Пробегая рысцой мимо крыльца общежития, Слава остановился и с подозрением принюхался к растекающейся от здания луже. Прозрачная вода пахла железом и чуть-чуть какой-то химией…
Дверь подъезда распахнулась, сопровождаемая звоном разбитого стекла. Снося остатки двери, на крыльцо вывалился голый до пояса молодой парень. Глаза его безумно вращались, чуть не выскакивая из орбит, а из горла выплескивался сдавленный хрип. Человек поскользнулся в луже и, продолжая хрипеть, упал сразу на оба колена. Он инстинктивно вытянул вперед руки, пытаясь спасти лицо от удара о бетон, но те неожиданно сложились, словно телескопические штанги. Доли секунды парень удивленно смотрел на несущийся навстречу угол ступеньки, в самый последний момент осознав неизбежность столкновения.
Тело человека разлетелось фонтаном зеленых брызг.
Слава, еще когда обитатель общаги только начал падать, оттолкнулся от асфальта всеми четырьмя лапами, на уровне подсознания решив держаться подальше от подобных цирковых номеров, но текущая под ногами вода решила сыграть с ним злую шутку. Задние лапы неравномерно разъехались в стороны, и вместо полноценного прыжка у Вячеслава получился не очень красивый и совсем недалекий кульбит с переворотом в воздухе. Падая на правый бок и бестолково семеня конечностями, он успел заметить на пальцах левой передней лапы безобразную зеленоватую каплю…
20.48. Пятница 14 мая 2010 г., г. Санкт-Петербург, ул. Академика Павлова, 9. Клиника Института мозга человека РАН, map #1837.
Накрыв голову и монитор халатом, Сергей чуть ли не уткнулся носом в экран. Это не шлем, конечно, но может сработать.
«Юзер? Юнит?»
Да пес с вами, хоть юнитом — до лампочки. Лишь бы войти и как-то передать им код. Дальше они уже и сами смогут справиться, чай, не маленькие. Нащупав на клавиатуре нужную клавишу, Сергей подтвердил свое жгучее желание называться «юнит Косенко Сергей Анатольевич».
Вошедший в палату пару минут спустя Павел Ильич только всплеснул руками. Коллегин сын стоял перед монитором на коленях, накрыв голову халатом и упершись лбом прямо в экран. Заглянув под накидку и посмотрев в безмятежно закрытые глаза Сергея, доктор понимающе покивал и выпрямился.
— Вот вернетесь, ремня получите, — Павел Ильич оглянулся на развалившуюся в кресле Ирину. — Оба.
15.21 . Понедельник 9 мая 1988 г., г. Ленинград, ул. Вавиловых, 12. Родильный дом N 15, map #1836.
Ирина рывком подскочила с кровати, услышав донесшийся из коридора короткий отчаянный вскрик, и бросилась к двери палаты. Коридор оказался пуст. Почти. Метрах в десяти от Ирины к стене висел умывальник с изогнутым кверху носиком крана. Питьевой фонтанчик как модификация стандартной сантехники. Носик фонтанчика задумчиво молчал, но зато много воды наблюдалось вокруг раковины. А в центре этой лужи медленно расползалась в стороны непонятная серо-зеленая субстанция.
«Из-за опасности химического заражения…»
Ирина, оглядев пустой коридор, опасливо подобралась к краю лужи и заглянула в валяющийся рядом раскрытый кожаный чемоданчик. Часть наполнявших его пробирок разбилось при падении, и теперь воду на полу подкрашивали в красный цвет падающие с осколков капли.
Стараясь не думать о причине отсутствия принесшей сюда этот чемоданчик лаборантки, Ира заставила себя сосредоточиться на плане самостоятельных действий. Кровь у Сережки, видимо, уже не возьмут, на содействие Тамары Львовны особо рассчитывать не приходится, пациента-спасителя пока не наблюдается. Вывод — надо крутиться самой.
Отвернувшись от притягивающей взгляд зеленой кучи под раковиной, Ирина решительно направилась к двери, на которой еще раньше заметила надпись «Процедурная». Зря что ли, большую часть сознательной жизни медициной занималась?
Необходимые препараты нашлись неожиданно быстро. Ципрофлоксацим — нормальный антибиотик, самое то. Два укола в сутки — даже этой неполной упаковки, с учетом дозы для младенца, хватит на весь курс. Так, метрогил, гемодез — капельница обеспечена. Что еще? Капельница есть… Шприц?
Со шприцем вышла непредсказуемая загвоздка. Ирина перерыла всю процедурную, но связок одноразовых шприцов так и не нашла. Они что тут, до сих пор этими стекляшками пользуются? Кошмар… Вздохнув, Ира поставила шприцы кипятиться. Не рискнув подойти к раковине, воду налила из графина.
Ладно, пока можно поставить капельницу.
Вернувшись в палату и глядя на спящего Сережку, Ирина вдруг отчетливо поняла, что с поставленной самой себе задачей она не справится. Хоть и есть у нее за плечами почти двадцатилетний врачебный стаж, но попасть иглой капельницы в вену младенца — выше ее сил…
Ира устало опустилась на кровать, бессильно уронила руки на колени и приготовилась разрыдаться в голос.
— Где же ты шляешься, Кротков?!! — подавив подступившие слезы, выкрикнула она в безучастную дверь.
Словно возмутившись незаслуженным обвинением, створка двери, звякнув закрашенным стеклом, с грохотом распахнулась. Возникшее на пороге черное животное оскалило окровавленную пасть и рывком ввалилось в палату. Из обрубка левой передней лапы чудовища на линолеум пола толчками выплескивалась густая бурая кровь. Ирина подтянула к себе ноги, обняла руками вмиг похолодевшие колени и в ужасе закричала.
Собака сделала пару неуверенных шагов, подскакивая на целой передней ноге, и обессилено рухнула на пол метрах в двух от кровати.
16.53 . Понедельник 9 мая 1988 г., г. Ленинград, ул. Вавиловых, 12. Родильный дом N 15, map #1836.
Слава оглядел только что выращенную заново левую руку со всех сторон и занялся распутыванием наложенного на плечо в качестве жгута двужильного провода. Цветом рука отличается от правой, но это пройдет само собой. Нормально. Можно выходить из замедления.
Кротков осторожно перевернулся на спину. До сих пор его глазам открывалась только розовая поверхность выкрашенной масляной краской стены. Как у стены-то оказался? Слава был уверен, что прежде, чем потерять сознание, он успел допрыгать чуть ли не до середины палаты. Ну, да ладно. Вячеслав сел, прислонившись к холодной вертикали спиной, и прикрыл глаза. Голова еще кружится — сколько же он потерял крови? Или это пес потерял? Неважно, скоро и это пройдет.
Он открыл глаза и все так же осторожно огляделся. Кровать пуста, а Ирина Владимировна возится с детской люлькой, обратившись к Славе спиной. Хорошо видно только ноги. Надо сказать, весьма симпатичные ноги. Не толстые, но и не худые — разве что, в щиколотках, чуть-чуть. Но — вполне гармонично и общего впечатления не портит. Потому как их линия очень ненавязчиво переходит в линию икр и — как по лекалу. Голени не заплывшие и не худосочные. Не безликие, но и не играющие рельефом легкоатлетки — две вытянутые мраморные капли недостижимого нектара. Почти как у античных статуй. Впрочем, древние модели были, почему-то, несколько коротконоги. Так что, эти — лучше. И снова изгиб лекала, и опять идеальная линия, огибая колени, уносится упругой волной по бедру…
