- Здравствуй, Якадзуно, - сказал он. - Давно хотел с тобой повидаться. Ты был достойным противником.
- Был? - переспросил Якадзуно. - В каком смысле был? Меня уже приговорили? Или это угроза?
- Нет, тебя не приговорили, - улыбнулся незнакомец. - Но ты в плену, а значит, больше не противник. Ты зря думаешь, что в моих словах есть угроза, я не собираюсь тебе угрожать, угрожать самураю глупо.
- Я не самурай, мой род прост и незначителен.
- Это не важно. Вишню видно по цветам, а самурая по поступкам.
Якадзуно поморщился - его собеседник безбожно переврал древнюю пословицу.
- Кто вы такой? - спросил Якадзуно.
- Ах да, я забыл представиться. Меня зовут Дзимбээ. Ты можешь обращаться ко мне на "ты".
Некоторое время Якадзуно задумчиво разглядывал Дзимбээ, который бесстрастно смотрел в глаза Якадзуно и ждал реакции.
- Ожидал увидеть монстра? - спросил Дзимбээ. - Я слышал, моим именем пугают детей. На самом деле я добрый.
- Ленин тоже был добрым, - буркнул Якадзуно. Дзимбээ вежливо улыбнулся.
- Я не Ленин, - сказал он. - И Багров, к сожалению, тоже не Ленин. Все идет наперекосяк, надвигается разруха, и мы не знаем, как ее предотвратить. Знаешь, зачем я пришел?
- Поглумиться?
- Ты слишком плохо обо мне думаешь. Я пришел рассказать тебе новости. Гражданская война закончилась, сопротивления больше нет.
Якадзуно сохранил непроницаемое лицо, но это стоило ему колоссальных усилий. Дзимбээ внимательно посмотрел на Якадзуно и вдруг тихо и добродушно рассмеялся.
- Ты неправильно понял, - уточнил он, - сопротивление не уничтожено, оно просто перестало быть сопротивлением. Мы начали переговоры.
- О чем?
- Перемирие на пять лет. В течение всего этого времени братство не будет проводить терраформинг, а сопротивление обязуется защищать наши окраины от диких ящеров. Ты знал, что у сопротивления есть термоядерный реактор? Теперь знаешь. Сопротивление даст нам энергию.
- Они сдались?
- Они не сдались, это не капитуляция, а почетный мир. Мы тоже пошли на уступки. Ибрагим войдет в состав ЦРК, бойцы сопротивления получат те же права, что и бойцы братства. Наши экономисты прорабатывают вопрос о включении ваших людей в общую систему кредитования. Пока еще не решили, что делать с ящерами, которые на вас работают. В течение пяти лет они будут иметь такой же статус, как люди, а потом решим этот вопрос отдельно. До последнего момента я боялся верить, что здравый смысл возобладает.
- Тогда почему ты такой грустный?
- Я не грустный, я задумчивый. Не бери в голову, это не относится к тому делу, из-за которого я пришел. С этой минуты ты свободен. Прошивку твоей карты уже поменяли, по документам ты снова Якадзуно Мусусимару, из планетарного розыска ты выведен, но я бы советовал пару дней избегать мест, где проверяют документы. Нужно время, чтобы изменения в базе данных растиражировались по всей планете. Кредит, - который тебе выдал Ибрагим, аннулирован, вместо него ты получил кредит, положенный тебе по статусу.
- И какой же у меня статус?
- Временно нетрудоспособный оперативник особого отдела. По-моему, это наилучшее приближение к тому, что ты есть на самом деле. Нельзя же писать в документах "бывший шпион наркомафии", люди не поймут.
Якадзуно помотал головой. Ему вдруг показалось, что все происходящее всего лишь галлюцинация. Такое же чувство он испытывал, когда впервые увидел живого ящера.
- Я могу связаться с Ибрагимом? - спросил Якадзуно.
- В данный момент не можешь, он сейчас летит в Олимп. А минут через двадцать - пожалуйста.
- А где Галя?
- Уже дома. Она еще лучше перенесла инъекцию, чем ты.
- С ее здоровьем все в порядке?
- Врачи говорят, что долговременных последствий не замечено.
- Понятно... Про цверга я рассказал?
- Еще бы! - Дзимбээ хихикнул. - Ты недооцениваешь наших следователей. Все ты рассказал - и про цверга, и про его начинку, и про дружбу с ящерами.
- Начинка уже у вас?
- Пока нет. Но если не случится ничего непредвиденного, к вечеру будет у нас. Что-нибудь еще хочешь спросить?
- На чем я засыпался?
- Все разоблаченные шпионы спрашивают одно и то же, - улыбнулся Дзимбээ. - И почти все получают один и тот же ответ - ты засыпался на чистой случайности. Джонни Черная Рука - мужик очень ревнивый и подозрительный. Он поставил Rear Jaws на компьютер своей любовницы.
- Галя говорила, что он совсем не разбирается в компьютерах.
- Она его недооценила. Не грузись, ты хорошо работал, тебе просто не повезло. Ты не самый плохой оперативник из тех, кого я знал.
- Это комплимент?
- Это предложение поработать в особом отделе. Нам очень нужны такие люди, как ты. Сейчас ничего не говори, сначала посоветуйся с Ибрагимом, нам, кстати, пора ехать в аэропорт. Поедешь его встречать?
- Конечно!
- Тогда одевайся и поедем. И поторопись, такого человека, как Ибрагим, не следует заставлять ждать.
5
Утро Джона Рамиреса началось с тяжкого похмелья, отягощенного галлюцинациями. Ему привиделось, что Галя снова дома, она сидит на корточках с веником и совком и убирает осколки стеклянного столика, который кто-то разбил в ходе ареста. Некоторое время Рамирес таращился на чудное виденье, а потом закрыл глаза и застонал.
Галлюцинация упорно не желала уходить, теперь она проявилась в слуховом виде. Она рассмеялась в точности так, как смеялась Галя, и ласково проговорила:
- Проснулся, бедненький. Сейчас я тебе квасу принесу.
Рамирес хотел было ответить, что терпеть не может квас, но вовремя сообразил, что разговаривать с галлюцинациями неприлично. Тем более что глюк, если судить по издаваемым звукам, удалился из комнаты.
Радость Рамиреса была недолгой, глюк вскоре вернулся. Раздалось бульканье, и в руку Рамиреса ткнулось холодное дно большого пивного стакана, судя по запаху, наполненного квасом.
Рамирес приподнялся в постели и осушил стакан, не открывая глаз. После этого он открыл глаза и увидел прямо перед собой Галю. Она стояла перед ним на коленях и смотрела на него с ласковой жалостью. Рамирес представил себе, как он сейчас выглядит, и решил, что жалость в сложившихся обстоятельствах вполне оправдана.
- Ты настоящая? - спросил Рамирес и почувствовал себя дураком.
- Нет, я твоя галлюцинация, - серьезно ответила Галя и тут же хихикнула. - Ты что, не рад меня видеть?
- Э-э-э... А что ты тут делаешь?
- Забыл, что ли? Я уже две недели тут живу.
- Я серьезно. Тебя отпустили?
- Отпустили.
- Так ты не шпионка?
- Уже нет. Джонни, ты проспал все новости, гражданская война закончилась.
