Я перевернулся на живот, уткнулся лицом в обивку дивана.
Мне не хотелось ни жить, ни умирать в этом мире. Что будет через час, через день? Сколько хронокеров проникнут в этот пласт? И зачем они переселяются?
Вдалеке раздался дружный стрекот. Судя по звуку, на соседнем доме их осело не меньше десятка. Пришельцы обживали окружающую территорию.
Я лежал без движения, пока не стал проваливаться в дремоту. Потом страшное видение Шишигиного тела заставило меня содрогнуться. Сев на диване, я зажмурил глаза и стал негромко выть, раскачивая туловище. В течение нескольких недель я готовил себя к внезапной потере друзей, но факт меня уничтожил. Нестерпимее всего хотелось быть с компаньонами в одной связке и делать временные переходы. Внезапная отмена переходов, которых мы совершали по пятьсот в день, начинала вызывать у меня наркотическую депрессию.
Встав с дивана, я походил по квартире. Из кухни открывался вид на дома, стоящие с противоположной стороны от площадки. То здесь, то там на стены опускались насекомые.
Может забросить себя усилием воли в другой пласт, и затем остаток отпущенного времени посвятить непрерывному временному трансу?
Нет, я чувствовал, что, если бы имел цель, без труда смог бы справиться с зависимостью, ибо в организме не произошло химических превращений. Но цели у меня больше не было, и только зыбкое интуитивное предчувствие ученого заставляло меня медлить. Я бродил по комнатам, то обрушиваясь на диван, то снова вскакивая, то присаживаясь на край стула, то падая на колени, погрязая в бесплодных сомнениях и непрерывно терзая рану, целиком покрывавшую сердце. А шум за окном все усиливался, напоминая, что временной пласт постепенно переходит в безраздельное владение хронокеров.
Наконец, я решил выбраться из дома. Ноги не хотели никуда идти, но я приказал им спуститься по лестнице. Надо было выйти, достичь конца улицы, а затем свернуть в переулок и по короткому пути добраться до того места Садового, где, по моим соображениям, должен быть исправный транспорт.
Я выставил «скорпион» перед собой и, выскочив из подъезда, быстрым шагом пошел под домом. С удивлением обнаружил некоторый внутренний порыв двигаться. Ухватившись за него, побежал.
Вот место, где я последний раз видел лежащего Ромку, а тут Мира стояла, прислонившись к стене. На асфальте следы от пуль – странно, что их я перенес в этот пласт, а Ромкин труп не смог, но это и к лучшему…
Черт. Как больно.
Я бежал дальше. Не хватало дыхания. Снова хотелось стрелять. Вначале в тварей, потом в себя.
Вот перекресток. Там, поодаль, я оставлял свой вертолет.
Свернув, увидел, что тлей нет. Остановился, чтобы отдышаться.
Загадка долбила истерзанный разум. Я сам еще не понимал, в чем вопрос. Каким-то образом я спровоцировал начало миграции хронокеров в безлюдный временной пласт. Сколько будет продолжаться миграция? Какая часть расы переместится сюда, освоит эти земли?
Внеземные шорохи наполняли город. Высоко в небе летела большая стая тлей. Потомство было спасено, и они возвращались.
Отдышавшись, я побежал дальше. Пробегая мимо арки, краем глаза уловил знакомую зелень. Я бросился в арку, прижался к стене. На площадке внутреннего дворика, образовав круг, лежали хронокеры. Личинок не было видно за их выпуклыми спинами, но я знал: оно там!
Я снова бросился бежать. До Садового оставалось метров пятьсот. Неожиданно «скорпион» болтавшийся на груди, вызвал у меня приступ раздражения. Я сорвал его и отшвырнул подальше. Он неприятно звякнул об асфальт.
Почему я решил, что этот пласт совершенно безлюден? – подумал я. Может, кто-нибудь здесь и обжился. Надо будет проехать по неоккупированной территории, проверить. Эта спасительная, жизнеутверждающая мысль вызвала у меня чуть ли не улыбку, но тут же призрак Шишиги предстал перед глазами, и на миг мне мое поведение показалось кощунством. Я заскрежетал зубами и сказал себе: «Терпи!»
На стоянке было пять машин, и в одной был ключ. Я еще не успел включить двигатель, как услышал нарастающий гул.
Его нельзя было ни с чем спутать. Это была не стая, а туча тлей, которой еще не было видно. Выйдя из машины, я стал ждать.
Через несколько минут стали появляться первые стаи. Скоро небо потемнело и начало оседать на землю. Мне надо было бы броситься в ближайший подъезд, спуститься в подвал и ждать до самой ночи, но я, немного поколебавшись, просто сел в машину. Будь что будет.
Спустя полчаса небо очистилось, а дома покрылись телами насекомых.
Я не мог сказать наверняка, какая часть их перелетела в этот пласт, но был убежден, что, если еще не все они переместились сюда, то очень скоро в миге первопричины не останется ни единого хронокера.
И только теперь, я понял, что произошло.
Моей Земле, той, где я оставил свое прошлое, больше не грозит опасность. Теперь хронокеры будут разрушать безлюдную планету, существующую в альтернативном временном ответвлении.
– Мир спасен, – прошептал я и подумал о Мире. Она была жива в последний раз, когда я ее видел.
– Мир спасен, – снова повторял я. – Спасен.
Тело стало тяжелым, душа опустошенной, и только мысли о Мире заставили меня двигаться.
Я завел мотор, выехал на дорогу и придавил на педаль газа.
Несколько особей сорвались со стен, полетели за мной, но мне без труда удалось от них оторваться. Свернув на широкую улицу, я помчался к дому. Надо было заехать туда, потом съездить к брустверу, а потом… Тут я вспомнил, что хроновизор остался в пикапе возле станции метро «Шаболовская» и на повороте свернул.
Доехав до пикапа, я с облегчением вздохнув, увидев, что он цел. Пересев за привычный руль, двинул домой и минут через двадцать был на месте. Взглянул на часы. Четырнадцать сорок две. Если Мира поехала на полигон, то сколько могла она там прождать? Час-два… А потом вернулась бы к дому… Нет, к брату.
Я проглотил горький комок.
Мало шансов, что Мира заезжала домой. У нее не было мотивов.
Я подтащил к краю платформы аккумулятор, водрузил на него аппарат и понес к дому.
Утром мы сверяли часы и сейчас, возможно, все они еще шли, показывая одно и тоже время.
Вхожу в столовую, наш бывший штаб, ставлю аппарат на стол. Подсоединяю клеммы и, направляю объектив на доску, где написано Ромкиной рукой «Смерть хронокерам!», включаю сканнер. Хроновизор может зафиксировать единственный миг – тот, в котором Мира. В том случае, если она заходила в дом и делала какие-нибудь перемещения. Сажусь на стул и, затаив дыхание, жду.
Перед глазами возникают то зеленое облако, то тело Шишиги, то маленький грузовичок, ползущий по переулкам.
Потеряв брата, Мира ехала выполнять следующий этап операции, она боролась до конца, и у нее не было мотива возвращаться сюда…
