Капитан пытался вспомнить лицо девушки, но не преуспел.
Милое личико Линиаены и физиономии детей быстро вытеснили призрак худенькой голубоглазой экзотианки с рыжими, как лето, ресницами.
«Надо отпустить Рэма в нормальную увольнительную, — подумал он, прощаясь с главой Торгового альянса. — Хотя бы на сутки, на Кьясну, к его девчонке. Пусть размножаются. Кто-то же сказал людям: «Плодитесь и размножайтесь»? А кто?»
— Капитан, — рискнул поторопить дежурный. — Вас ждут в общей каюте.
— Они там ещё не напраздновались? — капитан нахмурился для вида, но встал.
— Рэмка уже почти в ангаре, — пояснил дежурный. — А никто не хочет без вас начинать. Всё-таки совершеннолетие — всего один раз в жизни. Да ещё у ташипа.
Капитан вышел в коридор и пошёл к лифту, мимо разлапистой пальмы, которую поставили у дверей дежурные, украсив её как ёлку.
«…Завтра ещё и День колонизации, — подумал он. — Экзоты его тоже справляют. Надо обязательно отпустить Рэма, вдруг Дерен не догадается мне напомнить? Мало ли чего там ещё натворил этот ташип. У Дерена вечно воспитательные порывы не вовремя… Зануда…»
Дверная мембрана общей каюты была открыта и заблокирована в таком положении, словно бы приглашая гостей.
Из каюты неслось разноголосие, но всех перекрикивал Эмор:
— …Пламенный имперец Рэм Стоун входит в ангар!.. Вы слышите дрожание корабельного брюха? «Персефона», девочка, бойся! Ты слышишь цоканье жутких когтей новорожденного гикарби!..
Капитан остановился перед дверью, пытаясь задавить улыбку.
Команда — звери. Не было боевой задачи, которую не решили бы пилоты с «Персефоны». А ведь и не поверишь: балуются, как дети.
Он прижался к косяку и долго смотрел, как Неджел и Рос с хохотом пытаются затащить в каюту Дерена.
Как на шум выходит Сайсен Айим — здоровенный десантник, из которого можно вылепить четырёх Деренов и останется ещё немного на Рэма.
Как Дерен демонстративно скрещивает на груди руки, и Айим поднимает его под локти, и как манекен уносит в каюту.
Просмеявшись, капитан окликнул Неджела, вполне весёлого и бодрого, чего за ним не замечали с момента «воскрешения».
— Ну? И что тебя вбило назад, в эту жизнь, Ано? — строго спросил он.
Лейтенант улыбнулся немного растерянно. Потом вытянул из браслета длинную бороду списка.
— Их было двести три, капитан. Двести три пилота первого и высшего класса. Я мог бы забрать всех. Но я решил, что грех на душу не возьму — привезти на «Персефону» какую-нибудь откровенную тварь. И поговорил с каждым. Устал как собака, даже тошнило.
— А привёз сто восемьдесят четыре. Не понравились?
— Понравились. Но они не смогли полететь со мной на «Персефону», Анджей. Они меня испугались. Не увезти их я не мог, это было… неправильно. Девятнадцать парней я закинул Драгое, он обещал подумать, куда их пристроить. Но даже те, кого я привёз, очень боятся южан. Мы им уже как чужие. Они впадают в ступор, когда на них смотрят, как ты сейчас на меня, давя волю ментальным накатом. Но деваться им некуда: или в штрафбат, или в прокол без возврата. А я ведь сам с Севера. Я был абсолютно нормальным парнем, пока Юг меня не испортил. А это значит, что мы все здесь изменились. Так чего же бояться себя, если я всегда теперь буду чужой нормальному человеку? И только тут, на крейсере, я всё ещё дома.
— Ну, нет! — возмутился Дерен, выглядывая и ломая пафос этого слишком длинного для пилота монолога. — Меня затащил, а сам?.. Неджел, пошли пить!
Лейтенант глазами показал, что рядом начальство. Дерен поднял голову, увидел капитана Пайела и, ни капли не смутившись, продолжил:
— Заходите к нам, капитан? Мы тут Рэма встречаем.
— Йиланчику? — обрадовался Леон, на свою беду тоже высовываясь из общей каюты. — Или компотику?
— Стоять! — приказал капитан. Леон был старшим среди палубных — дежурных по кораблю. — А ну, кто у меня вчера дежурил?! Или… позавчера?
— А что случилось, кэп? Опять все орехи сожрали? — Леон расплылся в улыбке преданности и обожания любимого начальства.
— Капитан, да ну их! Я их завтра всех контрразведке сдам во главе с Леоном! — высунулся Гарман, уже раскрасневшийся и весёлый. — Иди, глянь, чего парни привезли! Настоящий, алайский прит! Дикая бурда!
— Щас, я ему ещё пару слов скажу!.. — капитан обернулся и увидел аккуратно обмотанного зелёным ремонтным скотчем Леона.
Капитан Келли сделал последний виток, обрезал скотч о край спецбраслета, ловко соорудил из этого же скотча бантик и наклеил дежурному на лоб.
— Вот это… давно хотел, — пояснил он. — Дерзит. Это… Идём лучше чай?.. То есть…
— Компотик! — Рот Леону Келли залепить забыл.
— А в компот вы чего налили, гады? — взревел капитан. — У меня координатор до утра проспал в капитанской!
— Это фрукты такие, — утешил его Гарман. — Повар разрешил. Сказал — релаксант, хорошо успокаивает.
— Ну, вот он и успокоился!
— Зато выспался, — философски заметил Келли.
К каюте подошёл Млич в обнимку с бутылкой коньяка.
— Не хотите компотик — можно чай с коньяком! — тут же нашёлся Леон.
Келли слепил из скотча ещё один бантик и занёс руку, раздумывая, куда приклеить.
Капитан перехватил его руку и вошёл в каюту вместе с зампотехом и бантиком.
И Рос быстро погасил голограммы девушек, словно бы сидевшие вокруг стола вместе с пилотами.
Одна показалась капитану смутно знакомой. Где же он её видел, а?
Он растерянно огляделся, не замечая виновника торжества:
— А где Рэм? Мне сообщили, что он уже двадцать минут, как прилетел?
Капитан развернул над браслетом карту крейсера, но Дерен первым нашёл маячок Рэма.
— В ангаре, господин капитан.
— А что он там делает?
Дерен пожал плечами, и капитан посмотрел на расплывшуюся в улыбке физиономию дежурного.
— Он там новичкам, ну пилотам, которых Ано привёз, лекцию читает про порядки на «Персефоне», — доложил дежурный. — Какой-то зелёный у него что-то спросил, и «па-а-неслась». Парни уже мемов нарезали и в сеть запустили. Вот.
Над браслетом дежурного вздулась голограмма ораторствующего Рэма. Вокруг него столпилось с десяток пилотов-новичков, привезённых Неджелом.
— …В офицерский совет берут по показателям, а не за выслугу лет. Возраст и прочее — роли не играют. Итону — двадцать два года, он — член офицерского совета.
— Да кто его там будет слушать? — возмутился один из новичков.
— Все, — отрезал Рэм. — На офицерском совете сначала говорят младшие. Традиция такая.
Дерен и капитан переглянулись. Рэм и в самом деле знал на крейсере всё. Он на нём вырос. Даже на офицерском совете бывал, прячась «под пузом» у Дерена.
— Вот! — осенило капитана. — Вот он пусть с ними и занимается! А ты!.. — он уставил палец на Дерена. — Ты у меня летишь на три месяца на Аскону!
— На три месяца? — обалдел Дерен. — А зачем?
Он не скрывал удивления. Дежурные на «Персефоне» хорошо знали, какая информация действительно секретная и молчать умели вполне.
— Будешь учить наследницу дома Оникса разбираться в нюансах родового цвета, — ехидно пояснил капитан. — А Рэмка переходит на это время в подчинение замполича. Будет новичков просвещать. Глянь, как они его слушают, мне бы так внимали!
Дерен фыркнул.
— Ты против, лейтенант?
— Ну почему, — Дерен дёрнул плечом. Может, он был и против, но понимал, что возражений от него капитан не примет. — Рэм тут лучше всех знает, как новичку приспособиться к местному бреду. Пусть учит.
— А ты — не вздумай жениться, — пригрозил капитан.
— Я? — потрясённо спросил Дерен. — Жениться?
— Ты-ты, — подтвердил капитан, изображая праведный гнев. — Это мне что, придётся тебя тогда ещё на месяц из графика выводить?
— На какой месяц? — Дерен соображал хорошо, но сегодня явно шла не его тема.
— Да на медовый! — осклабился капитан. — Иди уже, забери Рэма и тащи сюда. А потом отпустишь его на сутки, он мне морально здоровый нужен. А тебе эти сутки — чтобы собраться.
