Папандреу протестующе вскинул ладони.
– Как официальное лицо о войне я говорить не стану, – сказал он. – Неофициально, и, пожалуйста, не ссылайтесь на меня в дальнейшем – уверен, что да. Вы вряд ли представляете себе, на что способен лазерный разрядник, когда у противной стороны подобного вооружения нет. Вы отобрали лазерщиков? Лучше я покажу им, как с этими штуковинами управляться, хотя они и достаточно просты в обращении. Да, кстати, учтите: разрядники питаются от батарей, а они не вечны. Оборудования для подзарядки у вас нет, поэтому обращайтесь, по возможности, экономно. Итак, где лазерщики?
Медведь обернулся к лесной опушке и махнул рукой.
– Лазерщики готовы, – сказал он отчего-то смущённым голосом. – Сейчас будут здесь. Снежанка, тут такое дело, – Медведь потупился, – в общем, как бы тебе это сказать… Пока тебя не было, понимаешь…
Снежана не дослушала. От лесной опушки к кораблю через поле двигалась группа людей. И крайний на правом фланге, со свёртком под мышкой, выряженный в небесного цвета полушубок, походил на… Снежана вгляделась, сморгнула, протёрла глаза и вгляделась вновь.
– Вернулись, – бормотал Медведь. – Втроём, аккурат в тот же день, как ты… На несколько часов всего разминулись. Они там зимовали, потом сколотили лодку и пустились в океан. Так вышло, кто же мог знать.
Снежана почувствовала, будто кто-то умелый ухватил её за сердце и принялся с циничной усмешкой выворачивать его из груди. Застыв, она обречённо и не отводя глаз смотрела, как быстрым, решительным шагом к ней приближается Курт. Живой Курт, которого она похоронила и променяла на другого. Небывалой расцветки голубой с чёрными пятнами полушубок был распахнут у него на груди, губы сжаты, смоляные чёрные волосы падали на лоб, доставая до широких, вразлёт бровей.
Курт остановился в пяти шагах, с минуту они молча смотрели друг на друга. Недвижим, молчал уставившийся в землю Медведь, и лишь Христофор Папандреу озабоченно переводил глаза с Курта на Снежану и в недоумении оглаживал усы.
– Ты кто? – обратился капитан, наконец, к Курту. – Что за игра в молчанку, на самом-то деле?
Курт не ответил. Он развязал свёрток, который держал под мышкой. Нарядная, иссиня-чёрная с золотыми подпалинами девичья шубка скользнула ему в ладони.
– Это тебе, – сказал Курт, шагнул вперёд и протянул шубку Снежане. – Привёз в подарок.
Снежана не стронулась с места. Она едва стояла на ногах и, не поддерживай её Христофор Папандреу под локоть, наверняка упала бы. Было тоскливо, и жутко, и чёрная беспросветная хмарь поднималась внутри и марала зашедшееся болью сердце.
Курт разжал ладони, шубка выпала у него из рук, растянулась на земле, кокетливо подмигивая золотыми подпалинами. Снежана сглотнула, она хотела кричать, голосить и молить о прощении, но слова не шли с языка, лишь спазмом терзали горло. Слёзы набухли в глазах, сорвались и покатились по щекам. Снежана плакала – впервые за многие годы, впервые с тех пор, как была ребёнком.
Курт больше не сказал ни слова. Повернулся и зашагал прочь – туда, где корабельный старшина распаковывал питающие разрядники батареи.
– Кто это? – повторил вопрос Христофор. – Ты почему плачешь?
Отчаянным усилием воли Снежана взяла себя в руки. Глубоко вздохнула, утёрла с глаз слёзы.
– Его зовут Курт, он мой муж, – глухо ответила она.
– Что?! – опешил Христофор. – Ты что же, соврала мне? Ты говорила, что вдова!
– Она говорила правду, – помог Медведь. – Мы все думали, что он погиб. Оттуда, куда он ходил, никто раньше не возвращался.
– Моё слово остаётся в силе, – едва слышно проговорила Снежана. – Я хотела бы подняться на борт, мне надо прилечь.
– Да-да, конечно, – рассеянно ответил Папандреу. – Разумеется.
Он внезапно сорвался с места и побежал вслед за Куртом.
– Постой! – крикнул капитан и, догнав, ухватил октябрита за плечо. – Где ты взял этот мех? И тот, что на тебе?
Курт вырвался и зашагал дальше.
– Да постой же! – закричал ему в спину Папандреу. – Что за дикарство путать личные дела с коммерцией?
Курт остановился, смерил Христофора неприязненным взглядом.
– Что тебе от меня нужно? – спросил он спокойно.
– Мех. Тот, чёрный с золотом, и тот, что на тебе. Плачу тройную цену за шкуры этих зверей. Ты понял? Тройную цену за каждую!
Курт пожал плечами, повернулся спиной и двинулся дальше.
– Плачу пятикрат! – вслед ему выкрикнул Папандреу. – Ты что, не понимаешь? Это коммерческое предложение, мы сделаем на нём миллионы. Ты можешь поставить хотя бы сотню таких шкур? Хотя бы полсотни, для презентации? Что молчишь?
Курт остановился. Секунду-другую постоял к капитану спиной. Затем обернулся, в три широких шага покрыл разделяющее их расстояние и ухватил Папандреу за грудки.
– А женщину отдашь? – выдохнул он Христофору в лицо. – Если добуду тебе эти шкуры, отдашь женщину? Ну?!
Капитан рванулся и высвободился из захвата. Алчность захлестнула его, вскружила голову. Зазвенели и заплясали перед глазами миллионы в золотых слитках.
– Отдам, – прошептал он. – Если она пойдёт с тобой, забирай.
Октябрит усмехнулся, затем презрительно сплюнул на землю.
– Оставь себе, – издевательски сказал он. – Что за дикарство путать личные дела с коммерцией.
Отвернулся и размашисто зашагал прочь.
Ровно в полночь грузовоз компании «Галактико» оторвался от поверхности Терры и устремился в небо. Через час он вышел на орбиту, и Папандреу дал команду навигаторам считать курс к ближайшей межзвёздной заправочной станции. Снежана, обхватив руками голову, безотрывно глядела в иллюминатор. Там, внизу, осталась её прежняя жизнь и всё, что когда-то ей было дорого.
Тусклые и равнодушные, беззвучно переговаривались в пространстве звёзды. Подобно надкушенному апельсину, выглядывал из-за Терры Сол. Сияли заставками компьютерные мониторы. А ещё готовились к решающей атаке люди зимы. Только этого Снежане было уже не видно.
Сухопарый морщинистый полковник Шоу запахнул полог штабной палатки и уселся напротив Джерри на походный раскладной стул. Знакомы они были шапочно, встречались несколько раз, когда Шоу приезжал в июль с докладами к Гэри Уотершору. По словам Уотершора, был полковник человеком знающим, исполнительным и надёжным.
– У нас очень мало времени, – пристально глядя собеседнику в глаза, сказал Джерри. – С войной необходимо покончить, и не когда-нибудь, а в ближайшие дни. Прошу поверить на слово: если нам не удастся уничтожить противника прямо сейчас, то может статься, что противник уничтожит нас.
«Вот я и докатился», – с горечью думал Джерри в ожидании ответа. Война, которой он всеми силами пытался избежать. Строил планы, чтобы ей воспрепятствовать, рисковал ради этого жизнью. А теперь обстоятельства сложились так, что против жизней людей зимы на карте стоят уже не экономические выгоды, не жизненный уровень правящей верхушки, а само существование республики. И его, Джерри Каллахана, существование в том числе.
