Еще перевозчик настоял на урезанном варианте предсвадебного обряда, мотивируя это обычаями народа Кира.
Родственникам невесты на сам обряд было наплевать. Лишь бы сбагрить девушку. Спаситель сохранил ей жизнь, но мать девушки сомневалась в том, что дочь не останется калекой.
Когда торг был почти завершен, родня вдруг потребовала в качестве подарка для девушки чудо‑сундучок.
— Что за сундучок? — не понял Вильдерг.
— Где хранятся снадобья.
Перевозчик подошел к наемникам и потребовал объяснений. Кир чертыхнулся.
— Аптечка! Хрен им по всей роже! Аптечку не отдам!
— Коробка с лекарствами? Видимо, кочевники приняли ее за некий защитный оберег. Угораздило же вас показать ее!..
Он задумался.
— Попробую отговорить их. Но придется заплатить за подарок.
Кир обреченно кивнул. Раз лоханулся, как идиот, надо платить. И впредь быть умнее.
Торг возобновился. Что уж такого сказал кочевникам Вильдерг, земляне не слышали, ушли в глубь пещеры. Вернее, Герман увел друга, пока тот не натворил дел. Кир и так кипел как чайник, наглость и вероломство степняков бесили его. В конце концов перевозчик аптечку отстоял. За три четверти паластра.
Деньги следовало отдать перед обрядом ближайшему родственнику невесты, то есть матери.
— Два с четвертью паластра, — подвел итог промаха Герман. — Или сорок пять серебряных ренций. Неплохо нас кинули.
Кир угрюмо сопел. С собой каждый взял по два десятка золотых монет — паластров. Это на крайний случай. Еще взяли по сотне ренций и медную мелочь. В Хартемене уже ходили бумажные деньги, однако в Степи принимали только монеты. Пришлось тащить увесистый мешок, а золото прятать в пояс.
Сделка с семьей девушки значительно облегчит его кошель. Не смертельно, хотя и неприятно.
Кир из глубины пещеры смотрел, как Вильдерг провожал гостей, давая зарок не лезть больше никуда, даже если на его глазах будут сжигать заживо. Милосердие и сострадание слишком дорого обходятся, а иногда могут стоить головы.
* * *
Вместе с перевозчиком гостей провожал Мирт. Он больше следил, чтобы ничего не сперли, степняки в этом деле отличались большой ловкостью.
Капрал находился рядом с кочевниками все время и только он заметил, как смотрел на Кира один из братьев спасенной девушки и как жадно блестели его глаза, когда речь шла о чудо‑сундучке.
Блеск Мирту не понравился. Когда степняк чего‑то очень хочет, но не может получить, он это просто крадет. А владельца зачастую убивает.
Караванщики здесь в гостях, на них нападать нельзя. Но попытаться ограбить можно. Если все пройдет незаметно, заставить потом вернуть украденное практически невозможно.
Наемникам Мирт решил ничего не говорить, хватит с них на сегодня. Но сержанта надо предупредить. Как бы этот молодой паренек не вздумал проникнуть в лагерь. Чего‑чего, а умения незаметно подкрадываться степнякам было не занимать.
Вернувшегося после проводов кочевников Вильдерга наемники пригласили к себе. Извинились за неприятность, угостили квасом и спросили, какие новости поведал вождь.
Но Вильдерг ничего особенного не рассказал. Вождь больше сетовал на немилость богов, на плохую траву на пастбищах, на потравы скота. Правда, вскользь упомянул об уходе воинов, но перевозчик спрашивать об этом не стал. Хотя недовольство Тууна уловил. Старый вождь к большим походам на восточного соседа относился с неодобрением. В молодости сам участвовал в набегах и знал, какой кровью придется оплатить добычу.
— О запрете нападать на караваны он говорил? — спросил Кир.
— Нет, мы об этом и не вспоминали.
— Вот что странно, — протянул Кир. — Запрет вроде есть, но караван у самой границы кто‑то разграбил. Самовольство?
— Может быть, — пожал плечами Вильдерг. — Дисциплина у кочевников держится на страхе перед старшими. А когда они далеко, желание пограбить перевешивает самые строгие запреты.
— Это могло произойти, если командовал отрядом чужой, — вдруг вставил Бертом. — Военачальник из другого племени. Беки иногда так делают, когда не уверены в преданности или знаниях прежнего начальника.
Вильдерг подумал и одобрительно кивнул:
— Может быть. В любом случае это отдельный эпизод. Судя по результату налета, степняки не имели много времени для грабежа. Часть каравана уцелела, разграбили не все.
Он отложил бурдюк с квасом, встал.
— Пора ложиться. Завтра рано выезжать. Надо к полудню дойти до оазиса Барбанда.
— Ураганы здесь нечасто бывают, — вставил Бертом. — День будет спокойным.
— Да. Если не произойдет ничего такого…
Перевозчик не договорил, но выразительно посмотрел на Кира. Тот вздохнул и махнул рукой.
Вильдерг пожелал хорошего сна и вышел из пещеры. Герман проводил его взглядом и ехидно заметил:
— Он прав, пора на боковую. Завтра жених должен быть как огурчик.
— Ну хватит! — огрызнулся Кир. — Чего напоминать?! Кто знал, что степняки такие сволочи?! Хрен с ними, пусть проводят свой обряд. Во всяком случае, обратно мы вряд ли здесь поедем.
Герман оглянулся и покачал головой. Громко говорить о таких вещах не стоит.
В пещере у входа было сделано что‑то вроде камина для приготовления пищи и обогрева. А свет давали четыре факела, вставленные в держаки на стенах. На ночь факелы тушили, а в камине оставляли небольшой огонь. Полог откидывали для притока свежего воздуха.
Обычно все спали в пещерах, но после урагана нового не ожидалось и многие легли под навесом.
Наемники остались в пещере. Бертом лег у входа, а Мирт снаружи возле коней. Они с сержантом ждали ночного визита кочевников и приготовились встретить дорогих гостей по высшему разряду…
Охрана каравана состояла из людей бывалых, умелых. Службу они несли рьяно, без скидок на статус гостей стойбища и запрет причинять им любой вред.
Однако Мирт и Бертом рассчитывали только на себя. Стража, какая бы опытная ни была, всех уловок степняков не знала. А те все же у себя дома, где им знаком каждый бугорок.
Так что спали разведчики вполглаза, просыпаясь от малейшего шума. В рейдах и поиске иначе нельзя. Степь ошибок не прощает. А те, кто пренебрегает этим умением, долго не живут.
Едва слышимый шорох Мирт уловил уже после полуночи. Сперва решил, что ползет змея, но тут же вспомнил, что они не заползают в стойбище, люди их отпугивают.
Капрал лежал на попоне под повозкой. В семи шагах от входа в пещеру. Слева за шеренгой телег горел небольшой костер. Его свет едва разгонял тьму и бросал на отвесную стену тусклые тени.
