Гляпа появляется последним. Ей-ей, хороший будет сталкер. Мне было бы сильно не по себе, останься я один в том бутылочном мире. А вдруг обе двери закроются? И ему было не по себе, я знаю, хотя он вряд ли признается в этом. Слышь, парень! Ты уже почти сталкер, перестань ты служить Хвосту «отмычкой»! Знаешь, сколько их у него до тебя было? Верно говорю, брось. К тебе-то самому в «отмычки» никто пока что не пойдет, молоко, скажут, на губах не обсохло, так ты сходи раза два-три в Зону один на свой страх и риск, набери хабара и покажи клану, кто ты есть. Тогда желторотики сами к тебе потянутся. Только, чур, выбирай! Ты ведь не Хвост, ты напарников жалеть станешь, выручать их, бестолковых, рискуя задницей, и сам пропадешь ни за понюх табаку. Так что для начала очерстветь душой тебе не мешало бы, парень. Нет, сам не старайся, Зона сделает это за тебя, если раньше не убьет. А если выживешь, то станешь классным сталкером, удачливым добытчиком и хорошим бойцом, а может, и гордостью клана. Еще легенды о тебе сочинят.
А только был бы ты чуток умнее — бежал бы из Зоны без оглядки. Поглядел, что она такое? Поглядел. Даже увидел много больше, чем другие, в Припяти не бывавшие, в бутылку не попадавшие… И хватит. Ей-ей, дело говорю.
Само собой разумеется, ничего этого я не произношу вслух, а просто выпрямляюсь, со стоном разгибая позвоночник. Ох, сладко! Кто полдня извивался червяком, тому двуногое хождение вроде черной икры с… с ванильной пастилой. Вот именно в таком сочетании. И обязательно под армянский коньячок. Вряд ли я рожден летать, но ползать точно не рожден.
— Пойду поосмотрюсь… Вычет, дай-ка автомат.
— Я с тобой, — вскидывается мой напарник.
— Иди, только автомат все равно мне дай.
Безропотно отдает, хотя ясно вижу, что это ему не по нраву. И его обкатала Зона. Неважный он стрелок, не много от него толку в бою, а за оружие держится, выработал условный рефлекс. Без оружия хуже, чем без штанов.
Цепляясь за осклизлые стволы, карабкаемся наверх. По обе стороныот оврага раскорячился мертвый лес, голые кроны сплетаются над головами, и тихо-тихо. Ни шума листьев, ни шороха ветра в ветвях, ни стука дятла. Все умерло и застыло, как будто в трупном окоченении, Мертвым деревьям давно пора бы иструхляветь и повалиться, а они стоят. Хрен знает, что их убило и почему не убило в других местах. Может, и нас сейчас что-то тихонько убивает. А вон знакомый голубоватый туман над «Электрой» — ну, значит, мы точно в Зоне. В нашей Зоне, а не какой-нибудь параллельной. Видел я уже один параллельный мир, так наша Зона нисколько не похожа на идиотскую бутылку этого… как его… Кляйна, что ли?
Беспокоит меня эта тишина, она хуже кладбищенской. В Зоне рлно мест, куда лучше не соваться, и, кажется, мы в одном из них. Я здесь точно никогда не бывал. Что это — Дикие Земли? Темная Долина? Вряд ли. Может, Периферия? Кое-где вблизи Периметра есть никому не нужные места… А что лес лысый, так это, может, военные гербицид распыляли. Логичный вариант?
Вполне. И все же неплохо было бы нам увидеть хоть какой-нибудь ориентир, прежде чем мы нарвемся на пулю или угодим в какую-нибудь подлянку Зоны. Вон там лес вроде редеет… Нет, я не надеялся на то, что дверь выведет нас прямо к Исполнителю Желаний. Вычет, может, надеялся, а я еще не настолько ушибленный на голову. Живы? Уже хорошо. Вернулись в Зону? Еще лучше. И Вычета я до цели доведу, или я не Чемодан! Что за дурные мысли лезли в мою голову в той бутылке? Глупость какая-то. Бутылка и толковые мысли вообще несовместимы, это вам любой нарколог скажет. Доведу голубчика! Даже если он прямо сейчас поклянется, что уже излечился от тяги к самоубийству и готов покинуть Зону, — шиш ему. Я знаю, что ему на самом деле надо.
Устал я, это да. Но не ранен, не облучен фатально, не зомбирован и пока еще кое-что могу. Это ли не везение?
Легонько серебрится «зыбь», едва заметно колеблется воздух над «жаркой», а вот на раскисшей земле отпечатался след могучей когтистой лапы о трех пальцах — какая тварь пробежала здесь недавно? Не знаю, но ощущение не из приятных. Если бы Зона возникла не у нас, а где-нибудь в экваториальной Африке, я представляю себе, каких мутантов наплодил бы Второй взрыв из африканского животного «сырья», из всех этих крокодилов, бегемотов и слонов, да и гиена тоже не подарочек… Это с одной стороны. А с другой — вряд ли попал бы я в ту Зону. Ну где Танзания какая-нибудь, а где я?! Негры бы там сталкерствовали, те самые, что браконьерствуют в национальных парках. У них получилось бы.
А ведь проглядывает нечто за кронами мертвых деревьев… Большое. Доминирует и нависает.
— Гляди!
Вычет трет глаза. По-моему, у него от возбуждения вспотели контактные линзы.
— Что это, по-твоему?
— ЧАЭС, — признает Вычет. — Только…
— Только?
— Только с другой стороны.
Компас подтверждает его правоту. Мы выскочили из бутылки к северу от нашей цели. Это плохая новость. К северу от бывшей ядерной электростанции и до самого Периметра сплошняком тянутся леса, мертвые и живые, но одинаково опасные. Сталкеры здесь не ходят — и мудро поступают, потому как риск запредельный. Обычных аномалии не так много, а значит, мало и хабара, зато пси-поля, по слухам, идут чуть ли не сплошняком. С северной стороны Зоны Периметр охраняется слабее всего, что и неудивительно: не было еще сталкера, который прошел бы сквозь эти леса с целыми мозгами, и все об этом знают, даже военные. Какой смысл охранять то. что само себя охраняет?
Бежать бы отсюда сломя голову… Но куда? На самом разумном пути бегства разлеглась ЧАЭС, вот она, рядом, сама подставляется — иди, мол, сюда. А пойду. Есть другие идеи?
— За пять минут дойти можно, — шепчет Вычет.
И в каком детском саду берут таких? Хоть кол на голове теши! Сколько раз говорено: в Зоне ни от чего не зарекайся и вслух самому себе ничего не обещай. Примета хуже некуда. Я-то, положим, в большинство примет не верю, но эта — особенная.
Ладно, авось прорвемся. Но только вдвоем. Да Хвост и Гляпа сами не захотят идти с нами к Четвертому энергоблоку, чай, не дурные. Самое время огорошить их вестью о нашем местонахождении и распрощаться. Пари держу, с Северных территорий Хвост дунул бы как спринтер даже на обеих простреленных ногах, а уж с пустячным касательным ранением и подавно не станет задерживаться.
— Стой…
— Что такое? — настораживается Вычет.
А я и сам не понимаю, что такое. Просто отчего-то не хочу возвращаться в овраг прежней дорогой. Это бывает с нашим братом-сталкером и называется чутьем. Могу идти прямо, но очень не хочу. Значит — вбок. Галсом. Ага, это совсем другое дело! Насторожен, вспотел, но иду легко. Вычет неслышно крадется следом. В чем подвох, какую подлянку Зоны мы обошли, выбрав кружной путь? Не вижу, но не сомневаюсь: она есть, она где-то рядом. В пяти шагах слева валяется «медуза», а я ее не беру, иду мимо. Знаю, как гибнут чересчур жадные.
