— Странно выглядит этот стол, совсем не вяжется с окружающей обстановкой.
— Да, ты права, Вся эта квартира не вяжется, такое впечатление, что нас здесь ждали.
— А может действительно ждали?
— Нет, ты даже не представляешь какой слой пыли лежал на всём, не меньше сантиметра, ребята молодцы всё прибрали без напоминания. Присаживайся, позавтракаем, или ты сперва в душ?
— Да, я сначала ополоснусь, а потом поем.
— Я тоже так думал, поэтому беги, пока я не занял ванную комнату, — улыбнулся Алексей.
— Я моментально, — ответила девушка и побежала, сбрасывая по дороге грязную и изорванную одежду.
— Эй, — окликнул её Алексей. — Ты, может, для начала подберёшь, что одеть после душа? Там в спальне целый шкаф всевозможного дамского барахла.
— Да? Тогда тебе придётся немного подождать.
— Не вопрос.
Девушка ушла, а Алексей начал осматривать более тщательно квартиру. Он заглядывал во все шкафчики и ящички, стараясь найти хоть малейший признак того, что здесь появлялись люди. Нет, ничего подобного не было. Зато в одном из ящиков он обнаружил большую коробку с сигарами. В коробке, разделённой на несколько отделов, лежали сигары разных сортов, по всей видимости, дорогие, рядом он нашёл ножницы для обрезки кончиков, а в соседнем шкафу целую батарею из разнообразных бутылок. Часть из них были запечатаны, часть начаты, но что удивительно его товарищи не дошли в своих поисках до этого шкафа, а может они вообще ничего не искали и не осматривали. Все бутылки стояли покрытые толстым слоем пыли.
— Вот это находка, так находка, — сам себе сказал Алексей, — сейчас посмотрим, что там налито.
Он взял одну из распочатых бутылок, пузатая, тёмного зелёного стекла с красивой, яркой этикеткой, она внушала доверие. Тут же на верхней полке стояли бокалы. Надпись на этикетке, Алексею прочитать не удалось, буквы похожие на что то среднее между рунами, иероглифами и арабской вязью не вызывали в голове никаких ассоциаций, поэтому он решил довериться интуиции, обонянию и собственному вкусу.
— Если это не яд, то это наверняка, что-то спиртное, — успокоил он сам себя и плеснул в круглый, коньячный бокал немного жидкости.
Это действительно оказался очень хороший коньяк, аромат с оттенками вишни, ванили и спелого винограда, исходивший от согретой в ладони густой, тёмно-коричневой жидкости щекотал нос. Алексей осторожно пригубил. Огненная жидкость моментально растеклась по всему рту, согревая, и будоража воспоминания. Какие-то картины начали мелькать глубоко в сознании. Но они оказались настолько блеклыми, а их движение настолько быстрым, что ни одна не задержалась и не всплыла, четким воспоминанием.
— Ну вот, я так и предполагала, стоило оставить тебя наедине, как ты даже здесь нашёл спиртное.
Валерия стояла в проходе совсем домашняя, в больших не на её ногу шлёпанцах, лёгком шёлковом халатике, скорее открывавшим, чем прикрывавшим стройные длинные ноги и с полотенцем на голове, обернутым в виде челны.
— Я что, я ничего, просто осматривал здесь всё. Кстати, хороший коньяк.
— Ну, да вот помнить ты ничего не помнишь, а то, что это, — она указала на бутылку в его руке, — называется коньяком, ты вспомнил.
— Послушай, женщина, не ругайся. Я пойду, помоюсь, а ты прислушивайся к улице и смотри, что бы нас здесь врасплох не застали. Я конечно двери, то прикрыл основательно, но чего в этой жизни не бывает.
Упругие, горячие струи снимали напряжённость последних дней, смывали грязь и усталость, возвращая тело к жизни.
«Теперь ещё несколько часов сна и можно дальше в бой, — подумал Алексей, — какая всё же благодать вода, она просто лечит человека».
Выбравшись из-под душа, он насухо вытерся и влез в чистую одежду. Она была немного великовата, но ремни решили эту проблему и в чужой одежде он чувствовал себя вполне комфортно. Валерия к этому времени уже сняла с головы полотенце, а со стола салфетки, накрывавшие продукты. С едой было не густо, и часть припасов, девушка предусмотрительно убрала, оставив их на вечер. Ночь предстояла тяжёлая, значит вечером, обязательно нужно будет подкрепиться, воевать на пустой желудок не очень приятно.
Они перекусили, тем, что осталось после рачительного хозяйствования Валерии, запив не особо сытный завтрак крепким и ароматным чаем. Алексей достал сигару и плеснул себе в бокал немного коньяка.
— Иди девочка отдыхать, ты достаточно уже потрудилась.
— А ты?
— Я ещё посижу часок, выкурю сигару, подумаю, что дальше делать, а потом подниму кого-нибудь и тоже лягу поспать.
— А можно я тоже посижу с тобой? — Спросила она, и сразу добавила, — я совсем не устала.
— Что ж, посиди, коль спать не хочется.
Он достал ещё один бокал и налил порцию Валерии.
— А сигару, что не предлагаешь?
— Женщинам и детям курить вредно.
— Почему?
— Детям нужно здоровыми расти, а женщинам этих самых детей рожать.
— Брось ты прикидываться, — как то очень горько ответила она, — тебе прекрасно известно, то у меня никогда не будет детей.
Алексей поднял брови и вопросительно посмотрел на девушку.
— Да, извини, я снова забыла, что ты это не ты. Да всех нас кто идёт в армию стерилизуют, мы просто не способны рожать. — Это было сказано с такой грустью в голосе, что у Алексея даже мороз пробежал по коже.
— Это как?
— Да очень просто, вообще в нашем обществе рожать детей это привилегия, и доступна она далеко не каждой женщине. Помнишь, что говорил, твой тёзка насчёт их общины?
— Да, он говорил, что женщины у них не способны рожать больше двоих детей, и что их община просто вымирает.
— Так оно и есть, у нас тоже крайне ограничивают в возможностях рожать. А жители того квартала, где мы жили, так вообще лишены этой радости.
— Так нужно что-то делать. Или вы добровольно даёте согласие на стерилизацию?
— Тот, кто идёт в армию добровольно, а вот остальных не спрашивают, они просто живут и умирают.
— Но как они там появляются? — Недоумевал Алексей.
— Их туда выселяют, а они там умирают, — очень грустно ответила Валерия.
Потом они долго сидели и молчали, каждый думал о своём. Коньяк в бутылке понемногу заканчивался, перед каждым уже образовалась приличная кучка сигарного пепла, а в комнате висела плотная дымовая завеса.
— Мне кажется, вам пора идти спать. — Куприянов стоял в дверях, протирая глаза, — дальше я подежурю, только вот эту бутылку оставьте и сигары. — Он подошёл к столу, взял бутылку в руки, потряс ею возле уха, — да, оставлять уже практически нечего. И вы считаете, это по-дружески?
