— У нас нарисовался нешуточный риск окружения, Сэм…
К ночи ситуация в городе стала критической — мы попали в ловушку. Немцы все же вышли к железнодорожному мосту, и солдаты 32-го полка взорвали его, не желая пропустить врага на другой берег Березины — к госпиталю и тылам. Если до того момента у всех, кто находился на южных окраинах Бобруйска, были шансы в случае чего прорваться к мосту и перейти реку, тем самым спастись от опасности окружения, то сейчас эти шансы рассыпались в прах. Те, кто находится сейчас на севере города, могут выйти по поврежденному, но все-таки существующему автомобильному мосту. А мы — не можем. Господи! Это ведь первый день моей настоящей службы в зоне боевых действий — неужели так бывает?..
Примерно в половине двенадцатого ночи к нам пробился взмыленный посыльный из штаба с устным приказом об отступлении. Сначала мы приняли солдата за диверсанта, но он подтвердил свои полномочия коротким запросом по радио в штаб. Тогда мы все сели. Приказ значил, что для нас и для всех город потерян. На вопрос, почему приказ поступил так, а не по радио, посыльный сообщил неприятную весть: все наши переговоры по радио слушаются немцами и поляками, а рисковать, доставляя письменный приказ, никто не готов — вдруг гонца убьют и бумага попадет в руки врага.
— Как же нам отступать? — Главный вопрос на повестке дня, а точнее, ночи, Кинг задал командирам, собравшимся на скромное совещание. Это, конечно, круто, когда ты — самый старший по званию, и вопрос, обращенный к тебе, носит больше риторический характер. Но совсем не круто, когда ты всего лишь первый лейтенант, а «командиры» — сержанты. — Куда отступать, мы знаем, — на юг, на соединение с частями 6-й СД. Но как? Между нами и солдатами полковника Попсуй-Шапко вклинился минимум полк мотопехоты, усиленный танками в неизвестном количестве.
— А еще все время появляются немецкие десантники, — напомнил Кейв.
Его напоминание заставило меня передернуть плечами. Когда мы вечером стали изучать трофейное оружие, снятое с фальскримегерей, то все ахнули, — и больше всех ахнул я. У фашистов появились кое-какие новинки…
Во-первых, StG, оно же штурмгевер, — первый полноценный автомат под промежуточный патрон.
Во-вторых — самозарядная винтовка с вместительным 20-патронным магазином, внешне похожая на G-43, а начинкой — на СВТ-40.
В-третьих, ручной пулемет с ленточным питанием, представляющий собой пугающую смесь MG-34/42 и FG-42, и все это под промежуточный патрон.
Ну и самое сладкое, по моему личному мнению, — новая модификация «Маузера C96 М720» под девятимиллиметровый патрон. Пистолет ощутимо модернизировали — угол наклона рукоятки немного увеличен, боек теперь скрыт в удлиненном назад корпусе, кобура-приклад крепится не к рукоятке, а к корпусу чуть ниже затвора (уверен, оружие теперь стало послушнее при стрельбе), сам затвор теперь как у семейства американских винтовок М16–М4: передернул — и пока стреляешь, он не беспокоит, все подвижные детали спрятаны внутри. Питание из 25-патронных магазинов, кобура из легкого пластика с металлическим каркасом (я был в шоке, но мне понравилось), прицел упрощенный. Мне потом надо будет обязательно доложить, что у немцев оружие сильно убежало вперед!
Но об этом потом, сейчас дела насущные. И дела эти давят страшнее оружия…
— Именно по этим причинам мы не можем выходить малыми группами: нас просто перебьют поодиночке. Если уж прорываться, то всем и сразу. Нужен ударный кулак. Посыльный сообщил, что он был не единственным, кому дали указание доставить приказ на юг, то есть сюда. Кинг, ты отправил связного к капитану Дэвидсону? — Нельзя бросать соседа, тем более такого полезного и инициативного. Да и кто знает — вдруг до него посыльный из штаба не дошел.
— Да, сэр.
— Отлично. Вернемся к нашему вопросу. Если посыльных было много, значит, можно считать, что и все остальные соседи знают о приказе. Следовательно, надо объединять усилия и как можно скорее, пока нас не начали бить, выходить из города. Для начала давайте разберемся с лично нашим положением, потом подумаем о прорыве. Кинг, сколько у нас в строю солдат?..
Совещание перешло в иную плоскость. Теперь звучали цифры, данные, сводки.
И эти данные надо обрабатывать. В строю под моим управлением сейчас 100 человек, из них — 40 рейнджеров, 16 инженеров, 10 зенитчиков и 34 танкиста. С техникой дела обстоят просто шикарно: 5 грузовиков ЗиС-15, 2 автоцистерны, одна на базе пятнадцатого ЗиСа, другая трофейная немецкая, 3 бронеавтомобиля БА-25 — один «Лесник» и два инженерных, 1 бронированный подвозчик боеприпасов, 2 ЗСУ Б-7-3 «Занавеска», 6 САУ «Росомаха» (это если все эвакуированные машины восстановят), 1 легкий танк М3 Стюарт. С таким войском можно очень даже хорошо повоевать! Да, я совсем забыл про трофейные полугусеничные машины десантников — «Феркель» и автоматическую зенитку 2cm Flak 40 (похожую на Flak 38, но с новым легким лафетом, снабженным съемными складывающимися колесами, увеличенной скорострельностью и новым барабанным магазином на 51 выстрел). К зенитке прилагался неплохой запас снарядов.
Со стрелковым вооружением и боеприпасами к нему проблем нет, даже патронов к крупнякам более чем достаточно — зенитчики постарались и выбили себе по два с половиной БК на «Занавеску». Часть патронов они сразу загрузили себе на машины, а другую часть мы распределили на БАшки и в качестве НЗ для зениток. Снарядов к пушкам самоходок — примерно по полтора боекомплекта, а вот снарядов для «стюарта» нет. Для себя сделал заметку, что надо будет поговорить с Дэвидсоном по этому поводу, у него есть одна сорокапятка, и боеприпасы ему подвозили по заказу. Базук и ракет к ним у нас достаточно, но вот кумулятивных ракет относительно осколочно-фугасных ощутимо меньше. И наконец, все поняли, что за трубы на башне бронеавтомобиля инженеров — это базуки с поврежденными рукоятками, прикладами или прицелами, доставленные технарям на ремонт, но так и не восстановленные до стандартного состояния. По сей причине оставшиеся трубы гранатометов взяли да и закрепили на подвижном каркасе поверх башни БАшки. Получился неплохой по нынешним меркам ПТРК. В ближнем бою бронеавтомобиль стал серьезно опасен для танков противника.
С едой, как и с боеприпасами, проблем нет — днем нам подогнали рационов с расчетом на спокойный прокорм полутора сотен солдат в течение трех суток. И это сверх того, что у нас было.
Это все были положительные данные, но были и отрицательные. В ходе нашего совещания к штаб-сержанту Гэтри приходил один из его подчиненных с кратким докладом о ходе работ по восстановлению самоходок. Оказалось, инженеры не смогут починить две САУ, не разбирая одну на запчасти. И при этом, даже если они разберут на запчасти одну машину и начнут ремонт второй, потребуется много времени, которого нет.