Дмитрий Самохин - Война на пороге твоем

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

«Арго» подвергся массированной огневой атаке. Защитные экраны вспухли, надулись, словно парашют, впитывая энергию тысяч излучателей, и пошли рябью. Я понимал, что в таком напряженном режиме им не устоять. Еще несколько минут — и щиты рухнут. Потоки неуправляемых излучений проникнут в корабль, разрушая переборки, сжигая людей, расплавляя металл…

Сражаться с маленькой армией, ополчившейся на нас, я не видел смысла: результат окажется нулевой. Они тщательно подготовились — в отличие от первого столкновения. Тогда на нашей стороне был фактор внезапности…

Я огрызался, как мог. Уничтожал пехотные боты и отражал атаки настырных истребителей, которые так и лезли на рожон, пытаясь прорваться как можно ближе к кораблю, чтобы сбросить заряд своих пулеметов на наш корпус. Я отщелкивал их, как комаров, но один из сотни добивался своего, прежде чем погибнуть.

На палубные крейсера я даже не обращал внимания: понимал, что с этим противником тягаться не стоит — он мне не по зубам. Отражал лишь мощные атаки, до которых успевал дотягиваться, чтобы хоть как-то облегчить миссию защитных экранов…

Наконец «Арго» прыгнул. Вспышка ударила по глазам. Я зажмурился, сдирая с головы очки, и выпал из реальности. Придя в себя, почувствовал отголосок враждебного ворчания. Нечто гигантское и бесформенное следовало за «Арго» на огромном расстоянии, не сокращая дистанцию. Но я понимал, что это — до поры до времени.

Добравшись до рубки управления, упал в кресло, чувствуя себя охотником, вступившим в одиночку в смертельную схватку с мршанским гризли. Я был до предела вымотан и измочален, что не преминули заметить мои друзья. Рената вызвала кибер-официанта, который доставил на подносе ужин и бокал темного пива — для восстановления потерянной энергии. Кивком головы поблагодарив ее, я набросился на пищу с остервенением пещерного варвара. Проглотив все махом и одним глотком опустошив пол-литровую кружку, я закрыл глаза и растворился во сне.

Когда я проснулся, то обнаружил, что «Арго» находится на орбите крохотного каменного шара и медленно вращается вокруг него. В капитанской рубке восседал Марк, склонившись над экраном компьютера. Рената и Трезубец отсутствовали. Каменный истукан Скарандаки превратился в частицу интерьера, и на него никто не обращал внимания. Сам он не поддавал признаков жизни и не стремился к общению.

— Почему зависли? — спросил я.

— Мы сделали четыре прыжка. Остался последний. Я корректирую расчеты, — сухо доложил Марк.

— И долго намерен этим заниматься?

— Осталось чуть-чуть. Минут через тридцать продолжим движение, — пообещал Крысобой.

— А где Рената?

— Решила прилечь. У нее разболелась голова. Устроил ты нам тут веселую жизнь на старте. Я думал — концы отдадим. Все к тому и шло. А смотри-ка — выкрутились!

Отлепился от кресла и распрямился. Тело ныло.

— Пойду навещу Ренату, — сообщил я.

— Только не переусердствуй, а то оборону держать будет некому! — сострил Крысобой.

Я не обратил на его реплику внимания и покинул рубку.

Пассажирские каюты располагались на восьмом ярусе, над сектором управления. Добраться туда можно было лишь на лифте. К нему и направился.

Я пребывал в рассеянном состоянии, витая мыслями в пустоте. То есть думал ни о чем и обо всем одновременно. Поэтому и пропустил удар в голову. На мой крепкий череп обрушился свод небес. Я покачнулся, припал на одно колено, но выстоял. Из рассеченного затылка заструился ручеек крови. Высвобожденная стихия рвалась наружу, почуяв свободу.

Я выпал из оцепенения. Хотел было подняться, чтобы узнать, кто тут такой храбрый, но новый удар низверг меня на прежнее место. Я покачнулся и стал медленно заваливаться на правый бок. Я считывал окружающую картинку, оценивал положение вещей, но на действие сил не осталось.

Я увидел человека, который стоял в нескольких шагах от меня. Он держал в руках обломок металлической трубы, которую неизвестно где ему удалось выкопать, и замахивался для нового удара… Похоже, господин хороший вознамерился расправиться со мной окончательно!

Я попытался ускориться, но двигался слишком медленно. Третий удар я принял на руку, вместо головы. Кость левой руки треснула. Я услышал хруст, и это меня немного взбодрило. Заскрежетав зубами, я взвился на ноги и устремился к обидчику.

Я никак не мог определить, кто он. Видел его лицо, но мозг отказывался идентифицировать картинку. Опасность, подкравшаяся ко мне слишком близко, затуманила сознание. Только одна задача занимала меня — СПАСТИСЬ. И я приступил к ее исполнению.

Одна рука выбыла из строя… Хорошо хоть левая. Мертвой плетью она повисла вдоль туловища… Вторая рука обратилась в смертоносный вихрь. Я рисовал ею восьмерки, уклоняясь от вьющейся возле меня трубы. Меня хотели убить, но кто мог желать моей смерти в открытом, к тому же плохо исследованном секторе космоса на защищенном от проникновения извне корабле?.. Две версии: кто-то из своих (кроме меня, Марка и Ренаты, коих можно сразу со счетов списать, поскольку если это кто-то из них, то тогда мне лучше погибнуть, на борту находились лишь Скарандаки и Трезубец), либо пока «Арго» находился на базе Джантшун на борт успел проникнуть враг. Вспомнив, что борт охранял Скарандаки, вторую версию я отмел. И тут же нашел обидчика: Трезубец, захваченный нами контрабандист, пожелавший последовать за нами на Землю. В чем фишка? С чего бы это вдруг контрабандист, имевший неплохой бизнес на родной планете, где жизненные устои и философия проповедовали ограниченность вещного мира, сорвался с места и пожелал путешествовать? Тоже мне Васко да Гама нашелся! Магеллан доморощенный! Афанасий Никитин подгорного разлива! Руаль Амундсен скал! Капитан Крузенштерн — человек, понимаешь, и пароход в одном флаконе!

Стало быть, это Трезубец — других версий нет… Мысль разрушила пузырь непонимания, возникший после первого удара по голове, и я узнал нападавшего: точно — Трезубец… Вот ведь нехороший человек! За него еще Крысобой поручился…

Трезубец махал железкой, как сачком для ловли бабочек, — без проблем и видимых признаков усталости. Будто он полжизни только тем и занимался, что насекомых по полю металлической трубой гонял! А вот я начал выдыхаться. Сломанная рука и разбитый затылок оптимизма не добавляли, а лишь высасывали по крохам остатки энергии.

Подгадав под очередной замах, я сделал рывок. Поднырнул под трубу и оказался вплотную к Трезубцу. Здоровой рукой ударил в грудную клетку — сильно, но не смертельно.