— Скажи спасибо, что сам поедешь, а не кинем. Хотя надо бы для памяти.
— Ребята, ну! Братцы…
— П-пошел!
— Договоримся.
— Прохор скачет! — сказал молодой. — Живо! Не хватало еще, нас заодно с тобой туда наладит.
— Во-во. И не шуми там.
Я уже определил по звуку, что они рядом, у соседней двери. Прислушался. Может, звук какой. Ничего. Как в вату.
— Вы чего тут толчетесь? — Это уже Прохоров. Эх, посижу тут с недельку, по шагам стану узнавать.
— Да мы Йоську тут наладили, — ответил тот, что постарше.
— Марш на периметр. И глаз не спускать. Быстро, быстро!
— Пообедать бы.
— Бе-эгом!
Да уж, по поводу пообедать они в точку. Не помешало бы. Пока подождем. Послушаем господина Прохорова. Хотя, наверное, правильно говорить товарища. Как я понимаю, тут все зависит от интонации. Можно «господин» так произнести, что человек со стыда готов провалиться. А можно — о-о!
Дверь надо мной снова немного приоткрылась. А ведь он боится, что я его пристрелю! И правильно делает.Пристрелю. Но позже. А может, и нет. Посмотрим. Какое настроение будет.
— Попов!
— Сдаваться пришел? Долго думал.
— А некому сдаваться!
— Ну а я на что? Смотри, торопись. Поздно будет.
Он коротко помолчал. Похоже, мой блеф все еще действует.
— Оружие приготовил?
— Ага. Посмотреть хочешь? Гляди.
— Нарываешься?
— На тебя? Смеешься? Голова-то как, не болит? А то, знаешь, бывает.
— Сюда слушать!
— Куда сюда?
— Сюда. Сейчас я тебе опущу телефон.
— На черта он мне?
— Говорить с тобой будут.
Вот это новость так новость. Всем новостям фору даст. У них тут есть телефон? Ну про сотовый я даже не говорю, хотя в первый момент подумал именно о нем. Ну а о чем еще? Только вряд ли сотовые операторы сюда добрались. Но все равно. Телефон — это же не просто аппарат с двумя проводками, торчащими из «попки». Это система, нуждающаяся как минимум в электропитании. От батареи ли или сети — неважно. Если в домашнем аппарате нет батареи или он не подключен к электросети, то это всего лишь значит, что электрический импульс идет с АТС, пусть и малого напряжения. Так что же, тут есть электричество? О батареях и любого рода аккумуляторах речь заведомо идти не может; не живут они столько. Если только сухо заряженные, то есть без кислоты. А что, вариант. Аккумулятор отдельно, кислота отдельно. Сейчас такого в обиходе уже нет, но раньше автомобильные аккумуляторы были именно такими. Хранение практически вечное. Ангар у них вон какой здоровенный.
— Потрепаться я могу, время есть. Только куда я его дену? В воду поставлю?
В ответ я расслышал только «мать» с восклицательной интонацией и несколько удаляющихся шагов. Я посветил на лягушку. Она сидела на прежнем месте и, часто пульсируя горлом, смотрела на меня сине-зелеными глазами. Сокамерница. Останешься тут или вместе станем выбираться? Похоже, я впадаю в истерику. Поаккуратнее бы надо.
Да уж, картина мира здорово меняется. Мы многого не учли. Как выясняется, слишком многого. Надо было внимательнее, тщательнее вглядываться в соответствующую эпоху. Если сейчас у солдата в каске нет компьютера, то это не солдат, а статист на поле боя. Даже хуже того, мишень. На душу населения приходится по несколько — до полутора десятков — электронных устройств. А тогда? На всю страну да такого класса ни одного. Что там на страну. На весь мир! Я не эксперт, хотя, как сказано в одном замечательном фильме, побросало меня по свету. Пришлось повидать как дикую нищету, так и дикую, просто неуправляемую роскошь. Земля и небо. Причем земля самая грязьнючая, говняная и пыльная, а небо, само собой, необычайно, невероятно золотое в щедрой бриллиантовой россыпи. При этом, замечу в скобках и не сильно по теме, процент счастливых людей там и там далеко не всегда соответствует окружающей индивидуума обстановке. Впрочем, среди бедных несчастливых всегда больше.
Черт! Чем дальше, тем больше меня почему-то стала интересовать тема бедности и богатства, хотя умом я понимаю, что это всего лишь стон, который песней зовется. Ведь все же понятно. Хочешь много денег — крутись-вертись волчком. Правда, тут мы, прокурорские, всегда рядышком, не забывайте о нас. Нет — лежи, открыв пасть, и жди, когда в нее упадет банан. Или яблоко. Или ни хрена не упадет. Старею, должно быть. Или это каземат так давит на мозг? В застенках все стонут одинаково. Только тут какие-то уж больно ядреные. Я начал ощущать, что мне не хватает кислорода.
Косой луч солнца снова вспорол мою темницу.
— Лови!
У меня хватило ума не выполнять команду. Наоборот, я отступил к стенке и сел на корточки, обхватив голову руками и подставляя под взрыв левый бок. У этих хватит ума кинуть гранату, хотя до конца я в это не верил. Какой смысл им рушить такое замечательное сооружение? Вот уж никогда не думал, что угожу в зиндан.
Что-то упало, глухо ухнув и обдав меня ржавыми брызгами. Я открыл глаза. Чурбан. В луже лежал березовый чурбан. Пенек. Кусок древесного ствола длиной не больше полуметра.
— Поймал?
— А то.
— Заместо стола у тебя будет. Опускаю. Принимай.
Сверху мелкими рывками спускалась сумка, по виду кожаная. Веревка, к которой она была привязана, тонкая, не веревка даже, бечевка. Я сунул фонарик в карман и принял посылку, от которой тянулся провод.
— Готово?
Хоть бы показался, что ли.
— Чего молчишь?
Да хочу и молчу. Что я, отчитываться перед тобой должен? Перетопчешься. Я открыл сумку. Да уж, такого аппарата мне видеть не приходилось. Архаика. Такому место в музее.
— Попов! — не выдержал он.
— Да здесь я. Чего орешь? Как этой штукой пользоваться-то?
— Крутанешь ручку, пойдет вызов. Говоришь — нажимаешь кнопку. Слушаешь — отпускаешь. Давай быстро. Ждут.
— Кто ждет?
— Кто надо. И мой тебе совет, не тяни время. Все.
И дверь захлопнулась. Ладно, наплевать. Я принялся за изучение этого монстра. Уже через пару минут я знал, что это американский полевой телефон ЕЕ-108, изготовленный специально для Советского Союза в рамках поставки по ленд-лизу. Про ленд-лиз на нем, понятно, ни слова не было, но выполненная на русском языке схема аппарата позволяла это предположить с большой долей уверенности. Кстати, на схеме напрочь отсутствовала батарея или любой иной элемент питания. Я не бог весть какой знаток истории, но понимаю, что в начальный период той страшной войны в подвергшейся нападению стране с ними, то есть с батареями, как, впрочем, и со многим другим, имелись большущие проблемы.
Усевшись на пенек, я разместил аппарат на коленях — так и до комфорта недалеко! — и крутанул ручку. Трубка отозвалась почти сразу.