— «Эй» сойдет, — хмуро ответил Антон. Бандит усмехнулся:
— Понимаю тебя. Я бы тоже злился, если бы со мной так поступили. Но и ты пойми — тут Зона, каждый выживает как может.
— Ага, — кивнул Антон, — только я не злюсь. Ты для меня как насекомое. Ползаешь, кровь сосешь, иногда кусаешь. Так бы все и тянулось, да вот незадача — не того ты укусил. Вот тебя и смахнули на обочину, раздавить могут в любой момент. Теперь-то мне понятно, что не случайно Мякиш тебя одолел — твоя насе-комая сущность просто требовала, чтобы пришел человек и навел порядок. Поэтому я не злюсь. Глупо злиться на прихлопнутого танком таракана.
— Следи за языком, щенок, — с угрозой в голосе произнес Филин. — Я людям и за меньшее дырки в голове делал.
Антон, не сводя с бандита глаз, попил воды, убрал фляжку и присел к дереву в стороне от пленника.
Филин пытался еще что-то ему говорить, но молодой человек игнорировал его реплики и думал о своем.
Он думал о Марине. Как она там сейчас? Что делает? Думает ли о нем? Ведь он, кроме сумбурной записки на столе, ничего не оставил. 5>1М-карту вынул из КПК, как только сел в поезд, чтобы не было соблазна позвонить или ответить на вызов. Иначе начались бы вопросы, выяснения: что, где, куда, зачем и совсем ли он сошел с ума или только частично? Лучше так. Родителям он отправил сообщение, что уехал отдыхать; другу и помощнику Олегу объяснил все в записке, а Марине... Пусть немного поволнуется! А если не будет... что же, значит... Антон вдруг поймал себя на мысли, что уже не испытывает былого трепета, когда думает о Марине. Видимо, переживания последних дней притупили чувства. А может, не притупили, а начали ломать что-то ложное, то, чего на самом деле не было в действительности? Что, если все его чувства — это больной сон, и проснувшись однажды, он равнодушно подумает о Марине как о чем-то далеком, не имеющем никакого значения. От этой мысли Антону стало страшно и очень больно. Нет, все не так! Его чувства к Марине — самые настоящие! Это они погнали преуспевающего молодого бизнесмена в жуткую Зону и заставили ежедневно рисковать жизнью. Разве могли ложные чувства заставить его сделать все это?!
— Тебе что, нравится быть прихвостнем у этих двух козлов?
Громкий голос Филина выдернул молодого человека из горьких размышлений, и он был даже отчасти благодарен неугомонной и навязчивой энергии бандита.
— Ты же смелый парень, я видел, как ты держался. Остальные дрожали от страха, но не ты! Почему бы тебе не стать моим партнером? Здесь, в Зоне, можно состояние заработать в разы быстрее, чем за Периметром! Через год ты сможешь купить себе особняк где-нибудь за границей, разъезжать на шикарной тачке, кутить в модных клубах. Что еще надо парню твоего возраста? А даже если и надо, ты сможешь себе это позволить! Я не говорю, чтобы ты работал на меня. Нет! Ты и один справишься! Я могу помочь советом, свести с нужными людьми. Не за так, конечно, за процент. Буду просто получать свою долю как партнер...
— Знаешь что? — поморщился Антон. — Ты лучше заткнись. У меня нет желания ни слушать тебя, ни говорить с тобой. Я видел, как Леонид веревки затягивал, могу немного потуже сделать, хочешь?
— Не будь идиотом! С этими двумя безумцами ты просто сгинешь без следа. Мамка-то есть? Заплачет мамка, ох заплачет, когда узнает, как ты помер! Не жалко мамку-то? И ради кого? Ну подумай сам, Зона тебя забери! Один втемяшил себе в голову, "что у меня какой-то артефакт, о котором я даже не слышал никогда, не говоря о том, чтобы в руках держать. Второй — психованный шпион, возомнивший себя мессией. А я тебе реальную жизнь предлагаю.
Антон поднялся и повторил:
— Не закроешь рот — затяну петлю.
— Ладно, ладно. — Филин сделал вид, что сдается, лишь добавил напоследок: — Подумай пока, время еще есть. — После чего замолчал.
Вздохнув, молодой человек сел, прислонился спиной к стволу и хмуро уставился в землю. Его мысли снова вернулись к Марине.
В голове всплыли слова Кремня об искусственной любви. Антон знал, что в чем-то сталкер прав. Но не совсем. Ведь он-то продолжит любить Марину по-настоящему, а если и ее любовь ничем не будет отличаться от обычной, то какая разница?
Но разница была, и Антон прекрасно это понимал. Не понимал он только, что ему теперь делать.
Время в ожидании всегда течет медленнее, чем обычно. А когда нечем себя занять, то чудится, будто оно и вовсе остановилось. Ожидание следовало бы записать в разряд самых мучительных пыток.
Среди деревьев сумерки сгущались быстрее, чем на открытом пространстве, и Антону стало казаться, что уже наступила ночь, но на самом деле он просто подсознательно торопил время.
Вскоре его глаза стали закрываться. Он начал клевать носом. Потом вздрогнул, очнувшись, и с тревогой бросил взгляд на пленника. Филин дремал, положив руки на колени. Успокоившись, молодой человек протер глаза, потянулся и попытался сосредоточиться.
Но постепенно мысли снова стали путаться, веки — наливаться тяжестью, а сознание — уплывать в неизведанные дали.
* * *
Антон проснулся от странных звуков. Ночь еще не наступила. По всей видимости, он проспал совеем недолго. Тряхнув головой, пришел в себя, огляделся и охнул, увидев, что Филин лежит на земле с красным лицом и хрипит, широко открыв рот. Одна его рука была отведена в сторону, веревка, тянущаяся от запястья к петле на шее, зацепилась за сучок, натянулась и теперь душила пленника.
Антон вскочил, сделал несколько шагов в сторону Филина и остановился в нерешительности, глядя на судороги бандита. Однако, вспомнив слова Кремня о том, что охраняет он теперь не только пленника, но и десятилетнего мальчика, больше не раздумывал — подлетел к мародеру и начал растягивать петлю на его шее. И внезапно ощутил на своем горле железную хватку крепких пальцев.
— Ну что, дорогуша, поиграем? — злорадно проговорил Филин. Антон хотел отцепить от себя его руку, но пальцы сжались с
такой силой, что парень едва не потерял сознание от боли.
— Говоришь, видел, как твой дружок узлы вязал? — процедил бандит. — Ну что же, валяй, развязывай, а почувствую, что душишь, — горло вырву!
Для наглядности он снова сжал пальцы, и Антон захрипел, беспомощно схватившись за руку Филина. Когда бандит немного ослабил хватку, парень вытянул руки, нащупал веревку и петлю на ней, принялся распускать узлы.
В это время Филин начал обыскивать его свободной рукой.
— Где пистолет, засранец? — спросил он, не найдя оружия.
— Вы...пал, — прохрипел Антон, вспомнив, как что-то полетело в траву, когда он вскочил. Но тогда он еще плохо соображал, поэтому не придал значения. Сейчас это спасло молодому человеку жизнь — Филин наверняка застрелил бы его, едва освободившись от петли. Хотя и без пистолета бандит вряд ли оставит его в живых. Антон начал медленно подтягивать ногу, чтобы ударить. И как только Филин блаженно заулыбался, почувствовав свободу, двинул ему в бок коленом. Пальцы бандита разжались, и молодой человек вырвался. Хотел броситься прочь, но Филин схватил его за лодыжку и потянул к себе, другой рукой развязывая узлы на своих ногах.
