хамство, — нахмурился Семён Игнатьевич. — Москва существует не только ради вас и ваших близких. Я вообще был уверен, что вы занимаетесь поисками коллекции Еремеева, так что тоже никак не рассчитывал увидеть вас в дельфинарии. Мне казалось, что это дело не терпит никаких отлагательств.
— Будем считать, что я передал пальму первенства кому-нибудь другому, — легкомысленно пожал я плечами. — Думаю, что и без меня найдётся много желающих погреть руки на этом наследстве…
— И вы так спокойно об этом говорите! — всем телом дёрнулся колдун. — Вы действительно не понимаете, что происходит? Коллекция Еремеева не должна попасть в чужие руки!
— Семён Игнатьевич, знаете в чём самая большая загадка? — неосознанно повёл я плечами. — Как понять, чьи именно руки чужие?
Судя по всему, такой отповеди колдун не ожидал. Он вскинул голову и, сухо попрощавшись, отправился к семье. Я смотрел ему вслед и пытался понять, что это такое сейчас было. Подобные встречи и разговоры никогда не происходят случайно.
Даже если колдун и впрямь оказался в дельфинарии случайно, нас свело само Провидение. Зачем? Вот это уже действительно вопрос вопросов.
— Папа, папа, а кто это был? — дёрнула меня за руку Алиска. Девочка стояла рядом со мной, держа в обеих руках огромные вафельные рожки со сладкими шариками. — Мне кажется, что он тебя испугался.
— Да нет, малышка, — через силу улыбнулся я. — Тебе показалось. Просто старый знакомый.
Но хорошее настроение и впрямь исчезло, не оставив и следа. Алиска тоже почувствовала мой настрой, так что буквально через полчаса заканючила, что хочет домой и вообще пора бы уже к маме. Возразить на это было нечего. Время пролетело незаметно, а маленьким девочкам и впрямь надо ложиться спать пораньше.
Жаль только, что злой дяденька совершенно не думал о сне бедного Андрея. Эдик обнаружился у моего подъезда, смолящим сигарету и нетерпеливо постукивающим по крыше черной иномарки. Где они, отечественные «Волги» с тонированными стёклами?
— А почему у тебя телефон выключен? — язвительно поинтересовался полковник, глядя на меня, как на врага народа перед расстрелом.
— Здравствуйте, дядя Эдуард, — поздоровалась Алиска. — А это я его выключила. Чтобы вы папе не звонили и не мешали ему со мной гулять.
— Какая смышлёная девочка, — поперхнулся табачным дымом полковник. — А зачем ты так сделала? Ты разве не знаешь, что папе нужно работать?
— Потому что тётя Наташа сказала, что от вас одни проблемы! — бойко отрапортовала девочка, и я искренне расхохотался на весь двор, напугав стайку голубей и соседского кота на балконе.
— Алиска, беги домой! — посоветовал я девочке. — Дяде Эдику сейчас полегчает.
Руки искренне чесались сделать несколько фотографий ошарашенного полковника, но я банально опасался, что смартфон может не пережить подобного издевательства.
Глаза Эдика буквально вылезли из орбит и крутились в разные стороны, а из отвисшей челюсти выпала недокуренная сигарета. Именно сейчас полковник напоминал мне Кощея Бессмертного из советских фильмов, но сохранить его изумлённую рожу в памяти телефона явно не выйдет.
— Хорошая девочка, — изумлённо протянул Эдик, растирая носком туфли упавший окурок. — Чувствуется воспитание.
— И вам доброе утро, — в тон приятелю ответил я. — Судя по всему, у тебя появились зацепки.
— Ага, — кивнул полковник. — Садись в машину. Похоже нашли.
Машина сорвалась с места стремительно, как будто Эдик боялся что сейчас из моего подъезда выскочит жена Мирона и добавит что-нибудь ещё к ранее выданным характеристикам.
Я молча скалился и ждал, пока полковник сам соизволит начать беседу.
— Никаких финансовых следов в документах Еремеева не было, — соизволил, наконец, говорить Эдик, когда мы уже достаточно далеко отдалились от моего дома. — А вот твоя идея с видеокамерами действительно оказалась разумной. Как я только сам до неё не додумался?
— Не могу утверждать точно, господин полковник, — расплылся я в довольной улыбке, — но смею предположить, что это называется старость. Так сказать, глаз замылился.
— Очень смешно, — пробурчал Эдик, закуривая очередную сигарету. — Тебя послушать, так умней тебя на всё белом свете не сыщется.
— Обидно, когда сильные мира сего не в силах признать очевидное, — смахнул я из глаза несуществующую слезинку. — Куда мы, кстати, едем?
— Туда же, — коротко отозвался полковник, не сильно задумываясь о скоростном режиме. Время давно перевалило за восемь вечера и часть московских улиц уже успела избавиться от привычных заторов.
Покрутив головой по сторонам, я понял, что мы едем в направлении Москва-Сити. Всё так просто? Еремеев хранил коллекцию где-то рядом с офисом? С одной стороны, вполне логично, а с другой, мне не верилось, что разгадка может оказаться настолько банальной.
— Эдик, а что дальше? — посмотрел я на полковника, крепко держащего двумя руками рулевое колесо. — Что ты планируешь делать с коллекцией Еремеева.
Эдик молчал. Я заметил только, как сильнее сжались его пальцы, а лоб прочертила глубокая морщина.
— Я пока и сам не знаю, — наконец, произнёс глухим голосом мой приятель. — Надо посмотреть, что там… оценить… прикинуть… Ваня сумел собрать достаточно серьёзное собрание самых разнообразных книг, не говоря уже о десятках, если не сотнях артефактов.
— Ну а всё-таки? — я понял, что Эдик мне что-то не договаривает. — В конце концов, у наследства Еремеева есть хозяин.
— Уже нет, — блеклым тоном отозвался Эдик. — Жан-Мари отказался от права Хранителя в обмен на безопасность семьи и матери. Их всех завтра вывезут мидовским самолётом из Парижа.
— Очень интересно, — протянул я. — Получается, что такое огромное сокровище внезапно оказалось бесхозным.
— Теоретически, да, — кивнул Эдик. — Но охотников погреть руки по-прежнему огромное количество.
— Нет, меня не интересуют не претенденты, — поморщился я. — Коллекция Еремеева — это гиря, способная изменить баланс сил на любых весах. На какую чашу планируешь бросить их ты?
— Пока не знаю, — пробурчал Эдик. — Для начала необходимо найти эту коллекцию.
Такое поведение старого знакомого мне категорически не понравилось. Всё-таки что-то в разговоре с Семёном Игнатьевичем меня зацепило. Коллекция не должна попасть в чужие руки…
Это банально. А вот откуда в моей голове взялась фраза, что неизвестно, чьи именно руки чужие…
Служебная машина Эдика стремительно пронеслась по вечерним улицам и практически влетела на подземную стоянку небоскрёба, в котором находился офис Еремеева.
— Эксплорик проанализировал записи видеокамер, — снизошёл наконец до пояснений Эдик и пришёл к выводу, что Иван Максимович слишком часто спускался вниз.
— Та-а-ак, — протянул я. — А дальше?
— А дальше ты знал, что семья Еремеевых практически полностью проинвестировала строительство этого небоскрёба? — вопросом на вопрос ответил Эдик.
Интересно, откуда я это должен был узнать? Я и фамилию Еремеев до недавнего времени никогда не слышал.
Тем временем, мы спустились на четвёртый этаж подземной парковки.
— Эксплорик считает, что у этого комплекса не пять
