— То, что он знает, как у них все устроено, и понимает молодежный жаргон, не говорит о большом уме.
— Но и не говорит о его отсутствии. По-моему, ты слишком жестока к нему.
— Точно жестока! — выдохнул я. — Думаю, ты бы наделала не меньше ошибок в моем мире, чем я здесь.
— Но уж так явно к самоубийству не рвалась бы.
— Как знать, как знать… В моем мире немало существует любителей грабить и убивать, и умереть в руках наших бандитов нисколько не сложнее, чем у местных зверушек.
— Вот видишь, Настя, как ты к нему несправедлива.
— Хорошо, приму на веру, что он не совсем безнадежен. Я вздохнул с облечением, но тут профессор снова все испортил.
— Правда, у меня тоже возникли сомнения в его уме, пока мы шли сюда, потому что этот парень умудрился попасть во все неприятные ситуации, какие только были возможны.
— А я о чем только что говорила?!
Я вздохнул. И действительно, так все и было. Только связано это не с умом, а с незнанием и невезучестью.
— Подумать только, я впервые увидел Дрему! До этого гонялся за ним десяток лет, а тут он сам вышел на нас. А брунс?
Или сегодня кичи? Ты когда-нибудь раньше замечала эту тварь в речке? Обычно она прячется ниже по течению…
— Я же не такая дура, чтобы купаться в незнакомом и непроверенном водоеме, у нас этому учат еще в детском саду. А увидеть кичи невозможно, пока она в тебя не вцепится, но после этого рассказать что-либо обычно никому не удастся.
— Вот видишь, а этот парень купается там, где нельзя, попадает во все неприятные истории и при этом остается в живых. Как думаешь почему?
— Бог любит дураков?
— Хорошая версия — мне нравится. Жаль, Григ не дурак, а когда начинаешь это понимать, то сразу возникает ощущение, что он не просто так падает в каждую ямку, ее ему подставляют, причем обязательно на дно подкладывают соломки, чтобы не сильно ушибся.
— Что ты этим хочешь сказать? — Настя заворочалась в своей яме, а мне снова захотелось нырнуть. Чувствовал я себя уже неплохо, ощущение жжения понемногу ушло, теперь просто лежал в грязи и жалел себя, у меня даже слезы на глаза наворачивались. Думаю, это было связано с последствием вымывания из моего тела наркотика, который впрыснуло в меня речное чудовище. А может, с тем, что я о себе слышал.
Опять два врача обсуждали состояние пациента, лежащего на операционном столе, не обращая внимания на то, что тот в сознании и все слышит.
— Ты хочешь сказать, что с ним это происходит не просто так, а с каким-то умыслом, неизвестным нам?
— Именно так, думаю, ему специально эти дырки показывают, чтобы в следующий раз в них не совался. Иногда по дороге у меня даже возникало ощущение, что его таким образом обучают.
— И кто же это, по-твоему? Бог местный? Леший? Кикимора? Или еще что-то нам неведомое?
— Думаю, не то и не другое, хоть версия о местном боге мне определенно нравится. Вот сама задумайся. Например, как ты узнала, что он купается в речке?
— Я спала, потом встала, выглянула в окно и как раз успела увидеть, как он нырнул в реку. А потом… — Настя задумалась, — решила, что или он обязательно утонет, или с ним случится какая-то другая неприятность.
— А как часто здесь ты смотришь в окно?
— Вообще не смотрю…
— А просыпаешься неожиданно?
— Я действительно проснулась оттого, что меня кто-то позвал во сне. — Голос Насти стал задумчивым. — И в окно посмотрела неслучайно, знала, что увижу его. Не спрашивай откуда.
— Не буду, сам сегодня взглянул в окно впервые за все время, что живу здесь, и сразу увидел, как ты мчишься к реке. Вывод?
— Думаю, это стечение обстоятельств…
— Не похоже, особенно если учесть, что каждому из нас потребовалось встать, подойти к окну, снять поляризацию. Слишком много действий — не находишь? Такое не может быть случайностью…
— В твоем изложении все кажется и мне странным. Каков конечный вывод?
— Нами управлял кто-то.
— И кто же?
— Не знаю. — Профессор поморщился. — Давно желаю это выяснить. Ты знаешь, как я оказался на кордоне много лет назад?
— До этого ты не рассказывал, порывался не раз, но всегда останавливался…
— Тогда слушай. Когда-то, не так давно, в наших местах не было ни черного, ни сухого леса, а о мертвых туманах вообще никто не слышал. Черное озеро называлось Карасевым, в нем осенью деревенские мужики ловили рыбу. Пригоняли из трех деревень телеги и тянули лошадьми огромный бредень с крупными ячеями. Столько ловили, что хватало всему окрестному люду на долгую зиму, в озере водились сомы и щуки по два метра длиной, полуметровые караси да окуни.
В тайге жил леший, кричала по ночам кикимора, иногда встречался Дрема, но люди жили в мире с нечистью и старались с ней не ссориться. Хорошее было время. Жаль только, что здесь я находился в ссылке без права покинуть этот гостеприимный край. Каждую неделю шел в крупное село, называлось оно Хромое, там жил местный работник НКВД, в ведении которого находилось около сотни ссыльных душ, он отмечал меня в своей толстой тетрадке.
— Зачем?
— Я находился в ссылке, а значит, под его контролем, мне не разрешалось покидать место своего проживания. Вот и был заведен такой порядок, что все ссыльные отмечались у него раз в неделю, доказывая тем самым, что находятся на месте и никуда не сбежали.
— А… — протянула Настя. — Тогда понятно…
По моему мнению, она ничего не поняла. Сергей Сергеевич нахмурился, вспоминая.
— И вот шел к нему на очередную отметку и заблудился, хоть до того дня по этим местам тысячу раз проходил. Куда бы ни шел, не узнаю дорогу — и все! Сделал пару кругов — незнакомы, даже затесы делал, а все равно бесполезно. Вышел на лысую горку, потом на просеку, а уж она меня довела до кордона. Так я оказался здесь…
— И к чему это ты?
— Что все не так просто и однозначно. Я вожу сюда людей не один год, а привел только одного. Кирилл уже много лет пытается пройти на кордон, но дальше черного леса не проходит, хоть дорога ему известна. А почему сюда не пришел ни один местный житель? Во всех небольших городках в округе знают, что в тайге есть какое-то странное место, полное сокровищ, но попасть сюда никто не может. Так что Грига нельзя назвать тупым.
— Он чужой, уедет в свою столицу и забудет о нас.
— Не знаю, дочка, это не нам решать и даже не ему…
— А кому?
— Судьбе. Фатуму. Року. Тому, кто разрешил ему сюда прийти.
— Григ! — Настя вылезла из своей ямы и наклонилась над моей лужей. Вид снизу был, надо сказать, впечатляющий, посмотреть было на что, глаза не мог отвести от двух едва спрятанных полушарий, несмотря на ее укоризненный взгляд. — Ты сюда еще приедешь?
