Препод, пытаясь доказать, что знание того, о чём писали журналисты три сотни лет назад в доисторических журналах — самое важное, что может быть в жизни, не упустил случая рассказать мне, какое я тупое ничтожество.
Этот мудень всегда любил давить. Кого-то из девчонок он даже доводил до слёз.
По-моему, он чуть не сдох от инсульта, когда в конце его речи я пожал плечами и машинально ответил: «Окей, брат, как скажешь».
Говори всё, что хочешь. Главное — не делай ничего такого, что могло бы спровоцировать Наказание. Не пытайся увести мою девчонку. Не нарушай правил. Вовремя выходи в рейды. И — возвращайся живым.
Следующий казус возник на семинаре по английскому. В этот день мне казалось, что на меня нацелены все ракеты в мире. Наша томная «англичанка» сразу же назвала мою фамилию и спросила, готов ли перевод.
Я как мог вежливо ответил, что перевод не готов, потому что я напрочь забыл о нём, как-то так получилось, извините, больше не повторится. К концу речи до меня дошло, что я выдал это на беглом английском, причём, половину «англичанка», кажется, даже не поняла. А я всего лишь следовал кодексу. Ко мне обратились на английском — я ответил на том же языке.
— Sorry, — буркнул я, слыша удивлённые шепотки по всей аудитории.
И, придвинув к себе методичку, над которой навис мой сосед по столу, начал быстро переводить вслух текст.
Простой, как три копейки, текст о достопримечательностях Марселя.
— Стоп-стоп! — замахала руками «англичанка». — Всё, вижу, готовился. Десять баллов поставлю.
«А батончик в шкафчике будет?» — чуть не спросил я.
Сел, вернул методичку соседу и крепко задумался.
Меня всегда можно найти в Марселе
Вечером я решился.
Набрал номер, который, как мне казалось, запомнил.
Разница во времени с Марселем была пять часов, у них ещё должен быть день.
Но всё же гудки шли очень долго. А я слушал их, эти… иностранные гудки. И думал: а деньги со счёта сжираются уже сейчас, или начнут, когда там возьмут трубку?..
Денег у меня было не так чтобы очень много.
Трубку сняли, и моё сердце подпрыгнуло.
А когда послышался женский голос, выговаривающий французские слова, я понял, что номер запомнился правильно.
— Эм… Здравствуйте, — сказал я по-французски, лихорадочно пытаясь представить возраст собеседницы. — Мне, наверное, нужна ваша дочь…
Чёрт бы подрал всё! Я не знаю её имени!
— Она оставила этот номер телефона, подписалась, как Алеф. Я так понимаю, это прозвище…
— Моя дочь? — Голос женщины похолодел.
— Послушайте, я не уверен. Девушка с белокурыми волосами и мечтательной улыбкой. Мы познакомились в библиотеке.
Почему-то на родителей всегда лучше действует библиотека, чем ночной клуб.
И голос действительно слегка расслабился:
— Оставьте, пожалуйста, свой номер, она перезвонит, как только сможет.
Я продиктовал номер.
— Это ведь не Франция?
— Н-нет…
— Когда, говорите, вы с ней познакомились?
— Не знаю… Недели… три назад.
— Крейз…
— Что?!
— Я говорю, что всё это какое-то безумие. До свидания. Она перезвонит вам, если сможет.
Связь оборвалась.
Когда мой сосед вошёл в комнату, я сидел и грыз ногти, глядя невидящим взглядом мимо ноутбука.
— Слушай, ты какой-то странный в последнее время.
— Угу.
— Ты вообще разговаривать не разучился? «Угу», «ага»…
— Чего тебе? — покосился я на него.
Интересно, какое у него оружие? Какая способность? Куда бы я его поставил в рейде?
— Да ничё.
Он упал на кровать и уткнулся в смарт.
Вот и отлично.
Я проверил группу.
Гайто летит к Лин из Англии. Сиби, Райми, Майлд встречаются где-то в Штатах.
«Одни мы с тобой остались, Крейз, — прислал Сайко голосовое сообщение (писал он только по-своему, и его никто не мог понять, но голос — голос был его, знакомый, едва ли не родной). — Как насчёт виртуального секса?»
«Давай не сегодня, — отшутился я, как обычно. — Другие планы. Хотел целый вечер не быть педиком».
«Держись, Крейз, я верю, у тебя получится!» — вклинилась Лин.
Я засмеялся тихо, вновь чувствуя, как слёзы застилают глаза.
Казалось, что мы снова там. Болтаем, как обычно.
«Ребят, а ломки ни у кого нет? — вдруг решился я написать. — Мне целый день мерещится этот запах. Бетон и металл. Кровь. Жду за каждым углом какой-нибудь твари. Не боюсь, просто жду».
Было тихо дольше минуты. Я думал, все ушли. Потом появилось сообщение от Райми: «Я думала, только у меня так».
Лин: «Мне страшно выходить на улицу. Я раз прогулялась, чуть в штаны не наложила. Сижу дома, иногда выхожу в подъезд. Здесь широкие пролёты, кажется похоже на туннели. Просто стою и жду. Становится легче».
Гайто: «Мне иногда кажется, что я задыхаюсь от здешнего воздуха. Вчера сидел за столом, держал в руке нож. Я всерьёз хотел вскрыть себе трахею. Был уверен, что она быстро зарастёт».
Сиби прислала фотографию со свежими разрезами на руке. Больше десятка в ряд. И короткое: «Нет».
Майлд пропал. Вышел из сети, и никто не сумел до него достучаться.
Сайко прислал голосовое: «Это должно пройти. Ну же, народ! Мы выдержали хрен знает какой грёбаный ад, неужели не справимся с этой фигнёй? ПТСР, Господи! Да нам это на один зубок».
Но уверенности в его голосе не было слышно.
«Справимся», — отпечатал я.
И тут же сменил тему: «Не могу связаться с Алеф. Дозвонился, оставил номер, но она не перезванивает».
«Надо понимать, что в этом мире у неё есть выбор, — тут же отозвался Сайко. — Где твоя брутальная харя, и где смазливое личико какого-нибудь богатого французика».
Лин: «Она появится, Крейз. Даже не сомневайся. Если не объявится завтра — мы перевернём вверх дном весь Марсель, где бы это ни было».
Четыре лайка на её комментарии.
Голосовое от Сайко: «Извини, Крейз. Ты меня знаешь. Постоянно несу чушь. А сейчас мне правда хреново».
Я: «Понимаю».
* * *
Тьма смотрела на меня.
Её бесформенное и безграничное тело извивалось меж звёзд. Казалось, их острые огоньки заставляют тьму страдать.
Она ненавидела всё светлое, ненавидела всё существующее.
Она ненавидела меня превыше всего на свете.
Тьма смотрела внутрь меня, и я выдержал её взгляд.
Ну давай, сука. Всё, что угодно. Пошли ко мне миллиарды своих тварей. Пришли Гниль в мой мир. Я найду оружие и буду сражаться с тобой вечно. Я не этого боюсь.
И тьма, ворча, отступила. Обернулась серой мглой. Полумёртвый рассвет пробивался сквозь закрытые веки.
Я открыл глаза.
Серый осенний дождь тихо стучал по отвесу за окном. Какое-то высшее существо лило слёзы, сострадая всем живущим, запутавшимся в своих коротеньких жизнях.
Глядя в потолок, я вспомнил другие свои сны. Где Алеф кашляла кровью. Где она просила дать ей умереть.
— Нет, — прошептал я.
Она перезвонит вам, если сможет
— Нет!
Я встал с кровати. Оделся.
Было ещё рано. Настолько рано, что даже некуда было зайти выпить кофе.
Я не стал брать сумку — подарок родителей — и просто вышел из комнаты.
Прошёл коридором, стараясь ступать тихо, с носка на пятку, как приучил меня первый уровень. Вряд ли так можно было защититься от монстров, которые скорее ориентировались на чутьё, а не на слух. Просто чем меньше шума ты производишь, тем лучше слышишь сам.
А в туннелях вовремя услышанный шорох — дорогого стоит.
Здесь скрипели половицы. Это было так смешно и тупо… Скрипящие половицы. Окна. Свобода за каждым окном.
Я спустился вниз и услышал голоса. Они препирались, и никто не хотел уступать.
— Да ты кто такая наглая? — голосила вахтёрша от дверей. — Куда ты прёсси? Нет у нас таких! Через два часа приходи, закрыто общежитие!
Но она открыла дверь, чтобы всё это высказать, и теперь мокрая от дождя гостья не давала закрыть её обратно.
— Я его найду, пустите меня, пожалуйста.
