Всякий, кто впервые надевал камуфляжный плащ, приходил от него в полный восторг. С одной стороны плащи были грязно-белого цвета, как снег, а с другой покрыты узором, позволявшим эффективно укрываться на фоне руин.
Крисмани они ужасно понравились.
— Напомни мне поблагодарить этого твоего Исаака, когда я увижу его. Мы настолько привыкли думать о Монстрах как о своих единственных врагах, что нам никогда не приходило в голову ничего подобного.
— Вот именно. Монстрам плевать на маскировку. У них даже глаз нету. Думаю, они видят в инфракрасном излучении.
— Вполне может быть, — ответил Крисмани. — Зато Сыны Гнева несомненно видят глазами. И эта маскировка просто великолепна.
Услышав этот комплимент, Вагант ощутил прилив гордости, хотя никакой его заслуги в этом не было. Разве только тот факт, что это он давал Исааку правильные книги. Защитная форма была лишь одним из изобретений Исаака, при помощи которых Вагант рассчитывал хотя бы частично компенсировать отсутствие поддержки со стороны Монстров. Крисмани и остальные солдаты Бонолы поразились тому, как легко плащи переворачивались всего тремя простыми движениями. Легкость важна, когда делаешь это с противогазом и в неудобных тяжелых перчатках.
— Фантастика, — повторил Крисмани.
— Спасибо, — ответил Вагант. Положил руку на плечо Крисмани. Еще вчера он не сделал бы этого. Но только что прошедшая ночь его изменила.
— Я хочу сказать тебе, что для меня честь познакомиться с тобой и что еще большей честью станет сражаться с тобой бок о бок.
Крисмани улыбнулся.
— Мы уже делали это. Против Альберти.
— Да, правда. Но это не считается. Это было слишком просто.
— Простых сражений не бывает, друг мой.
Вагант долго смаковал это слово, прежде чем использовать его самому.
— Удачи, друг.
— «В следующем году в Иерусалиме»!
— Что?
— Еврейское пожелание. Давай, Вагант. Пойду проверю своих ребят. Увидимся снаружи. И учти, что прежде, чем вступить в бой, нужно добраться до места сражения.
Тянувшийся по широкому подземелью поток людей был нескончаем, как река, текущая вспять — вверх. К выходу вело двенадцать лестниц, в том числе четыре эскалатора — не использовавшиеся двадцать лет, — которым доверяли немногие. Самуэль выбрал третью слева.
Непрерывный поток тек на верхний этаж, из которого на улицу вело пять выходов. Люди из разных войск жезлами и свистками направляли движение в разные выходы. Джон попал в группу, идущую через центральный. Все вокруг торопились надеть противогазы и с удивлением смотрели на человека, идущего без защиты. Кто-то прокричал что-то в спину на непонятном языке Альберти.
Сделав несколько шагов по лестнице, Джон оказался снаружи. Увиденное поразило его. Огромная площадь, раздираемая ветрами. Полуразрушенные здания высились со всех сторон. Некоторые по десять этажей, — в том числе и то, что стояло напротив. Высокие стекла на голубом фасаде вылетели, и строения напоминали гигантский пустой колумбарий. Надпись «Malpensa Express Stazione Cadorna» практически невозможно было разобрать. Стекло разбито, металлические контуры проржавели и погнулись.
На площади стоял странный памятник: металлическая игла почти в двадцать метров высотой с огромной разноцветной нитью, проходившей через ушко. Из фонтана посредине площади торчал металлический узел тех же цветов — желтого, красного и зеленого — высотой почти в десять метров. По-видимому, это были две части одной скульптуры.
Вокруг из покрывавшего площадь снега торчали другие черные иглы. Но это уже были не скульптуры, а то, что осталось от деревьев, которые когда-то росли здесь.
Человек со знаками отличия бригадира Бонолы раздраженно протянул Дэниэлсу противогаз. Чтобы не тратить время на споры, Джон решил надеть его. Бригадир похлопал его по плечу и указал на припаркованные неподалеку автомобили. Они стояли на улице, ведущей на север; в конце сквозь густой снег виднелась старинная стена.
— Пойди попроси оружие. У них там есть запасное. Где твоя башка? По-хорошему надо бы доложить на тебя!
Джон кивнул, ничего не ответив. Это было бы бесполезно. Он пошел к автомобилям. Его провожал внимательный взгляд бригадира.
— Че надо? — грубо спросил солдат в кузове грузовика.
— Я потерял свое оружие. Мне сказали прийти сюда.
— Поздравляю, придурок. А может, на самом деле у тебя его украли?
Джон пожал плечами.
— Здесь тебе не магазин. Осталось только это, — сказал солдат, протягивая Джону коробку пуль и ружье в очень плохом состоянии.
— Если оно не взорвется тебе прямо в рожу или тебя не убьет каким-нибудь другим образом, принеси мне его обратно, когда мы вернемся. Это не подарок. И принеси мне что-нибудь хорошее. Бутылку виски, например.
Джон поблагодарил его и отошел от грузовика.
Многие автомобили стояли с заведенными моторами. Площадь заполнилась грохотом, вонью старых карбюраторов и химических добавок, которые продолжали поддерживать их в рабочем состоянии спустя двадцать лет. Серый дым поднимался из выхлопных труб, рассеиваясь в кружившем в воздухе сером снеге.
Джон задумался, как они собирались провести неожиданную атаку при таком шуме.
Но потом понял, что ветер дует в благоприятном направлении и, если не изменится, будет относить в сторону шум и вонь карбюраторов, пока войска не окажутся достаточно близко к станции.
Разнообразие транспортных средств его удивило.
Внедорожники, — некоторые из них, видимо, были старыми еще до Страдания. Другие — поновее, но выглядели еще большими развалюхами. Пикапы с минометами на платформах; другие грузовики, на которых стояло какое-то оружие. Около двух десятков машин предназначалось для перевозки солдат. Джон направился к одной из них.
Протянувшиеся из открытого кузова руки помогли ему забраться наверх.
И тут Джон понял, где он оказался.
Он должен был догадаться раньше по шедшей от грузовика вони. Под стандартными касками, за противогазами прятались дикие усмешки, нестриженые волосы и небритые бороды Альберти.
— О, гли-ка, чо за шмыра, — прорычал самый старый их них.
Сидевшие в глубине грузовика подвинулись поближе и осматривали Джона, как диковинного зверя, отпуская замечания на своем непонятном языке.
Наконец один из них заговорил на итальянском:
— Эй, пидор, а ты один из чуваков из двух городов? Ты из них, да? Из этих милашек?
— Да, я их двух городов.
— О, ну тогда мы должны поблагодарить тебя за всю эту благодать! Мы в жизни не выглядели так элегантно!
