— Маму вспомнил, — признался Цыган. — И папу. И бабушку. Всех. Хорошая была семья. Ч-черт… Прости.
— Ерунда. Я просто испугался — ты очень долго стоял неподвижно. У меня тоже по утрам всплывают какие-то обломки прежней роскоши. Наверное, мы днем напитываемся визуальными образами и эмоциями, а ночью то, что совпало с былыми ощущениями, фиксируется. Мне, на самом деле, больше всего помогают запахи. Сегодня вот Женькина туалетная вода поработала. Вспомнил, что у моей жены роскошные бронзовые волосы.
— Жены? — переспросил Цыган очень слабым голосом. Он вдруг почувствовал, что у него подкашиваются колени. «Бедный Гошка, — подумал он. — Какой же я идиот! Ведь Женя мне намекнула, а я не понял… Бедная Женя. Бедные мы все».
— Я сначала думал, что мы зря перестали заниматься групповой терапией, — заметил Гош. — А теперь мне кажется, что на нынешнем этапе она только помешала бы. Спасибо мудрому Сан Сеичу, но его методики уже себя исчерпали. У каждого слишком много собственных воспоминаний для того, чтобы смешивать их с чужими. Пора было закуклиться и работать индивидуально.
— Скоро кончится сказка про Регуляторов, — вздохнул Цыган. — А я так сжился со своим образом…
— Сказка не скоро кончится, поверь мне. Целая страна живет по законам фронтира. И нам от этого никуда не деться. Тем более, что мы носим оружие, а значит, всегда можем рассчитывать на агрессию в свой адрес. Увы, Цыганище, нам еще долго ходить в Регуляторах.
— Так что там про паскуду? — вспомнил Цыган, прерывая тягостные раздумья о предстоящем.
— А-а… Если расскажу, пойдешь будить ребят?
— Конечно.
— В Древнем Риме был такой обычай — девственницу нельзя казнить удавкой. Не помню, отчего возник запрет, но так было. А девственницы время от времени напрашивались на то, чтобы их придушили. Римляне нашли вполне элегантный способ. Перед казнью палач девушку э-э… растлевал. И как-то мне один знакомый историк сказал, что такого палача-растлителя называли «паскуда». Только учти, я не нашел этому документального подтверждения. За что купил, за то и продаю. Растлевали точно, а насчет «паскуды» историк мог и соврать.
— А почему они просто не рубили им головы? — вполне резонно удивился Цыган.
Гош усмехнулся.
— Решили наверное — зачем добру пропадать?
— Точно. Мудры были древние. Гошка, сколько же ты знаешь…
— Я ужас, сколько знаю. Только все не по теме. Ладно, труби подъем. Нас ждет довольно неприятный день. Нужно подобраться к Москве вплотную и аккуратно залечь где-нибудь. Так, чтобы не слишком близко и не очень далеко.
— А потом?
— А потом все по-армейски. Разведка и принятие решения. Найти бы опять какую-нибудь войсковую часть, раздобыть карты. По идее, неплохо бы нам свернуть на калужское направление. Понимаешь, я точно помню — неподалеку от Хованского кладбища стояли танкисты. Заодно оценим, много ли там успели наворочать москвичи. Откуда-то они танки взяли, правда?
— Кошмар, — покачал головой Цыган. — До меня вдруг дошло, в какое опасное место мы суемся головой вперед. Прямо на плаху.
— На родину, — поправил его Гош.
* * *
Через двое суток Гош и Костя лежали под кустом у пересечения калужской трассы с Кольцевой дорогой и разглядывали в бинокли мощную заставу, оседлавшую транспортную развязку. Зрелище было впечатлюящее. Гош так и не смог понять — то ли московские «тупые» просто вдребезги тупы, то ли они, наоборот, какие-то продвинутые мудрецы, логику которых простому смертному не осилить.
Фортификационные работы, проведенные здесь с непонятной целью, по нынешним меркам тянули на линию Маннергейма. Виадук, уходящий вправо на насыпь Кольцевой, был наглухо завален разномастными строительными конструкциями. Массивные бетонные надолбы перегораживали дорогу, уходящую под мост. Из узкого прохода торчал, ни больше, ни меньше, Т-80. А с моста на трассу глядела четырьмя стволами зенитная установка «Шилка». Чуть левее торчала еще одна здоровая башня, сразу показавшаяся Гошу знакомой. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это стапятидесятипятимиллметровая гаубица, самоходка, на том же шасси, что и миномет Регуляторов.
— Интересно, — сказал Костя. — Если они пригнали сюда все это хозяйство, нужно так понимать, что они умеют им пользоваться?
Гош что-то неразборчиво проворчал. Они лежали в кустах уже второй час, и за все это время не разглядели толком ни одного живого человека. Только пару раз мелькнуло за баррикадой что-то, похожее, на серый городской камуфляж. Да облезлая дворняга пробежала. Увидев ее, Гош и Костя сразу инстинктивно напряглись, ожидая, что с заставы по собаке кто-нибудь стрельнет. Но москвичи то ли наелись бессмысленной пальбой, то ли у них завелся свой Главный, покруче тульского.
А еще над городом висел смог, как в старые добрые времена. Правда, запах был другой — едкий, дымный, запах пожарища.
— Я отдохну чуть-чуть, — сказал Гош. — Глаза устали.
Он отложил бинокль и перевернулся на спину.
— Это от дыма, наверное, — предположил Костя. — Что-то у ребят капитально сгорело. Может, они поэтому и не высовываются? Залезли в свой танк, он как раз в тенечке стоит… И нагло дрыхнут. Слушай, давай провокацию учиним. Гранату бросим, например.
— Далеко.
— А по фиг. Лишь бы рвануло. Ты же хочешь, чтобы они проявили себя?
— Не знаю. У меня такое впечатление, что я сейчас понимаю о творящемся вокруг примерно столько же, сколько в день, когда проснулся.
— Аналогично, — признался Костя.
Они уже знали, что москвичи основательно пошарили вокруг столицы, таща в нее все, что плохо лежало или стояло. Запомнившаяся Гошу из прошлой жизни войсковая часть у кладбища была разграблена накорню. Правда, карты в секретной комнате нашлись, и Гош склеил отличную схему Москвы. Но толку от этого было пока что никакого. Оставалось лежать, присматриваться, и гадать, как ловчее проникнуть в город.
— Опять едут!
Гош рывком перекатился на живот и схватил бинокль. Слева к заставе приближались какие-то машины. Две. Снизу, да еще и через ограждение на насыпи, сложно было разглядеть, кто в них сидит. Но зато над каждой болталась длинная антенна. Машины подъехали ближе и остановились.
— Разрыв между патрулями час пятнадцать, — сказал Костя, глядя на часы. — Ладно, подождем следующего. Или это тот же?
— Нет. Здесь первая машина — «Альфа-Ромео Спайдер». А вторая… Не узнаю. Видишь, красная?
— Да это другой патруль. Что же, они так и крутятся целыми днями по внешней стороне кольца? А ночью?
— Вот именно, — кивнул Гош. — Ночью! Костя, будем лежать. До посинения. Хочешь, я сгоняю к ребятам за жратвой?
