Николай Побережник - Эрта: Армия Акана

– Дьявол! Что он имел в виду? – Кинт переполз на нижнюю лавку, не в силах терпеть жар, и сел на нее. – И что еще за голод крови? Нет, бред какой-то! Насобирают трав дурманящих, напьются настоев из них, а потом несут не понять что!

– Вы что-то сказали, господин Кинт? – в парную заглянул парнишка с кучерявыми и черными, как уголь, волосами.

– Все, говорю, хватит с меня, уже голова кружится.

– Ого! Как же вас… – парень уставился на многочисленные шрамы и следы стараний армейских лекарей.

– Доставалось… ну, что там, воду приготовил?

– Да, господин Кинт.

– Какой я тебе господин! Заладил… – Кинт, отстранив парнишку от двери, вышел из парной, пройдя по узкому коридорчику, встал в каменную чашу, над которой из потолка торчала широкая медная труба. – Давай воду!

Парнишка подошел к стене и дернул за свисавший с потолка шнур, наверху что-то звякнуло, и на Кинта за несколько секунд вылилось не менее пяти ведер воды.

Кинт стоял у кабачка, что напротив гостиницы Белого Тэбба, и, придерживая шляпу рукой, рассматривал вывеску над его входом.

– Нравится? – спросил крепкого сложения мужчина с армейской выправкой, немногим старше Кинта, он только подъехал и, оставив лошадь у коновязи, тоже рассматривал вывеску. На длинном горизонтальном штоке, удерживаемое двумя цепями, висело скорее произведение искусства, нежели обыкновенная вывеска – кованая узорная рама в виде вьюна вокруг двух длинных палашей и двух штыков, образующих прямоугольник, а внутри из тонких медных полос изображение головы волка.

– Очень красиво, – медленно проговорил Кинт, поражаясь не столько изяществу, сколько схожести этой вывески с той, что висела над входом в винный погребок в Теке, только та была нарисована… нарисована Сэт.

– В Пинаре, что на юге, есть отличные кузнечные мастерские, это Хромого Бенье работа.

– Наверное, очень искусный кузнец?

– Не без того, но у него вроде какая-то молодая женщина была в помощницах, она рисует, а Бенье изготавливает из железа, проволоки или медных пластин. Из меди лучше, если начистить, вон как на солнце сверкает!

– Сверкает… – Кинт застыл как вкопанный.

– Да ты проходи, поужинать? – Собеседник осмотрел Кинта с ног до головы и добавил: – Отставка по ранению?

– Угу…

– Пошли, у меня для нашего брата-жандарма скидки.

Постепенно приходя в себя от увиденного и услышанного, Кинт сидел за столиком в кабачке и ожидал заказа. На стенах и на балках под потолком висели старые курковые винтовки, пики и палаши, светильники, к слову, тоже кованые и подвешенные на цепях, давали достаточно света, стелился табачный дым, многочисленные посетители, в основном с армейским или жандармским прошлым, ужинали и веселились. Смех и повизгивание пьяных продажных женщин, звон посуды… Одним словом, веселье в самом разгаре. Из раздумий о неизвестном Кинту городке на юге с названием Пинар Кинта вывело появление стройной девушки, со странным, острым, нет, скорее, пронизывающим насквозь взглядом, она, выставляя ужин на стол, улыбалась, демонстрируя ровные белые зубы, но улыбка была какая-то неискренняя, хоть и красивая…

– В первый раз тебя здесь вижу, недавно приехал?

– Да, проездом в Актуре и завтра уезжаю.

– Воевал? – Девушка присела напротив, не спросив разрешения, что, в общем-то, не принято в подобных заведениях, и говорило о том, что она либо владелица этого кабачка, либо в каком-то особом статусе.

– Немного. – Кинт придвинул к себе миску с добрым куском телятины и тушеными овощами.

– Даже если немного… мой отец разрешил сделать тебе скидку.

– Странно, – прожевав кусок сочного мяса, сказал Кинт, – если всем делать скидку, то с чего тогда прибыль? И сосед ваш, через дорогу, тоже даром всех пускает…

– Прибыль от табачных лавок. – Девушка пыталась заглянуть в глаза Кинта, но тот уставился в тарелку, работая ножом и вилкой. – У отца их несколько в Актуре.

– Ммм… понятно, – сосредоточенно жуя, кивнул Кинт.

– Ну, я смотрю, ты не особо любишь поговорить, ладно, ужинай, отдыхай, может… позвать кого из девочек?

В ответ Кинт лишь отрицательно помотал головой.

– Как знаешь… я Тэф, позовешь, если еще что-то пожелаешь заказать. – Девушка встала, выгнув немного спину, демонстрируя отличную фигуру, удалилась за стойку и принялась разливать в высокие кружки пиво, составляя их на большой поднос и при этом продолжая бросать взгляды на Кинта.

Спустя полчаса, когда Кинт уже разобрался с ужином, откинулся на высокую спинку стула и, расстегнув верхние пуговицы кителя, наблюдал за присутствующими и медленно пил неплохое пиво, в кабачок ввалилась шумная компания. Несколько парней и девушек были уже изрядно навеселе, они с гомоном пробирались между столиками, толкали присутствующих, не нарочно, конечно, искренне улыбались и извинялись. Но одному из гостей извинений показалось недостаточно, и он, придержав одного из парней за рукав, смачно впечатал ему кулаком в нос. Раздался визг, загромыхала тяжелая мебель… «Ну вот, сейчас начнется», – подумал Кинт и, бросив несколько серебряных кестов на стол, решил покинуть потенциальную арену будущей битвы, лицезреть мордобой, а точнее, избиение, не было никакого желания.

Скоротечная потасовка, которую хозяин кабачка прервал парой выстрелов в потолок, уже унялась, а Кинт, присев на бревно коновязи и периодически отодвигая от своего лица морду любопытного коня, не отрываясь, смотрел на вывеску, освещаемую двумя газоразрядными лампами на стене дома. Он почему-то вспомнил руки Сэт, как она тонкими пальцами держала кисть, аккуратно делая мазки, из которых складывался очередной рисунок…

– Плохо тебе? – Тэф подошла тихо, она стояла рядом и держала в руке кружку пива. – Держи, это от меня.

– Спасибо, – Кинт взял кружку и сделал несколько больших глотков, – мало кому сейчас хорошо…

– Верно. – Тэф села рядом и снова попыталась заглянуть в глаза Кинта, чуть наклонив голову. – Ты не такой, как все эти вояки.

– Обычный, – пожал печами Кинт, одним глотком допил пиво и протянул кружку Тэф. – Благодарю… Извини, я плохой собеседник, пойду… завтра рано вставать, и ехать далеко.

Кинт пошел через дорогу в сторону гостиницы, а Тэф крикнула вслед:

– Будешь в Актуре, заходи!

В ответ Кинт, не поворачиваясь, коснулся полей шляпы и махнул рукой.

На рассвете, попрощавшись с Тэббом и прихватив зачитанную им газету, Кинт покинул столицу, выехал на южный торговый тракт и медленно поехал по нему вдоль небольшой речушки. В этом направлении Кинт передвигался впервые в жизни, он внимательно рассматривал все окружающее его – невысокие холмы с редкими рощами, стада, пасущиеся на зеленых лугах, виноградники на южных склонах. По большому счету еще много мест в терратосе, где он не был. Если степи, предгорья, приграничные северные хребты и северо-восточное побережье Кинт изучил достаточно за время службы, экспедиции и благодаря прочим обстоятельствам, вынуждающим к дальним поездкам, то на востоке и западе, южнее Актура, Кинт никогда не был. После скромного завтрака он около часа просидел над картой, а потом еще расспросил Тэбба насчет дороги…