Сергей Антонов - В интересах революции

— Только показательный процесс! — пробурчал возмущенный куратор коллективных хозяйств. — Нужно взять палку и дать один раз хорошенько по голове! Это научит других правильно выбирать себе объект для подражания. А еще лучше расстрелять к чертовой матери.

— Я полностью согласен с товарищем Кулашенко, — тихо сказал мастер компромисса Берзин. — Вот только лишняя шумиха нам ни к чему. Чеслав Корбут всегда был у нас на хорошем счету. Думаю, что причина его срыва — сильная физическая усталость и душевное утомление. ЧК загонял себя и нуждается в отдыхе. В длительной передышке.

— Ты еще скажи, и в усиленном пайке! — возмутился Григорий Александрович. — Вот из-за таких, ты, Берзин, нашу партию и считают не боевым отрядом рабочего класса, а морфоло… Морфологической массой!

— Аморфной, — улыбнулся Яков.

— Чего?

— Аморфной массой, Григорий Александрович. Я не говорил, что товарища Корбута следует оставить без наказания. Но лишняя огласка может повредить нашей партии. Представьте, что будут говорить рядовые партийцы. Поэтому лучше будет, если он исчезнет без шума и пыли. Например, в дебрях Черкизона, где он имеет обыкновение проводить свободное время.

— Черкизон? Какая низость! — Перед глазами Кулашенко возник светлый образ черкизонской проститутки Леры, у которой он числился в постоянных клиентах. — Вот она — глубина падения. Начинается с поклонения нацистскому преступнику, а заканчивается… Какие страшные времена!

— Итак, кто за устранение Чеслава Корбута? — Москвин встал, показывая, что прения закончены. — Прошу голосовать, товарищи.

Десять рук поднялись одновременно. Все были за! Москвин закрыл заседание и лукаво подмигнул Берзину, мол, мавр сделал свое дело… Тот ответил едва заметной улыбкой. Заскрипели стулья и суставы престарелых членов Политбюро. Берзин аккуратно сложил в портфель компрометирующие материалы и ретировался так незаметно, что никто, кроме Москвина, этого не заметил.

Сквер, в конце концов, для того и создан, чтобы посетители могли общаться с природой. А то, что над сквером кружат три крылатых динозавра, — это перегибы на местах. Издержки нового удивительного мира, в котором человеку пришлось потесниться и уступить дорогу более приспособленным к новым условиям существам. Маленький отряд автозаводцев устроил бивак под гигантским липами, оказавшимися идеальным укрытием от птеродактилей. Сплетение ветвей не позволяло крылатым охотникам добраться до людей. Они метались над площадью, садились рядом с обезглавленным трупом детеныша и с яростным клекотом взмывали вверх.

Приходилось мириться с задержкой и уповать на то, что птерозавры все-таки были ночными охотниками. В ожидании рассвета каждый убивал время, как мог. Пьер, Рафаэль и Лумумба начали изучать новый для них мир с осмотра липы-мутанта, Банзай, как всегда, использовал все свободное время для тренировок с мачете. Вездеход удерживал за ошейник раздраженного Карацюпу. Пес никак не мог успокоиться. Вытягивал шею в сторону метавшихся над площадью птеродактилей и яростно рычал. Собаку и крылатого ящера должны были разделять миллионы лет эволюции. Животным разных эпох, которым довелось встретиться в одной временной точке, не дано было понять друг друга.

Вездеход не случайно взял на себя заботу о Карпацюпе. Овчарку вообще-то собирались оставить на Автозаводской. Однако умный пес сообразил, что к чему. Зашился в какую-то дыру, появился в последний момент и прошмыгнул в поднятые ворота, сняв вопрос о своем участии в походе на Берилаг.

Томский, Русаков, Аршинов и Федор развернули карту Москвы, чтобы еще раз тщательно просчитать маршрут.

— Нам по Автозаводской, потом на Велозаводскую и по Третьему транспортному кольцу… — Аршинов провел пальцем по карте. — Пилим до шоссе Энтузиастов. Дальше двигаем к метро Электрозаводская, выскакиваем на Большую Черкизовскую в районе Преображенки, а там и до промзоны рукой подать. Эх, мне бы только до бетонного завода добраться! Ни один птеродактиль больше не уйдет! Эти падлы мне еще за Краба должны ответить!

— Шоссе Энтузиастов, — задумчиво произнес Владар. — Оно ведь ведет к Измайловскому парку…

— Ведет, — согласился прапор. — А ты, товарищ поп, никак, на колесе обозрения прокатиться хочешь?

— На колесе обозрения? Нет… Просто в молодости мне доводилось там бывать по служебным делам… — буркнул Владар и отвернулся.

Томский задумался. С самого начала задание Корбута не давало ему покоя. ЧК дал ему призрачный шанс обменять Елену на заразу, которая находится в неком хранилище. Предположим, он доберется до Улицы Подбельского и освободит жену. Но можно не сомневаться, что этот подлец для подстраховки направит своих людей за вирусом и они доставят инфекцию в метро! А этого допустить нельзя! Значит, остается надеяться, что ему удастся опередить отряд Корбута и уничтожить бункер. Вот только где он находится? Не вопрос! Это известно отцу Владимиру! Толик повернулся к Владару, чтобы напрямую спросить его об этом, и в этот момент Карацюпа сломя голову ринулся из сквера на площадь.

Один птеродактиль опустился слишком низко, и такой наглости пес стерпеть не мог. Он подпрыгнул и вцепился зубами в кожистое крыло. Птерозавр попытался взлететь, но вес овчарки помешал ему совершить этот маневр. Когтистые лапы коснулись асфальта. Одним взмахом крыла крылатый ящер стряхнул Карацюпу. Пес взвизгнул, но уже в следующую секунду оправился от удара и яростно залаял. Произошло чудо. Монстр, способный схватить и унести человека, пятился от маленького, но бесстрашного пса. Карацюпа описывал по земле круги, то приближаясь к противнику, то удаляясь на безопасное расстояние. Птерозавр неуклюже поворачивался следом, рискуя заработать головокружение. Клюв птеродактиля несколько раз щелкал в опасной близости от морды овчарки, но та ловко уворачивалась. Однако долго это веселье продолжаться не могло.

Первым начал действовать Вездеход. Он выбежал из сквера и на ходу выпустил очередь в птеродактиля. Промахнулся. Ободренный поддержкой, Карацюпа просто потерял голову. Он хотел опять вцепиться в крыло врага, но птерозавру и без того хватило унижений. Он расправил крылья и взмыл в небо, походя сбив с ног Вездехода. Зато два других птеродактиля всерьез заинтересовались лежавшим на асфальте коротышкой. Однако хищникам не суждено было добраться до добычи. По ним одновременно начали палить Томский, Русаков и Федор.

Птеродактили убрались из зоны обстрела, затем превратились в едва различимые точки и, наконец, совсем исчезли. Томский не был уверен, что властелины неба всерьез испугались выстрелов или дали деру от голосистого Карацюпы. Возможно, их прогнал вступающий в свои права рассвет.