— Слишком. Думаю, ты права, — согласился я. — Младенцу ясно, что Буратино играет на чужом поле, да только создаётся нехорошее впечатление о продажности судей.
— Или судьи сами купили игрока и прописали правила игры, — вставила пять копеек Багира.
Я отвернулся. Наверно у меня разыгралась паранойя. В разуме сами собой возникали десятки картин, на которых полковник рисовался рядом с отцовскими недоброжелателями. Выползший из тёмного угла сознания червячок логики упорно твердил о спланированном наезде, целью которого было поставить конкретную боевую группу и, чего греха таить, конкретного старшего лейтенанта в условия жёсткого психологического прессинга и проверить его реакцию на стороннее давление. Мысль о вмешательстве "олимпийских" кукловодов уже не казалась бредом воспалённого сознания. Взвесив доступные для осмысления факты, я пришёл к выводу, что вечерний, как сказала Тень — мордобой, был чистой случайностью, результатом неудачного сложения обстоятельств, чего нельзя сказать об остальном, кто-то сполна воспользовался синяком на скуле полковника. Ко всем прочим думам и сомнениям, терзавшим мой уставший мозг, приплеталась скользкая мыслишка о запахе самки. Каким боком связаны демонша и полковник? Додумать мне не дали, толчок под локоть оборвал тщательно выстраиваемую логическую связь.
— Что будем делать, командир? — Боха высказал терзавший всех вопрос.
— Держать себя в руках и не поддаваться на провокации. Мы под колпаком. Буратино лишь инструмент в чьих-то лапках.
Стрелок тихонько выматерился. Боха никогда дураком не был. Тормозил — это да, но мозги у него работали исправно. Пусть с опозданием, но до нашего крупнокалиберного приложения дошла глубина дупы, в которой оказалась команда.
*****
Третий день мы патрулировали улицы и подземные комплексы столицы…
Буратино сдержал данное нам слово. Чтобы мы не расслаблялись во время дежурства за нашей группой постоянно, в отдалении, следовал отряд ликвидаторов. О последних мы узнали от московских охотников, которые неизвестными путями узнали, что гости успели накостылять ненавистному потомку Пиноккио, превратившись в его врагов, и став лучшими друзьями остальных. Буратино в управлении, слабо говоря — не любили.
Отделы собственной безопасности существовали всегда, с самого основания управления. Лучше терпеть зло малое, чем прогибаться под большим. Специфика столичного региона заключалась в том, что институт "наставничества" в нём заменили на ликвидаторов — специальные команды, отслеживающие состояние охотников. Если в провинции мы сами убивали ребят, превратившихся в йома, то в Москве эта функция была возложена на ренегатов в экзоскелетных костюмах. Стоил ли говорить, что охотники несколько недолюбливали последних?
Ранее я отмечал один интересный факт, говоря, что никто не позволит командованию управления контролировать подчинённых в одиночку. Полковник Бурмистров — живое воплощение этого тезиса. Он был компромиссной фигурой, являясь ставленником министерства обороны. За время своей работы Буратино успел отдавить коллегам все больные мозоли, играя роль универсальной затычки, суя нос куда надо и куда не следует. Возню Бурмистрова можно было бы воспринимать с долей скепсиса, если бы не реальная сила, стоящая за его спиной и не ликвидаторы, половина из которых набиралась в армейском спецназе. К спецназовцам применяли те же критерии, по которым отбирали охотников…
Что-то я отвлёкся, вспоминая того, кого не стоит поминать всуе. Возвращаюсь к первопричине. В Москве действительно творилась чертовщина — в городе исчезали люди. Первоначально, когда исчезновения только начались, расследование было передано криминальной полиции. Криминалисты быстро пришли к заключению, что имеет место нападение демона. Вскоре, сопоставляя и анализируя места и время пропаж и возможной гибели людей, полицейские пришли к выводу, что в городе завелась стая, которая успешно скрывается в подземельях. К делу подключили охотников. Три дня полиция, военные и охотники прочёсывали подземелья. Ни следов, ни запаха — ничего. Стая затаилась. На четвёртый день исчезла одна из оперативных групп охотников южного округа. Усиленный отряд, прибывший на место последнего сеанса связи, обнаружил брошенные тактические шлемы с изъятыми чипами памяти, оружие, обмундирование, и никаких следов борьбы. Собаки и чувствительные носы охотников пасовали перед проблемой. А как же системы видеонаблюдения, сенсорные датчики, газоанализаторы и термосканеры? А никак, совсем никак — аппаратура сектора была кем-то выведена из строя. Ремонтники два часа потом восстанавливали порезанные кабели. Через неделю исчезла вторая группа и опять никаких следов. На месте исчезновения не обнаружили не единой зацепки. История предыдущего исчезновения повторилась один в один. Вот тогда чиновники МВД и командование охотников забили в набат. В Москву срочно командировалось несколько десятков оперативных групп из губернских управлений, во всех общественных заведениях устанавливались газонанализаторы новейшего поколения. Центры массового скопления людей и жилые кварталы были взяты под усиленное наблюдение, количество патрулей возросло втрое. Гигантская работа, но усилия властей пропадали втуне — люди продолжали исчезать. Через месяц после исчезновения второй группы история повторилась. Одна из самых результативных команд охотников пропала в полном составе.
Как я говорил ранее, гражданское население, во избежание паники, пока не информировали. Зря, скажу я вам. Информационный вакуум породил волну слухов и сплетен, множившихся в геометрической прогрессии, как и количество пропавших без вести (если верить слухам). Если люди перенесли две недели затыка с атаками Станции, то они смогут постоять за себя, молчание не всегда благо.
— "Ока", ответьте "Улью", приём! — раздался в ухе голос оперативного дежурного. Я поднял вверх левую руку, мои горлицы и соколик моментально заняли оборонительные позиции, развернувшись носами по ветру. Дебильный позывной, просил же оставить старый, но нет.
— Бер, ответь "Арию"! Приём! — неожиданно дежурного сменил голос Рихарда Клейста, командира оперативной группы из Костромы, которого друзья за глаза и в глаза звали Клестом. Чистокровный немец не обижался за сравнение с таёжной птичкой, только улыбался, отбрехиваясь тем, что наши головы также пустотелы, как некоторые кедровые орехи, щёлкай их не щёлкай, кроме ветра и мыслей о бабах там сроду ничего не водилось.
— Бер на связи. Клёст, слушаю, приём.
Я вызвал карту. На забрале тактического шлема высветились положения ближайших групп. Группа Клейста находилась в паре кварталов от нас, патрулируя второй подземный уровень и переходы в жилой сектор в районе станции метро "Новослободская". Команда Пчёлки была в семи кварталах от Рихарда и, соответственно, в пяти от нас.
