– Сколько лет с тобой подселенец?
– Около двух тысяч, – ответил эльф, не надеясь на пощаду.
Альтис вздрогнул, представив себе, каково это – в течение двух тысяч лет медленно, каждый миг понемногу сходить с ума. Он сам всю жизнь ходит по грани безумия и как никто другой знает, что это такое. Все начинается с малого – со странных непривычных мыслей. Потом появляются странные сны, и чужеродные мысли становятся все настойчивей. Обыденное предстает в извращенном свете. Начинаешь испытывать отвращение к самому себе, страх, непонимание. Ломается воля, все вокруг кажется враждебным. И кто-то нашептывает разные гадости. Переставая различать реальное и нереальное, подчиняешься чужой воле. Раз. Другой. Становится легче. Перестаешь понимать, где нашептанное, а где – твое. И в итоге чужая воля окончательно завладевает разумом.
Лаэторрионис будет вменяем лишь несколько часов после изъятия подселенца из мозга. А потом… потом ему понадобится долгое и тщательное лечение. Если вообще понадобится. Две тысячи лет – очень много. Несколько часов в здравом уме – все, что есть у эльфа, прежде чем начнется обратный процесс. Его мозг начнет разрушаться. Он может и не выжить.
Ветер выстраивал новую телепатическую сеть, и вскорости мысли демона стали известны всем побратимам.
– Как имя того демиурга, что творит эту гадость? – Через пару мгновений Альтис понял, что произнесенная фраза принадлежит ему.
– Матиалис Паук, – отозвалась Смычок. – Мой давний враг.
– Вот его мы и убьем, – заключил Альтис. – А для Лаэторриониса жизнь скоро и так станет пастью Кошмара.
Смычок взяла свое творение за безвольную руку. Эльф взглянул на нее так тоскливо, что девочка не удержалась – приподнялась на цыпочки и погладила его по щеке.
– Пойдем домой. Я тебе помогу. – Обернулась к Альтису и искренне поблагодарила: – Спасибо, Ал.
– Подожди, эльф! – вскрикнул Арох, обняв за плечи подростка. – Как все вернуть?! Как вернуть нас?!
– Я не знаю… – потерянно ответил Лаэторрионис. – Но, клянусь, я приложу все силы, чтобы это исправить!
– Мы найдем способ, волчонок. Я найду, – пообещала Смычок. Строго сказала: – И запомните, дети. Когда закончите здесь свои дела – я жду вас дома всех. Всех! – Многозначительный взгляд в сторону Алины и Альтиса.
– Хорошо. Мы будем… – вразнобой ответили бессмертные, невольно заулыбавшись. Создатель так напоминала старшую сестру, отчитывающую непутевых младших братьев…
Смычок и эльф исчезли во вспышке света. Оставшихся друзей чуть не посбивало на землю откатом чудовищного по силе и энергозатратам телепорта.
Сильно хромая, Альтис сошел с камня, сел на его край и поморщился от боли в ранах. Руки все еще не слушались толком, а демона всегда бесило неподчинение собственного тела. Арох с Алиной на пару перевязывали волчонку разбитую голову. Ястреб бездвижно стоял и смотрел в одну точку совершенно пустым взглядом. Ветер и Змей без напоминаний деактивировали работу одного из мощнейших артефактов. Как раз того, на котором сидел наглый демон.
Альтис огляделся, даже не пытаясь справиться с пустотой внутри. Под коленом все еще пульсировал раскаленный шар. Демон нашел мыслью своего къяра и приказал подвести лошадей к месту недавней битвы.
Сев рядом с Пламенным, Алина прищурилась и ядовито спросила:
– Что же вы как мухи в киселе барахтались? Какой-то драный эльф разделал вас всех, как котят на котлеты! То ли эльф крут, то ли вы, ребята, – лохи!
– Во-первых, эльф был в своей стихии и на своей территории, – желчно отозвался недовольный Альтис. – А нам приходилось продираться сквозь враждебное пространство. Да здесь сама земля пила наши силы! Во-вторых, пока мы тысячелетиями шлялись по миру, этот эльф самосовершенствовался. В отличие от нас. И в-третьих, но не в последних, подселенец, если его создатель того хочет, может наделить своего носителя огромной силой.
– Понятно, – усмехнулась воительница. – И эльф – крут, и вы – лохи.
– Не дерзи демону, малявка! – в притворном раздражении рыкнул Альтис.
– А мелкая права, – подал голос Ястреб. – Мы обделались, братцы.
– Но мы бы все равно его разделали, – с обычной своей самоуверенностью заявил Пламенный.
Дальнейшие разговоры прервал стук копыт – къяр привел лошадей. Арох бережно посадил впереди себя волчонка, остальные забрались на спины лошадям без лишних слов.
Путь до потайного зимовья проходил в тяжком молчании. Сложно было начать разговор, осознать происходящее – невозможно.
Старший Волк был личностью Ароха Архорта. Младший – его же сутью. Один и тот же бог жил в двух телах. Один и тот же неполноценный бог, две части которого должны быть слиты. Личность и суть. Но как быть, если эта суть – живая, сама по себе… Вот этот ребенок, доверчиво жмущийся к плечу старшего, ребенок, не умеющий говорить, неполноценный, беспомощный, как младенец! Но он – суть, суть без личности бога!.. Великий Волк мучительно пытался понять, что ему теперь делать и как оберечь это недоразумение, которое даже шнуровку самому себе завязать не сможет?!..
Что делать, Купол великий?!..
Арох едва не выл в голос, осознавая происходящее. Он не сможет отпустить свою потерянную суть от себя ни на шаг. Но как быть с этим малышом? Суть без личности – все равно что душа без разума. Будь это обычный эльфийский ребенок, Арох, пользуясь врачебной терминологией, сказал бы, что у мальчика тяжелая форма аутизма, серьезные нарушения психики и угнетенная умственная активность. Но доверчиво пригревшаяся в его руках суть, родная, давно потерянная, – не обычный эльфийский ребенок.
Так что же теперь делать?!
– Пока – накормить, вымыть, переодеть, – послышался четкий приказ Альтиса.
Только тогда Арох осознал, что последнюю фразу либо произнес вслух, либо подумал на всю телепатическую сеть.
А оглядевшись, понял, что потайное зимовье уже перед самым носом.
Алина, Траэллита и Стримбор без лишних слов увели волчонка, забрав его у растерянного и подавленного Ароха. У ручья в овражке мальчишку умыли, переодели, перевязали ему раны. Ястреб в это время запалил костерок на поляне.
– Что мне делать, Ал?..
Альтис обернулся, поглядел на друга, и сердце у него заныло от боли.
– Прорвемся, Арох. Прорвемся, – с трудом протолкнулись слова сквозь сведенное горло.
– Это он – Арох. – Белый Волк мотнул головой в сторону ручейка, где возились с беспомощным ребенком трое бессмертных. – А я, наверное, не имею права на это имя.
Альтис смерил друга опасным взглядом прищуренных, словно глядящих вдоль арбалетного болта, глаз. И Волк получил именно то, на что напрашивался, – хорошую затрещину! Оскалился, мгновенно разозлившись, зарычал на друга.
