— Командир, заложница вышла из банка. Ей плохо, она идти не может. — Наблюдатель позвал лейтенанта. — Стоит на крыльце, около трех бандитов. Держится за колонну.
— Надо помочь. Ордынцев, Звягин, осторожно к ней, и приведите сюда. — Названные омоновцы стали было снимать сбрую, но были остановлены мной.
— Не стоит, командир. Вы в форме, мало ли что эти подумают. Я схожу за девчонкой. — Расстегнув оружейный ремень, я передал свой револьвер выглянувшей из-за стойки Киган. — Присмотри, рыжая, хорошо?
— Я с вами, Василий. — Профессор тоже начал было снимать с себя ремень с кобурой и патронташем, но его остановил Рокотов. И правильно, не стоит лишние козыри одержимым давать.
— Так, держи. Командир. — Я протянул лейтенанту свои ножи, и глубоко вздохнув, вышел на улицу. Сразу поднял руки. И медленно двинулся в сторону банка.
— Я за женщиной. Я безоружен. — Громко повторяя это, я добрался до крыльца. Поглядел на бледную, совсем молоденькую, жутко зареванную барышню, на равнодушные лица одержимых. Точнее. На скрытые повязками полулица. Вестерн, мать его, Джона Уэйна не хватает.
— Вы как? — Подойдя к беременной, спросил я. — Идти сможете?
— Не знаю. Ноги отнимаются. — едва слышно ответила она.
— Это плохо, но хорошо то, что вас отпустили. Я забираю ее? — Ближайший одержимый коротко кивнул.
Подхватив молодую женщину на руки, я развернулся и пошел в сторону бара. Затылок буравили тяжелые взгляды одержимых. И хоть я старался не бежать, но до спасительных стен добрался очень быстро.
— Врача надо бы. — Я аккуратно сгрузил женщину на подставленное Киган кресло. — Беременность — штука тонкая.
— Скорее — пузатая. — Попыталась пошутить бывшая заложница. — Меня зовут Вера Конева. Вот, главный из бандитов передал. — И протянула простой конверт из белой бумаги. Такой на любой почте купить можно.
Старший омоновец быстро пробежал глазами письмо, и снова пододвинул к себе телефон.
— Дежурный? Товарищ капитан, зачитываю текст из банка. Итак, «Не преследуйте нас, здание банка заминировано радиоуправляемой бомбой. В случае беспрепятственного отхода, бомба будет отключена.» Набрано, похоже, на компьютере и отпечатано на принтере. Да, больше ничего. — Лейтенант выслушал нервный монолог, и ответил. — Господин мэр, мы сделаем все для спасения заложников. Сами понимаете, деньги тут вторичны. Да, я понял, там десять миллионов, пожертвования для строительства собора. Но вы тоже поймите, там люди и бомба. И потому буду делать все по уставу. Честь имею! — И в сердцах брякнул трубкой по звякнувшему телефону. — Крохобор.
— Мэр хороший, просто город пятнадцать лет деньги на собор копил. — Вступилась за своего градоначальника Киган, взявшаяся опекать Коневу.
— Так! Мадам, вы как, успокоились? Идти можете? Сергей, отведешь гражданских в место сбора эвакуированных. Вас этот тоже касается. — Лейтенант повернулся к нам.
— Профессора отправляйте, а я вам еще пригожусь. Разведка, лейтенант. И кой — какие соображения. — Подождав, пока девушек и профессора вывели из бара через заднюю дверь. — Динамит, лейтенант. Он гигроскопичный. А у меня один товарищ с водой здорово дружит.
Политрук в это наше пребывание на Соловецком острове учудил одну шуточку. Поспорил с десятком девушек, что заставит их завизжать. Служащие института решили было, что он хочет их напугать, и согласились. Ну да, напугать девушек, большая часть из которых была неслабыми менталистками не так то просто. Но политрук не стал мудрствовать лукаво, и просто окатил девчонок ледяной водой. Визгу было немало на самом деле, и девкам пришлось держать слово, и устроить вечер стриптиза для политработника. И это бывший человек, воспитанный в раннем Союзе.
— Но сначала надо проверить эти машины насчет взрывчатки, чем сейчас мои ветераны и занимаются. И учти, командир. — Я усмехнувшись, поглядел на лейтенанта. — Программист мужик умный и коварный. Хрен его знает, как он надумал отступать, тут же аэродром рядышком. И как ты думаешь, для чего на девять мужиков три такие здоровенные тачки? В них же можно всех заложников затолкать, если битком на задние сидения. И я так думаю, что есть еще какой-то поганый сюрприз. Или зенитки, или фугасы, или еще какая-нибудь подобная хреновина. Короче, нельзя выпускать одержимых из города.
— И что ты предлагаешь? — Внимательно поглядел на меня командир омоновцев, и хмыкнул, когда я молча положил на стол свои ножи. — Вот оно как. А мы сумеем до банка незаметно подобраться?
— Не надо незаметно. Твои снайперы пусть отработают серебром по троице на крыльце и водятлам. — Ну да, я уже давно уловил семь стрелков на крышах окрест. — Но после того, как я подойду к зданию, и войду вовнутрь. Один я спокойно пройду, отведу глаза неупокоям запросто. — Я прислушался к докладу сержанта. — В машинах по полцентнера взрывчатки. Вероятно, с дистанционным подрывом. Тоже динамит. Так что ждем, по моей команде политрук ее замочит как следует. Тогда работайте. А пока не мешайте одержимым.
— Идет. — Помолчав, кивнул Рокотов. — Только я с тобой, бортстрелок. На мне операция, отвечать в любом случае мне. А два центнера динамита если рванут, то нас всех здесь в любом случае похоронят. Так что хоть и времени на слаживание нет, но идем парой.
— Договорились. — Я заменил все патроны в барабане нагана на серебро, и вложил его в кобуру. Эх, В этот раз наш отступничек как-то хитро неупокоев к своим жертвам привязал, не получится дистанционно путы взрезать. А жаль. — Ну, с богом? Идешь в шаге от меня, и в ногу. Тогда я смогу нас обоих прикрыть. В колону по одному становись. Левой, шагом — марш!
И мы с лейтенантом строевым шагом двинулись к банку. Кажется, что авантюра. Но только кажется. Мне политрук доложил, в машинах динамит уже насквозь промочен, а в банке он его пропитает водой при нашем приближении. А там против нас только стрелковка в руках неупокоев играть будет. И то, если я лажанусь с маскировкой.
А пока все идет чин чинарем, мы с Рокотовым уже практически на крыльце. И тут лейтенант запнулся на ступеньке, сбив синхронность. Все ж таки мы не парадный расчет.
— Бей молча! — Я длинным выпадом пронзил живот одному из одержимых, разрушая неупокоя, и едва успел метнуть потайной нож в горла второму, который уже вскидывал винтовку к плечу. Грамотно вскидывал, видно, хозяин тела неплохую срочку прошел. Лейтенант успел упокоить своего, не убив тело носителя. Впрочем, мои тоже оба живы, хоть и тяжелые.
С сожалением глянув на трофейную винтовку, я достал из кобуры пистолет. Блин, идти на штурм с одним ножом и пистолетом — это неприятно. Лейтехе все попроще, у него пистолет-пулемет, Хеклер и Кох, сорок пятого калибра, да и рожки патронами с серебром набиты.
