Алексей Евтушенко - Пока Земля спит

Беззвучно втянул ноздрями воздух.

Так и есть. Кто-то курит там, за стеной. Сквознячка, правда, в мою сторону не наблюдается, но запашок всё равно чувствуется. Дым штука такая – всюду пролезет. Конвекция есть конвекция. Очень интересно. Ну-ка…

Осторожно и быстро, словно герой Брюса Уиллиса в фильме «Пятый элемент», я высунулся из проёма и снова спрятал голову.

Пустой недлинный коридор, и в нём один человек. В смысле каравос Раво. Явно охранник. Часовой, мать его. Сидит на корточках, прислонившись к ближней стене, примерно на том расстоянии от проёма, где указал Щелкунчик. Сидит и курит! Глаза прикрыл, в ушах – наушники, на коленях – оружие. Музыку слушает, раздолбай, вместо того, чтобы службу нести. Через плеер. Иначе на фига ему наушники? Первый раз вижу каравос Раво с плеером. Надо же, значит, кое-кто здесь всё-таки ими пользуется, не все отвергают безоговорочно. Эдак, глядишь, и мобильная связь со временем приживётся. А сигареты явно мои, уж больно запах знакомый. Нашёл, видать, в комнате и пользуется теперь, гад. Трофеи, чего там. Ну, ладно, извини, приятель. Ничего, как говорится, личного, но ты сам виноват, что такой дурак уродился.

Он почувствовал некие изменения в окружающем его пространстве, когда мне оставался всего один шаг. Открыл глаза, повернул голову и даже попытался встать и схватиться за оружие. Говорю же – дурак. Надо было сразу кричать. А так я успел придвинуться вплотную, ладонью левой руки, пока он был в полуприседе, запечатал ему рот, прижав голову к стене, и всадил в горло нож.

Толчком выплеснулась кровь.

Незадачливый часовой придушенно захрипел под моей рукой, два раза дёрнулся, осел, завалился на правый бок, ещё раз содрогнулся всем телом, будто от удара током, и замер.

Я вытер об его одежду нож и руку, на которую попало немного крови, спрятал оружие в ножны и в темпе обыскал мёртвое тело, стараясь не думать о том, что только что убил человека. И не выстрелом издалека, как это уже было, а ножом. Будто свинью зарезал. Хотя чёрт его знает, как бывает, когда режешь свинью, – никогда этим не занимался. Свинью не резал, а человека вот пришлось. Отставить, Дёма. Не человека, а врага. К тому же он вообще каравос Раво. И что? Эйша тоже каравос Раво, а ты за неё жизнь отдать готов. Вот. Правильно. И отдал. Только не свою, а чужую. Потому что, если бы не ты его, то он тебя. Или даже вас. И какой, спрашивается, нужно было сделать выбор? Всё, закончили на этом.

В наколенном кармане убитого нашлась запасная батарея к его же оружию – плазмотрону, только помощнее, чем у меня, больше размером и даже с откидным прикладом на манер нашего «АКС-74». Остальные карманы были пусты, и только в правом нагрудном я обнаружил настоящий подарок – едва начатую пачку моих сигарет (верное было предположение!) и одну из моих же запасных зажигалок. Что ж, отлично. Это даже не трофей и, уж тем более, не мародёрство – просто возвращаю своё.

Забрав сигареты и оружие (пригодится тем, кого мы идём освобождать), я закрыл трупу глаза, вернулся к проёму, высунулся и махнул рукой: «Всё в порядке, идём дальше».

По расчётам Лиясы, пленники должны были содержаться на первом подвальном этаже – там, где когда-то, сразу после возведения резиденции-крепости, были выстроены специальные камеры, в которые сажали захваченных в космических пиратских рейдах заложников с целью дальнейшего выкупа. Некоторые из этих камер до сих пор сохраняли своё первоначальное, по сути тюремное, назначение. Захват заложников, наряду с грабежом на торговых галактических путях, давно вышел из моды, но надобность в местах, где можно было по тем или иным причинам надёжно запереть разумное существо, не отпала.

План действий был таков. По возможности скрытно проникнуть на первый подвальный этаж, вывести на полную мощность сканирующие возможности Карбы, определить, в какой из камер находятся люди, перебить охрану, плазменным резаком вскрыть дверь, освободить заложников и вместе с ними уйти тем же путём. На случай погони по дороге сюда мы заложили четыре дистанционно срабатывающих сюрприза, которые должны были нам обеспечить серьёзный отрыв.

Я прекрасно отдавал себе отчёт в том, что наш план – это чистой воды авантюра. Слишком многое в его осуществлении зависело от разных «если», а козырь, в сущности, был только один – расчет на неожиданность. И он оправдался. Жаль, не до конца.

Всё могло получиться. Но кто знал, что прадедушка Эйши – Бельядо Ружебо не будет способен двигаться самостоятельно в силу общей слабости организма (возраст и общий стресс взяли своё), а его старший внук Альядо окажется ранен, и ему тоже потребуется серьёзная поддержка?

Карба быстро определил и численность охраны, и её местонахождение вместе с камерой, где содержались заложники.

Охрана не успела опомниться и оказать серьёзное сопротивление – две импульсные гранаты, влетевшие на пост с двух разных концов коридора, обездвижили врага и дали возможность мне и Лиясе спокойно и быстро добить всех из плазмотронов. После чего в дело вступил резак Карбы, против которого замок камеры (искать ключи не было времени) продержался не более тридцати секунд. Ещё около минуты ушло на то, чтобы оценить ситуацию, решить, что делать, и распределить силы и роли. Прадедушку по моему приказу взялся транспортировать на себе Карба, Альядо помогала идти Эйша.

Лияса, я, Щелкунчик и Эльгожо должны были обеспечить безопасный отход и отсечь погоню, буде таковая случится.

И мы бы обеспечили и отсекли. Будь у нас в запасе хотя бы ещё полминуты…

Не знаю, каким образом враг оказался быстрее – скорее всего, он был наготове, оперативно среагировал на сигнал тревоги (было бы глупо полагать, что наше присутствие вообще не заметят) и воспользовался другими входами-выходами в подвал, которые мы не могли перекрыть с самого начала в силу своей малочисленности.

Ещё на стадии обсуждения нашего наглого плана мы уже понимали, что можем не успеть. Но очень надеялись, что успеем. Увы. Чуть-чуть не хватило.

Мы торопились, как могли, и делали, что могли. Я с Эльгожо успешно сдерживал погоню, а Лиясе и Щелкунчику дважды удавалось очистить дорогу от тех, кто попытался её перекрыть, но нас всё-таки перехватили на третьем подвальном этаже, когда до заветного люка оставалось всего ничего.

С того момента, как началась рукопашная, я мало что помню. Было ясно одно – во что бы то ни стало нас собираются брать живыми, а значит, пока не обездвижили, преимущество остаётся на нашей стороне. Значит, надо драться.

И мы дрались.

На моих глазах Щелкунчик сомкнул челюсти на горле одного из нападавших и умер, получив заряд из плазмотрона в упор.

Эйша успела выстрелить один или два раза, но на неё и отца навалились сразу трое, обезоружили, скрутили, повалили на пол, и я ничего не мог сделать, поскольку сам отбивался от двоих. Ни-че-го. Слишком мало было нас, и слишком много врагов.