После разговора со старшиной капитан Любимов провел совещание со своими взводными командирами, на котором силой своего авторитета, как командира роты, утвердил временное штатное расписание и организационную структуру штрафной роты. Принимая во внимание, что это все-таки была не рота, а батальон, то три стрелковых взвода имели несколько увеличенную численность, в каждом из них было по сто двадцать бойцов. Дополнительно сформировали полувзвод разведки ефрейтора Бове в количестве шестидесяти бойцов, а также взвод управления в пятнадцать бойцов во главе с сержантом, а в недавнем прошлом полковником, Алексеем Молоковым, который одновременно должен был исполнять обязанности начальника штаба роты-батальона.
Капитан Любимов тут же поручил сержанту Молокову подобрать топографические карты, а также изучать боевую обстановку в треугольнике Великие Луки — Сольцы — Холм, в котором рота должна будет вести боевые действия. Алексей Молоков успел повоевать и неплохо на практике и на своей собственной шкуре познать, как воюют немцы в наступлении и в обороне. Этот сорокалетний здоровый мужик, по всей очевидности, очень соскучился по активной и деятельной жизни, поэтому сразу же взвалил на свои плечи все большие и мелкие дела по роте. Его взвод управления превратился в нечто подобие выездной Академии Генерального штаба из восьми полковников, пяти майоров и двух разжалованных капитанов. Причем, все они в полной мере обладали теоретическими и практическими знаниями о том, как организовано и функционирует любое войсковое подразделение до полка, так, что эти бывшие на деле превратились в штаб батальона. Этот штаб быстро разобрался в организационной структуре штрафной роты, и мгновенно распределил бойцов по взводам и отделениям.
Когда из штрафной в штаб фронта поступила заявка на ротное вооружение, то фронтовые интенданты похватались за сердца и помчались жаловаться на командира штрафной роты, капитана Любимова, что "парнишка, командир роты, совсем зарвался и требует себе незнамо чего". Где это видано, чтобы на какой-то там стрелковый взвод выдавать сотню автоматических винтовок СВТ38 или СВТ40, а также десять автоматов ППШ, два батальонных миномета в восемьдесят два миллиметра. Интенданты полагали, что раз, это штрафная рота, то бойцы штрафники должны голыми руками оружие себе добывать в окопах противника.
Старшие интенданты внимательно слушали всхлипывания своих подчиненных, внутренне соглашаясь с их доводами, но, в конце концов, им приказывали штрафную роту обеспечивать всем, чего не запрашивал бы ее командир. Они-то были прожженными тыловиками и все обо всем знали, поэтому спорить с капитаном или входить с ним в столкновение по поводу вооружения своей роты не считали нужным. По их мнению, для них было бы опасным иметь дело с командиром, который каким-то образом заставил изменить мнение самого командующего фронтом.
Несколько дольше времени, почти сутки, тянулся спор со штабом фронта по поводу транспортного обеспечения штрафной роты. Первоначально штаб категорически отказался обеспечивать штрафную роту каким-либо транспортом, ноги у бойцов роты имеются, вот пускай ими и пользуются при смене позиции. Затем штаб пошел на отступное и предложил командиру роты, так называемое заявочное обеспечение роты автотранспортом. Утром рота подала заявку на транспорт, вечером фронтовой транспортный батальон обеспечивает своим транспортом роту. Эта проблема была решена вмешательством генерала Собенникова, который вызвал к себе фронтового тыловика и попросил его выделить для роты необходимый автотранспорт. Роте была придана на постоянной основе отдельная механизированная колонна в сто грузовиков ЯГ-6 для перевозки бойцов и двенадцатью бронеавтомобилями БА-11 для взвода разведки ефрейтора Бове.
Рядовой взвода управления Морозов, в прошлом комбриг и полковник, посоветовал начальнику штаба сержанту Молокову на несколько грузовиков установить зенитный пулемет или лучше всего зенитную малокалиберную пушку, тогда каждый взвод роты получит защиту от воздушного нападения. Немцы же, как известно, в те времена имели господство в воздухе. Сержант тут же переговорил с капитаном Любимовым, не забыв упомянуть о том, что рядовой Морозов в своем прошлом начинал карьеру в армии командиром зенитной батареи. Вскоре в кузовах шести грузовиках ЯГ-6 были установлены малокалиберные 37-миллиметровые зенитные пушки 61-К, с этого момента врагу было небезопасно атаковать на марше колонну штрафной роты, эти зенитные пушки открывали плотный зенитный огонь. Командиром взвода артиллеристов стал рядовой Морозов.
Оставшиеся два дня до выступления роты в город Холм бойцы роты осваивали новое вооружение, все это время они провели за городом на полигоне, пристреливая винтовки и пулеметы, обучаясь стрельбе из миномета и зенитной пушки. Капитан Любимов считал, что каждый боец штрафной роты обладает способностями и талантом, чтобы заменить погибшего товарища в бою, лечь за станковый пулемет и вести огонь из зенитки по воздушной цели.
Капитан Любимов в этот момент вел долгие, но безуспешные переговоры с полковником медицины Николаем Багровым из штаба фронта. Полковник никак не мог понять и взять себе в толк, зачем штрафной роте потребовался лазарет, Он был убежден в том, что в роту достаточно направить одного, ну двух санинструкторов и никаких проблем с больными или ранеными бойцами в роте не возникнет. Когда Любимов говорил, что у него в роте почти шестьсот бойцов, то полковник Багров отвечал, что это не рота, а батальон, тогда он готов направить в батальон фельдшера, который станет заведующим батальонным медпунктом, будет распоряжаться санинструкторами в ротах. Вскоре полковник и капитан устали от непонимания друг друга и просто договорились о том, что полковник Багров выделит в распоряжение капитана Любимова трех фельдшеров, которые и займутся налаживанием медицинского обслуживания в штрафной роте.
Каково же было удивление капитана Любимова, когда утром следующего дня к нему явились три красивые девчонки, которые представились лейтенантами медицинской службы и заявили о том, что прикреплены к его роте для несения службы в качестве фельдшеров. Артур не мог оторвать взгляда от одной из девчонок, которую звали Дарья. Внезапное появление красавицы Дарьи с ярко-голубыми глазами напомнило ему о том, что он так и не разобрался до конца с теми двумя красноармейцами, которые непонятно почему на него напали и даже пытались убить. А Дарья смотрела на него, в какой-то момент ее лицо внезапно покраснело, она его узнала и тут же вспомнила о своем разорванном сарафанчике. Пальцы ее правой руки легко пробежались по пуговкам гимнастерки и девчонка совсем уже зарделась. Но Артур не стал ее совсем смущать своим вниманием и разговорам, поэтому всех фельдшеров отправил к своему начальнику штаба для знакомства, беседы и дальнейшего размещения.
