Глава двадцать вторая
Попасть в терминал космопорта, куда запихнули беженцев, оказалось достаточно простой задачей, потому как взвод Фарила как раз выходил из своих казарм, чтобы сменить взвод Суллы, которая наслаждалась дракой с хитиновым ужасом все последние дни, если не дольше.
Мы с Юргеном отыскали себе местечко в командной «Химере», и, хотя салон этой машины не был призван улучшать состояние моего организма, не говоря уже о том, что к тряске и грохоту добавлялось присутствие моего помощника в столь замкнутом пространстве, я все же был рад здесь находиться. Вне сомнения, Юрген мог бы найти нам еще одну «Саламандру» без особых проблем, потребуй я именно ее, но после Ацеральбатерры я ощущал себя гораздо комфортнее в окружении сплошной брони и к тому же имел возможность воспользоваться вокс- и ауспик-аппаратурой, чтобы получить гораздо более четкую картину идущих сражений.
К моему облегчению, оказалось, что ситуация не изменилась с того времени, как я глядел на гололит командного пункта. Наши войска держали периметр вокруг аэродрома и медленно продвигались вперед, постепенно затягивая рой тиранидов в сжимающуюся петлю, заставляя их отступать постепенно все ближе и ближе к отвесному склону, за который я едва не выбросился всего несколько недель назад. Не то, конечно же, чтобы я рассчитывал, будто тираниды в действительности упадут с него и разобьются, потому как видел неоднократно, что они способны карабкаться вверх по отвесным краям с потрясающей ловкостью, так отчего бы им с той же уверенностью не спускаться по ним, если это понадобится. Но как бы то ни было, разрыв между передовой и зданием терминала даже увеличился, и я начал думать, что поездка на это пустое, по сути своей, задание позволит мне оставаться далеко от настоящей сватки, в то же самое время позволяя имитировать бурную деятельность в передних рядах.
Благодаря этим мыслям и к моему собственному смутному удивлению, я выпрыгнул из «Химеры» с ощущением, похожим на душевную легкость, и направился к ступеням, ведущим в здание терминала, а Юрген, который повсюду таскал за собой свою излюбленную мелту, шел за мною по пятам. Фарил отдал нам жизнерадостный салют из верхнего люка, затем боевая машина, взревев двигателем, отправилась восвояси на поиски того, какого бы врага уничтожить.
— Стой, кто идет?
Пара солдат СПО, разодетых в сиреневую с красно-коричневым форму, которую даже слаанешит посчитал бы кричащей и безвкусной, трясущимися руками направили на меня лазганы. Я слегка склонил голову, позволяя им как можно лучше разглядеть мое лицо в профиль, как его предпочитали показывать те печатные листки, которые мне довелось видеть.
— Комиссар Кайафас Каин, — величественно отозвался я. — Желал бы переговорить с вашим офицером.
Солдаты опустили оружие и затеяли переговоры с несколькими своими сотоварищами, вышедшими из широких бронзовых дверей, украшенных аквилой и чем-то, что я сначала принял за представителей местной летающей фауны, но на самом деле являлось изображением летающих машин. Через приоткрытые створки можно было видеть широкий, с мраморным полом главный вестибюль здания. По крайней мере, то, что он мраморный, я понял, когда прошел внутрь. Снаружи нельзя было разглядеть даже самой малой малости свободной поверхности, потому как практически каждый квадратный сантиметр его занимали импровизированные спальные места-скатки и лежащие на них гражданские.
— Это он. Действительно он, — услышал я бормотание одного из солдат. — Да не стойте там, идите за лейтенантом!
— Премного благодарен, — сказал я, стараясь, чтобы мое тяжелое дыхание не было слышно окружающим. Солдат, к которому обратился постовой, поспешил исполнить поручение. Сам же постовой, как оказалось, имел уголок-нашивку младшего капрала и при моем приближении совершил какой-то жест, наивно полагая, что это и есть отдача чести. Я отсалютовал ему как на параде и улыбнулся дружелюбно. — Можете ли вы просветить меня касательно текущей ситуации?
— Ну, мы просто сидим тут тихо, выжидаем, — ответил этот человек, очевидно затрудняясь дать ответ, — на тот случай, если нападут тираниды. — Он попытался глянуть на меня чуть более браво: — Мы не боимся ввязаться в драку, вы же знаете, сэр, просто те, кто командует, решили оставить это Гвардии, а нам велели присматривать за беженцами.
— И это самая благородная задача, какую только можно представить, — заверил я его, серьезно кивнув, обрадованный и удивленный тем, что голова моя при этом не начала пульсировать от боли так, как я ожидал. — Эти люди являются будущим Периремунды. Они должны получить защиту, и любой ценой.
— Я так об этом никогда не думал, — заявил младший капрал, на глазах приобретая некое подобие воинской выправки, — видимо, остаток солдатской гордости заявил свои права.
К сожалению, через мгновение этот эффект был слегка подорван, когда он наконец заметил Юргена, и челюсть у него буквально отвалилась, как у напуганного сквига. Но впрочем, мы беспрепятственно прошли мимо охранения и вошли в само здание терминала, так что какие бы мысли ни пришли в голову постового, высказать он их уже не успел.
Внутри я увидел одно из самых гнетущих зрелищ в Галактике, несмотря на яркую одежду, в которую были одеты люди. Конечно, это не так плохо, как некоторые вещи из тех, что мне довелось повидать, но впечатление все же было тяжелое: мужчины и женщины с пустыми глазами, согнувшиеся под грузом утрат, апатичные дети, слишком усталые и голодные, могли только сидеть и поскуливать, вместо того чтобы наслаждаться своими самыми беззаботными годами, как им и положено, а также наполняющий собой все помещение нескончаемый шум сотен голосов, к которым давно уже никто не прислушивался. Запах был едва ли не столь же мучителен, как шум, и даже все те годы, что я провел в компании Юргена, не смогли подготовить меня к столь концентрированной и пронзительной дозе человеческого.
Когда я прошел на небольшой участок свободного пространства возле дверей, через которые веял пронизывающий все и вся ветер и заметала поземка, то был поражен внезапным зарядом тепла, поскольку такое количество тел оказалось способно перебороть даже холодный климат Хоарфелла. Большая часть тех солдат, которых я видел снаружи, теперь расселись около импровизированного барьера, который отгораживал пятачок свободного пространства от главного вестибюля терминала: сооружена эта преграда была из мебели, сдвинутой сюда для того, чтобы освободить больше места для вездесущих скаток, которые устилали холодный каменный пол. В баррикаде были и конторки, все еще несущие на себе символику той или иной компании воздушных перевозок, что ранее совершали регулярные рейсы на другие плато; скамейки, а также рекаф-машина с давно истощившимся запасом того напитка, которым она когда-то щедро одаривала желающих. Двое солдат СПО располагались по сторонам своеобразных ворот, сделанных из грузовой палеты, и на руках у них лежали лазганы. По тому как солдаты не сводили глаз с толпы, вместо того чтобы присматриваться к тому, что происходит снаружи, я начал подозревать, что они опасались неприятностей именно с этого направления, и куда больших, чем мог бы причинить любой ксенос.
