стал первым из них. Ему никогда по-настоящему не нравилось убивать — поэтому он и предпочитает находиться на той стороне, которую ты считаешь «хорошей». Хотя руководит обеими сторонами, а на другой у него куда больше почитателей.
Мне хотелось найти аргументы против. Слова парня меня до глубины души возмутили. Есть, есть разница между ублюдками, которые наслаждаются убийствами и мучениями, и военными, у которых есть честь!
И вдруг в какой-то момент понял — что одно другое не отменяет. Уверенность в собственной правоте не делает героев хорошими.
— Тут нет хороших, Сергей, — ответил парень, — тут только плохие. Просто одни испытывают явное удовольствие от мучений тех, кто находится в их власти, а другие думают, что делают это во имя чего-то более великого. И речь ведь не только о людях, как ты понимаешь. Разве кто-то мог задуматься о миллионах крошечных птичьих жизней, которые оборвались в долю секунды, когда на кону испытание чудо-оружия? Оружия, которое должно было сделать его обладателя непобедимым. Конечно, нет. Никто не считает сопутствующий ущерб. И начинают задумываться о последствиях только тогда, когда этот ущерб выливается боком для собственного мира. Когда твари извне рвутся к вам. Поверь, этот Даниил — далеко не худшее, что может попасть в мир через прорехи в мироздании, которые люди создают сами…
— Но должна же быть разница… — тихо произнёс я, — эти стороны — они ведь не зря существуют…
— Мой замысел состоял в том, чтобы Алый Рассвет, пройдя через всё это, понял то, что понял ты. Но тебе на это понадобилось несколько месяцев и настоящая любовь. А ему ничто не могло помочь… он упорно стремился обратно, думая, что может получить другой шанс только дома.
— А это не так?
— Не так, конечно. Отсюда всегда был выход. И некоторые это понимали. Нужно было всего лишь отказаться от принципов того мира, из которого вы пришли. Понять, что есть и другие выходы, кроме бесконечных убийств. Это не так просто увидеть — и готовность к абсолютному самопожертвованию только первая ступенька. А ты ступил сразу на вторую. Ты не просто был готов пожертвовать собой. Ты готов был приговорить себя к вечным мучениям. И приговорил. Ради других. И не только ради людей. Это привело тебя на порог понимания.
— Что… что теперь мне делать? Как доставить всех домой?
— Для начала ты должен решить, готов ли ты идти дальше.
То, что должно было открыться, обещало настоящую сказку. Мне очень, очень хотелось додумать ту самую, последнюю на человеческом пути мысль.
— Я… смогу вернуться? — спросил я, уже зная ответ.
— Только как я, — улыбнулся Говорящий со Зверями, — в одном из земных языков есть слово «аватар». Оно означает «нисхождение» божества. Ты сможешь отправлять свой аватар. Но тебе самому то, что было позади, станет… нет, не безразличным… скорее, малоинтересным. Тот мир, который ты знал, со всеми его чувствами и обитателями, станет плоским. Незначительным, как семечко, из которого ты проклюнулся.
— Я не могу.
— Это ничего, — Говорящий со Зверями покачал головой, — значит, твоё время ещё не пришло. Ты останешься в пред-состоянии. Столько, сколько будет нужно.
— Как мне попасть домой? Вместе с остальными?
Парень улыбнулся.
— Был рад познакомиться, Десятая Душа, — сказал он.
— Десятая Душа?
— Странно, что в вашем современном мире у многих народов утеряны значения имён. В русский имя «Сергей» пришло из латыни. А туда — из этрусского языка. Но уже римляне не помнили подлинного значения имени Сар-хентал.
— Десятая Душа, значит, — улыбнулся я. — Видимо, у первого человека твоего имени было много братьев и сестёр, — кивнул Говорящий со Зверями.
— Постой… а что будет с теми, кто останется здесь? — Я подумал про Михайло, командира отряда, который меня встретил в этом мире. И про Лёню, каптенармуса. Про случайных попутчиков в поезде… кто из них пережил мясорубку последних дней?..
— Этот мир и дальше будет жить по привычным тебе законам. Сюда вернётся смерть для людей. Может, после этого отсюда станет легче пройти дальше…
Я улыбнулся и кивнул.
— Мне надо домой, — твёрдо сказал я.
— Мы ещё обязательно встретимся. Ты понимаешь, — ответил Говорящий со Зверями. После чего поднял руку и щёлкнул пальцами.
Ко мне вернулось ощущение других живых существ. Те, что обитали в пещерах, остались на месте, но за её пределами…
Там было море. Я чувствовал тюленей. И полярную медведицу с медвежатами, которая на них охотилась.
А вот огненного существа, которое было Даниилом, я не заметил.
— Что… происходит? — растерянно спросил Женя, глядя на камень, который я разнёс на куски.
— Достаньте ребят из этих могил! — ответил я, ныряя в коридор, где была Алина, — нужно подготовить что-то тёплое для переноски!
— Но… что? — успел растерянно спросил Михалыч.
Но я уже нёсся по коридору изо всех сил. И всё равно — казалось, чересчур медленно. Почти неограниченные силы покинули меня — я отошёл от края человеческого существования.
Алина сидела на каменном полу пещеры, недоумённо моргая. Тревор стоял рядом. Между ними лежал голый Даниил. Он был без сознания, но жив.
— Что происходит? — спросил он.
— Мы вернулись, — ответил я, — мы на том месте, где был замок. Только теперь это уже не зона.
— Ты… серьёзно?
В его голосе прозвучала такая безумная, детская надежда и счастье, что я невольно улыбнулся.
— Серьёзно, — кивнул я, — расслабься.
— А этот, — он осторожно ткнул Даниила носком ботинка под рёбра.
— Окажите ему помощь, — попросил я, — не хватало ещё, чтобы замёрз.
— Да я… — хотел что-то вставить Тревор, но я перебил:
— Он просто человек. Настрадавшийся за многие тысячи лет. Ты же был там, должен понимать.
Тревор и Алина переглянулись. После чего разведчик пожал плечами, потом наклонился над Даниилом и пощупал пульс на шее.
— Возвращайтесь в пещеру к остальным. Там шесть человек, которые очень сильно пострадали. Наша задача — продержаться до прихода подмоги. Тут, похоже, пока сохраняется плюсовая температура. Но насколько долго — не знаю. Если найдете что-то горючее — сожгите, чтобы согреться.
— Подмоги?
