class="p1">— Все точки силы превратились в тот кристалл, что находится неподалёку от нас, — я кивком указал на якорь сбоку. — Честно говоря, мне не очень понятна фраза «угасли». Разве мы не заряжали кристаллы, чтобы пробудить Зверя?
— Пробудить Зверя? — рассмеялся старый вальг. — Неужели ты поверил в эту сказку? Кристаллы Богуша никогда и ни при каких обстоятельствах не предназначались для того, чтобы пробуждать Зверя! Кто-кто, но ты мог догадаться, мой бывший ученик. Разве это не очевидно? Разве твоя память тебя подвела на этот раз? Кто такой Альвир?
— Ты. Тот, кто написал книгу с заклинаниями.
— Нет, ещё раньше. Аль-Вир. Один из юных глупцов, решивших, что в нём есть частичка магии, но не сумевших это доказать и превратившийся в сосуд для настоящего маг. Для меня! Если бы ты был более внимателен, мог вспомнить мои мемуары, где я упоминал это имя. Но это не единственное, что я вынес из прошлой жизни. Бог-Уш! Да, это тоже я! Эти кристаллы были созданы мной! Сотни лет экспериментов, и я смог настроить их в резонанс с местами силы!
— И зачем ты сейчас это нам рассказываешь? — в груди у меня образовалась пустота. Неужели всё, о чём я недавно говорил, правда?
— Потому что вы уже ни на что не можете повлиять! Всё, что я желал, свершилось! — Гасат-Сур походил на кота, добравшегося до огромной миски со сметаной и умудрившегося ополовинить её. — Две тысячи лет я ждал этого момента! Две тысячи лет я планировал, взращивал, обучал и уничтожал учеников, неспособных выполнить моё поручение. И вселенная меня услышала! Она послала мне тебя — невозможный отклик заклинания, ошибку проектирования, не обладающую даже малейшим правом на жизнь. Ты попал на мою планету и сделал всё так, как я того и желал. Якорей больше не существует! Ха, кто вообще сказал, что это якоря? Точки управления. Блокираторы. Передающие антенны, призванные охранять наш мир от посягательств иных сил. Именно с их помощью был порабощён Башорг, из-за них в наш мир не могут проникнуть другие боги. Создатель этого мира заботился о своём творении. Он понимал — как только он исчезнет, такой лакомый кусок точно привлечёт чьё-то внимание. Существа, по силе равному Башоргу — одному из величайших богов Вселенной. Создатель предусмотрел практически всё, кроме того, что у меня появишься ты, Лег Ондо! И ты сделал то, ради чего родился. Ты уничтожил мир, который желаешь спасти!
Гасат-Сур расхохотался, словно сказал весёлую шутку. Отсмеявшись, смотритель сделал пасс рукой и перед ним появилась проекция Шавер-Кана. Старый гоблин сидел в странной позе и походил на спящего. Но это мнение оказалось ошибочным — послышался голос:
— Учитель, ты желал меня видеть?
— Кристаллы силы уничтожены. Можешь приступать к тому, ради чего ты был отправлен в Бездну. Призови Ишар-Мора, плени и принеси его и Рикона в жертву на алтаре. Повелитель должен обрести свободу! Абсолютную свободу! Этот мир падёт к его ногам. Что касается вас, истинные маги, ваше время вышло. Вы выполнили свою функцию и больше мне не понадобитесь. Умрите!
С этими словами создатель мира протянул в нашу сторону руки и с них сорвалось тёмное пламя хаоса.
— Держу! Перехватываю! Блокирую! Атакую! Прикрываю! Страхую!
Слова смешались в кучу и в какой-то момент я перестал понимать, где говорит Лиара, где Беатрис, а где мои собственные слова. Мы действовали как целостный организм, чувствуя друг друга на уровне подсознания. Не требовалось ничего пояснять или просить — формируя атакующее заклинание, ты чётко понимал, что тебя прикроют. И, в свою очередь, ты сам чувствовал, когда нужно отойти в сторону и позволить одной из жён атаковать, закрыв её щитами.
— Нам не справиться! Он слишком силён! — только что не проплакала Лиара. Гасат-Сур действительно оказался противником с невероятной силой. Только то, что мы втроём были на одном уровне развития и могли полностью замещать друг друга, позволяло нам хоть как-то сопротивляться, периодически огрызаясь и атакуя вальга. Все прекрасно видели — наши атаки не приносят результата, разбиваясь о броню смотрителя мира. То, что использовал вальг, походило на настоящее чудо — вся наша магия бессильно разбивалась об окружающую его полупрозрачную сферу. Второй уровень оперирования магии не помогал — доступа ни к телу, ни к магии Гасат-Сура не было. Всё, что нам удавалось, так это сдерживать постоянные атаки смотрителя мира, защищая себя и друг друга. Радовало одно — проблем с маной у нас не было. Ожившие фигурки Богуша, или Богу-Ша, если правильно, обеспечивали нас энергией невзирая на то, что мы сражались с их создателем.
Однако в целом стоило признать — мы не справлялись. Трёхслойная и двухслойная броня трещала по швам, падая от магии демонов. Она оказалась «иной», неподвластной истинным магам. В какой-то момент я вытащил одну из фигурок Богуша и вытянул её перед собой, думая прикрыться магией Зверя, но заклинания Гасат-Сура даже не заметили преграды. Если бы не Беатрис, с поразительной точностью успевшая повесить защиту, я запросто лишился бы руки.
— Взлетаем! — прокричал я. — Отходим к резервной точке!
Девушки поняли, о чём идёт речь — о седьмом кристалле, что всё ещё оставался целым. Смотритель, или, вернее, предатель мира не мог находиться рядом с творением создателя. Значит, у нас появится возможность передохнуть. Вот только находилась эта точка невероятно далёко. Час лёта.
— Куда это вы собрались? — засмеялся Гасат-Сур, воспарив в воздухе не хуже нашего. — Думали, стали прыткими и быстрыми? Вы ничто по сравнению с Повелителем! После того, как Башорг покорит эту планету, он отдаст её мне, сделав меня одним из Наместников! Я войду в когорту избранных полубогов! Тех, чьими именами пугают!
Я оказался прав — Гасат-Сура накрыли амбиции. Игнорируя все свои дела, вальг лично пожелал прикончить трёх прытких истинных магов. Чтобы наверняка быть уверенным в том, что мы навечно покинули этот мир. Тем не менее нашлось кое-что и положительное — одновременно летать и атаковать смотритель мира не мог. Либо не получалось, либо решил поиграть с нами в кошки-мышки, даруя шанс победы. Ведь так обидно проиграть, когда ты практически спасся. В любом случае — это было мне только на руку. Пока Беатрис и Лиара тащили нас к цели, я развлекался как только мог. Сейчас, когда не приходилось постоянно
