упавшую с неба на нас собственность не знают. В такой охоте мы точно проиграем. Похоже, этот первый выход в свет, станет и последним на некоторое время."
"Это мы завтра решим, сегодня же мы здесь." — Лис мысленно пожимает плечами.
— Пока перерыв, может историю дорасскажете? — обращается к нам самая смелая из барышень.
— Да, конечно. Обещал ведь. — и Лис продолжает свое сказочное путешествие. Полное опасностей и старых мифов. Тем более, что фильмов, в свое время, смотрю много, так что опасности пустыни, со скорпионами размером с корову и исчезающими городами, и Лис, и я помним прекрасно. А в местную историю это вписывается идеально.
— ... Вот тогда я и попал через Ширас в Персию, в Тегеран. — продолжает мешать свою сказку с реальностью Лис. — Но в Тегеране, местному эмиру, да продлит Аллах его годы, как говорят персы, уже сообщили враги про меня и на посадке в имперский дирижабль, меня убили.
— Как!? — барышни ахают.
— Кинжалом в печень! — гордо рассказывает правду Лис. — Но я собрался и уничтожил обидчика.
— Не может быть! — опять ахают девушки.
— И за мной открыли охоту местные воины. Не меньше двух десятков. Я не хотел убивать подданных местного эмира, так что почти полдня скрывался в Старом городе.
— Этого не может быть, — влезает слабо знакомый юноша. — Имперские служащие не допустили бы такого попрания договоров.
— Вы считаете что я вру? — мило улыбаясь спрашивает Лис.
Девушки тоже осуждающе смотрят на вмешавшегося.
— Нет, — тушуется парень. — Наверное, приукрашиваете.
— Как Вас, простите?
— Баронет Головкин, к Вашим услугам. — представляется парень.
— Так вот, баронет, — улыбается Лис. — Эти данные нетрудно проверить. В Инквизиции все данные об этом конфликте есть. Я согласился замять дело, и не поднимать международного скандала. Но ради Вас, в запросе, мне думается, не откажут. Будем проверять?
— Не надо проверять. Мы подтвердим Ваши слова, виконт. — появляется еще одно знакомое лицо.
— Батюшки, — улыбаюсь. — Глеб, какими судьбами?!
— Дамы, господа, весьма рекомендую Вам протоинквизитора второго ранга Казанской епархии Глеба. Очень надежный воин. Правда, его фамилии я даже и сам не знаю.
От девушек и окружающих тянет некоторой опаской.
— Приношу свои извинения, виконт! — немного срываясь, произносит Головкин. — Если Вы оскорблены. Готов дать Вам удовлетворение.
— Пустое, баронет. Я бы и сам не поверил, если бы не со мной это происходило. — говорю. А ведь смелый парень. Слухи-то уже разошлись наверняка.
Оглядываюсь.
На удивление, на запах небольшого скандала, а может и на окончание истории, рядом собираются чуть ли не половина пришедших на вечер.
— Браво, виконт. Это действительно интересный путь! — хлопает Бальмонт. Чем разряжает атмосферу. — Почти как "Одиссея" Слепого Поэта. И тем более занимательна, что происходит с нашим современником.
— Позвольте я издам историю прозой? — внезапно говорит смутно знакомый Пешков. Так, стоп, Пешков. Да ладно?
"Ну, если ему усы приделать, то да. Точно Он." — Лис мысленно представляет картину.
"Это Горький, который не с социалистами. Потрясающе. Успешный книгоиздатель!"
— Алексей Максимович? — внезапно вспоминается имя из детства.
— Мы знакомы?
— Только заочно, — киваю на Мстислава. — Конечно издавайте. Я не против. Эта история только случилась со мной. Мне же она не принадлежит.
"Кир, отсюда нам нужно будет уходить тайными тропами. Ты почувствуй фон."
"Да понятно, то что было сказкой внезапно обрело вес истории. И остальная твоя байка потянулась за реальностью. И тут мы уже становимся легендарной фигурой прямо-таки на глазах."
"Кир, а я, кстати, не уверен, что этих созданий здесь нет. Когда я их описывал, ощущения были как от правдивой правды."
"Интересно, но неважно. Свою задачу мы, очевидно, выполнили. Появление в обществе проходит феерично. О нас точно завтра же будут знать все заинтересованные фигуры."
— Тогда я прошу литераторов, кто записал или запомнил, обсудить со мной издание. Я прошу прощения, виконт. Заберу от Вас этих работников пера. — Пешков действительно забирает львиную долю авторов.
— А дальше, виконт? Вы прибыли в Новгород? — спрашивает та же смелая барышня.
— Дальше, — кидаю быстрый взгляд на инквизитора. Он чуть качает головой. — Дальше, с небольшими приключениями и пересадкой в Самаре, я вернулся в родной город. И обнаружил свое поместье во всем вам известном виде. А там уже и внезапная дуэль. Я ведь до последнего не хотел такого развития событий. Но тот поручик был настойчив.
— Это был изрядный мерзавец. — опять громко проговаривает Головкин. — Вы сделали Мир чище, убив его.
— Возможно, баронет. — немного грустно улыбаюсь. — Я не знал этого человека. Вам виднее. Но дуэль помогла углубить мимолетное дорожное знакомство с Мстиславом, и в конечном счете, привела меня сюда. — развожу руками и улыбаюсь.
— Дорогие гости, наш путешественник привез еще одну интересную игру-безделицу. Давайте пройдем в ломберную. — мама Мстислава очевидно наслаждается общей атмосферой. — Игра называется "Кретословица". Прошу вас!
Большая часть гостей, и мы вместе с ними поднимаемся и следуем в игровую комнату.
По пути ко мне незаметно подходит инквизитор.
— Кирилл Олегович, когда сможете, это не срочно, но важно. Хотелось бы парой слов перемолвиться. — тихо говорит Глеб. Потом оглядывается на внезапно открывшиеся двери в зал. — Хотя, мне кажется, это уже не важно.
В открывшиеся двери почти вбегает офицер жандармерии.
— Матушка!
Хозяйка вечера останавливает паланкин.
— Павел, прекрасно, что ты пришел. Не ожидала уже. Остальные то твои братья будут позже, и только ты не обещался. — мама Мстислава действительно рада. Похоже у них в семье довольно теплые отношения.
Тут же переключаюсь на другое зрение. Воздух. Без вопросов, как с Елизаветой. Серая плотная взвесь, как торнадо, очень похожая на образ Буяна. И примерно такого же объема. Качаю головой на взгляд Мстислава.
— Павел, позволь представить нашего гостя, виконта Высокова, Кирилла Олеговича. — княгиня с удовольствием представляет меня сыну. — Кирилл, это мой средненький. Павел Алексеевич. Офицером стал. Пусть и жандармерии.
— Матушка! — возмущается Павел.
— Павел Алексеевич, у меня нет предубеждения к Вашему роду службы. Более того, я наоборот считаю, что офицером жандармерии может стать только человек с высокими моральными принципами*.
— Неожиданно встретить понимающего человека в литературном
