— Ничто всегда превращается в нечто, — снизошел до ответа Аран. — Да, нам интересно, во что превратится ничто.
Ничто… Ит задумчиво посмотрел на Скрипача. Тот потер переносицу, нахмурился. А ведь верно. Там, рядом с Миром Изначальным, было как раз ничто. Бард не слышал своего бесконечного звукоряда, в котором жил постоянно, Сэфес почти потеряли способность к сетевому зрению, в особенности — практически полностью слепой Леон… Ничто? Нечто, которое рождает ничто…
Белая Грань… Ит закусил губу. Что делало Братство в Белой Грани? Она превращала — Нечто в Ничто. Освобождало место — чему? Оно уничтожало, не задумываясь, расчищало пространство — прав был Ри, когда его голосом говорил кто-то иной, ох как он был прав — производило зачистку территории, готовило чистое белое Ничто для…
— О, Боже… — прошептал он.
— Ты чего? — удивился Ри.
— Подожди, дай подумать, — попросил Ит.
Как сказал Аран? Дьявол в Боге и Бог в Дьяволе? Сила — все и ничего одновременно?.. Но ты не можешь коснуться только какой-то одной ее стороны, как бы тебе этого ни хотелось… Ты все равно коснешься всего, даже если думаешь иначе…
— Эй, парень, мы не договаривались о том, что тебе позволено лезть в мои мысли, — проворчал орк.
— Простите, — сконфуженно пробормотал Ит. — Я случайно… я не умею этого делать.
— Видимо, умеешь, раз сейчас получилось, — констатировал Кержак. — Ну, до чего додумался? Тоже что-то понял?
— Мне кажется, что я подошел совсем близко, — Ит все еще смотрел в пол. — Я понял, но я не знаю, как это назвать. Что такое — ничто, не имеющее имени?
— Когда я был ребенком, у нас, детей, была одна игра, — ни с того, ни с сего вдруг начал Кержак. — Мы брали какой-нибудь прозрачный кристалл, и подводили под лучи яркого солнца. И солнце поджигало траву. Само по себе солнце было нам не опасно, оно не могло причинить вред — обжечь нашу кожу, причинить нам боль. Но если кто-нибудь глупый подставлял руку под луч, прошедший через кристалл, он потом ходил с обожженной рукой. Ты понимаешь, о чем я? Было ли виновато солнце в том, что мы, дети, играли с его лучами — вот так?
Ит резко поднял голову.
— Были ли виноваты кристаллы, которые так хорошо собирали лучи, что загоралась трава? Были ли виноваты муравьи, которые бегали в траве, и случайно попадали под лучи? Представь себе миллиарды мальчиков с кристаллами, Ит. Это Братство.
— А солнце? — онемевшими губами спросил тот.
— Если я прав, то солнце — это одна из ипостасей Животворных начал Высших и Надвысших Сфер. В некотором смысле это — Творец. Вернее, та его ипостась, которая пришла сюда, сама не зная цели. Впрочем, может быть, она и знала… только их знания нам не доступны.
— И?.. — холодея, спросила Дарли. Даже математики, и те подались вперед, слушая старого орка. Тот обвел притихших слушателей взглядом и медленно произнес:
— И что бы мы сейчас не предприняли, мы все равно опоздали. Если какие-то действия и были возможны, то лишь в тот момент, когда это существо попало сюда, в нашу вселенную. Все, что сделали они, — кивок в сторону экипажа секторальной станции, — это лишь попытка существующей системы привести нас к нужному месту. Теперь что бы мы ни делали, Ничто все равно превратится в Нечто.
— Почему ты не сказал этого раньше? — безнадежно спросила дварх-адмирал.
— Понимание пришло ко мне только сейчас, — дернул плечом орк. — И потом, девочка моя, это все теории. Красивые и порой печальные, да. А нам предстоит, боюсь, очень много практики, причем в ближайшем обозримом будущем. Знаем мы о теории или нет, флот Братства никуда не денется.
Агор с Араном переглянулись и вдруг засмеялись. В тишине этот смех прозвучал пугающе, зловеще, как воронье карканье.
— Это могли быть мы, — пояснил Аран, увидев, насколько шокированы окружающие. — Да, Кержак, это теории. Только ты учти, орк, что любую теорию можно попробовать на практике. Кто-то оказался удачливее нас. И, по всей видимости, этот кто-то считает еще лучше, чем мы. Жаль, что этого гения, скорее всего уже нет в живых.
— Какого именно гения? — с неприязнью спросил Ри.
— Того, кто успел подвести руку с кристаллом под солнечный луч, — пояснил Агор.
* * *
— Но почему именно мы? — Ри с печалью смотрел то на Фэба, то на Кержака. — Почему мы, трое? Не может такого быть, чтобы кроме нас не существовало никого, кто смог бы… сделать то же самое.
— Значит, может, — Фэб задумался. — Помнишь, та девочка говорила…
— Ой, только не надо снова про это! — попросил пилот. — До сих пор тошно.
— Надо, — мрачно и решительно ответил ему Фэб. — Надо, потому что она сказала одну очень важную вещь.
— Какую же? — поинтересовался Скрипач.
— О том, что вы — Факторы. Честно говоря, я лишь интуитивно понимаю, что это такое, — признался рауф. Орк кивал в такт его словам. — Но то, что говорили Строители, то, что говорила девочка — все сходится.
— То, что уже существует, искало если не защиты, то хотя бы возможности сообщить — что-то случилось, — орк пересел поближе к ним четверым. — Когда все было спокойно, в вас не было необходимости, вы жили, как простые люди. А вот когда началась реакция, система задействовала вас… как резерв.
— Но откуда она знала, что мы в момент реакции окажемся внутри Транспортной сети? — резонно спросил Ри. — Слишком много совпадений.
— Не знаю, — признался Кержак. — Но факт остается фактом — вы там оказались. И стали разумными, которые и впрямь помогли… несколько переломить ситуацию.
Фэб молчал, о чем-то размышляя. По лицу рауф было сложно что-либо угадать, но вскоре стало заметно, что он сильно встревожен.
— Кержак, что же будет дальше с ними троими? — наконец поинтересовался рауф. — Если они уже сработали, как так называемые Факторы, то что их ждет, как думаешь?
— Фэб, откуда ты знаешь, как они сработали, и сработали ли вообще? — вопросом на вопрос ответил старый орк. — Сам посуди — если с одной стороны посмотреть, они вроде бы все уже выполнили, да? — Фэб кивнул. — А с другой — ничего они не сделали.
— Это как? — возмутился Скрипач. — А как же…
— А так же, — строго посмотрел на него старый маг.
— Но ведь ты сам только что сказал, что мы стали разумными, которые…
— Вы сделали то, что от вас, по всей видимости, требовалось — только руководствовались вы на тот момент вовсе не собственным разумом, — пояснил Кержак. — Ты, Скрипач, лучший тому пример.
Если разобрать весь путь, то что получается? Сначала станция двигалась хаотично, на ощупь. Ри, ты ведь даже не знал, куда именно идти! И ты, замечу, не торопился — не видел в этом большой необходимости. Слова Сэфес и Барда для тебя не очень-то многое значили. Потом в игру вступил еще один фактор…
