Кибер. Или уйти ни с чем, и погрязнуть в судебной системе, которая меня, в конечном счёте, прожуёт и выплюнет в какой-нибудь аналог «Плена Вечности», а скорее всего, просто в Паноптикум за пособничество в побеге или соучастии в убийстве. А может и в том и в другом. Задним числом «большие» из клана повесят ещё что-нибудь. И моя грустная физиономия с одной бровью, запечатлённая в карбоне, пополнит выставочные залы тюрьмы предпоследней инстанции. Говорят, там можно отбыть несколько пожизненных сроков, а потом с тебя счистят шелуху и будешь как новенький. Несколько тысячелетий спустя, с полностью атрофированными мышцами и истончившимися костями.
Короче, ни фига не выбор.
— И долго мне придётся ждать? — спросил я.
— Не меньше трёх часов. Мы недавно запустили финальную сессию.
— А где я могу скоротать эти часы? Всё везде закрыто.
— К вашим услугам наш зал ожидания с видом на город, — Ларсон отпер дверь кабинетика. — Или можете расположиться в гостевой зоне станции.
— Это которая вымерла до следующего года?
— Вы про старый туристический сектор? Да, он переживает не лучшие времена. Но я имел в виду соседний, действующий. Все филиалы института расположены на стыках четверть-колец. Позвольте, я провожу вас к противоположному выходу, а там уж сориентируетесь. Может, даже отыщете других ваших друзей.
— Кого?
— Тех, кто сопровождал мисс Уайт. С ней был некто Мутеки, славный паренёк со специфической оптикой. Остальные, очевидно, остановились в гостинице.
Точно же, блин! Я совсем забыл про остальных!
— Ладно, ведите. Чего уж там.
Я заранее готовился к непростому разговору с Люси и надеялся, что она в это время будет подключена к какому-нибудь аппарату или на худой конец привязана к постели.
Мы проследовали назад мимо колб с консервированными шифтерами, затем направились вглубь здания.
Я спросил между делом:
— А откуда такая уверенность, что этот ваш шифт-свифт произошел в обе стороны? Вдруг эта пигалица вторглась в тело полковника единолично?
— Признаков подавленного сознания носителя не обнаружено, — ответил Ларсон, основательно протирая пол подошвами туфлей. — Опять же, мисс Уайт не похожа на гуру шифтинга, между нами говоря. Её адаптивные способности вызывают уважение, но не более того. Проникнуть в чужое тело, не оставить следов прежней личности и освоится в нём под силу лишь выдающимся практикам. Вы видели их только что, в стазисе. Наш незабвенный основатель умел это как никто другой. Существует легенда, что он кружится в бесконечном цикле сдвигов, от конца к началу, с помощью чёрной дыры. Каждый раз вселяется в своё молодое тело и проходит полный круг, совершенствуясь всё больше и больше…
— То есть, прямых доказательств у вас нет? Понятно.
— В этом вопросе мы вынуждены полагаться только на Летопись и непогрешимость её составителей. Там всё изложено без туманных намёков. Двухсторонний переход, стабильное состояние объектов. А как они всё установили — увы, это не в моей компетенции. Опять же, это подтвердил консилиум учёного совета. Я всего лишь скромный смотритель. Сдуваю пыль с экспонатов и слежу за работоспособностью автономных систем, пока остальные работают «в поле». За более точными ответами стоит заглянуть в «Плен Вечности».
— Надеюсь, вы не сказали этого Люси. А то с неё станется.
С обратной стороны здания был точно такая же приёмная с пустующей стойкой и электронным учётом посетителей.
— Выходите прямо на площадь и идите прямо, не заблудитесь, — подсказал старичок. — Гостиницу должно быть хорошо видно с площади. Буду ждать вас после пяти часов на этом самом месте.
— Спасибо. До скорого.
Предстоящая беседа с Люси отступила на задний план. Меня ещё ждал непростой разговор с Циклопом. Определённо нужно выпить. Интересно, как парни переварили всю эту историю, и что Люси наплела им обо мне?
Я вышел наружу, двери автоматически захлопнулись и отчётливый щелчок возвестил о том, что назад я в ближайшее время не попаду. Но было поздно. Прямо передо мной была никакая не площадь, а что-то вроде заднего двора — бетонный квадрат, обнесённый высокой глухой стеной. Ни зазоров, ни выхода. У стены стояли какие-то ящики и слегка помятые бочки.
Я кинулся к дверям. Плотно сомкнутые створки, даже ручек нет. Глухая стена без окон. Примерно на уровне третьего этажа торчали выводы вентиляционных шахт, забранные мелкой решёткой.
Тупик. Я постучал. Дверь отозвалась глухим звуком. Тишина.
— Эй! Алё! — крикнул я и постучал снова, теперь уже ногами. Никакого эффекта. Ловушка?
— Бесполезно, — подтвердил мои страшные догадки знакомый голос за спиной.
От неожиданности душа ушла в пятки. Я обернулся на ватных ногах, стараясь не растечься по стене.
Из-за ближайшей бочки показалось бледное, осунувшееся и отвратительно безглазое лицо Зоркого глаза.
Его окуляры вырвали с корнем.
Глава 13. Весёлая прогулка
5 ноября 2312 г. Цикл 157, день 8
— Вот чёрт! Зоркий, кто это тебя так? — я бросился к товарищу, позабыв о запертых дверях. Зоркий глаз распрямился. На нём была его гвардейская потрёпанная форма, слегка запылившаяся. Маслянистые подтёки вокруг пустых коннекторов линз были похожи на бурые слёзы. Или кровь. В любом случае, выглядело довольно жутко и мерзко.
— Микайо? — спросил он.
— Да я это, я! Что здесь происходит? Почему нас заперли?
Я не сразу просёк, что он обратился ко мне по имени, данному мне при рождении креативным отцом. Вдвойне удивился, когда мой прежде такой немногословный соратник разразился тирадой, скрестив руки на груди и вперив отсутствующий взгляд мимо меня:
— Об этом я тебя хотел спросить! Куда это вас занесло? Опять твои штучки, сын собаки?! Тебе были даны кристально чёткие, прозрачные как утренняя роса инструкции! Что должно было произойти, чтобы твоя непутёвая башка привела всех в эту гнусную дыру? Шамбала! Подумать только! Почему сразу не на тот свет? Хотя, конечно, на том свету тебя встретят с распростёртыми тумаками. Твои славные предки, которых ты не достоин, Микайо, вертятся в гробах с такой силой, что искривляют ткань реальности и сияют ярче сверхновой! Потрудись теперь объяснить, где ты напортачил, и как собираешься всё исправлять?!
Он отчитывал меня, не меняя позы и даже не двигая головы, словно зачитывал монолог из пьесы, в которой я был явным козлом отпущения. От потока вылитой на меня информации стало душно. Впрочем, спёртый воздух каменного мешка тоже не способствовал дыханию.
Я промямлил в полнейшей растерянности:
— Ох… Эта… блин…
Или вроде того. Собственных слов я почти и не слышал, а Зоркий глаз, показывая чудеса полнейшей осведомлённости, заговорил снова:
— Нет! Я передумал. Даже слушать не хочу эти бредни. Молчи, и даже забудь, как говорить. Даже не
