– Чему-то учимся, – ответил, перешагивая через порог, новый посетитель библиотеки «Клекотуна».
Вамбе он показался невероятно древним – как ископаемый звероящер. Впечатление создавали изрезанная глубокими морщинами пятнистая кожа, круглая голова, полностью лишённая растительности (даже без бровей!), на длинной, чуть вытянутой вперёд шее, и увеличенные очками для дальнозоркости глаза, когда-то голубые, но выцветшие до бледно-серого цвета, и повидавшие столько, сколько глазам и гросса средних смертных за всю жизнь не увидеть. Старца сопровождала волчица, и та с побелевшей от старости мордой.
– Поволян свет Буреславович! – воскликнули почти хором Кая и Вамба, вскакивая с мест.
Астроному пришлось пересмотреть первое впечатление – внешне, мистагог и космонавт всё-таки напоминал не чистокровного звероящера, а помесь означенного ископаемого с мифическим венедским мистиком, из тех, что селились в лесу в бревенчатой хижине, спали в домовине, лечили зверей, да изредка учили забредшего в чащобу богатыря боевым искусствам.
– Вы Кая и Вамба? – скорее для значительности, чем по ветхости, опираясь на чупагу[233], мистагог прошествовал к креслу напротив резного (и для красоты, и для уменьшения веса!) столика, где лежали дённик и книга с картинами Фритьофа, и медленно сел, по пути успев с любопытством оглядеть грамотейку с ускорителем на ней.
Волчица села рядом. Полуприкрытые веками глаза были равномерно молочно-белыми (от старости?). Ни Вамба, ни его супруга (каждый раз, когда астроном вслух или мысленно произносил это слово, его наполняла гордость!) не были из разряда робких или скупых на слова, но оба только кивнули. Поволян взглянул на картину со схоластом, убивающим конунга, покачал головой, и с лёгкой иронией в голосе сказал:
– «Повторяется шёпот,
Повторяем следы,
Никого ещё опыт
Не спасал от беды[234]».
Положив топорик на колени, мистагог добавил:
– Но чему-то всё-таки учимся. Диалайг пробыл конунгом Альбы пять лет. Может, и дольше бы продержался, не закичись он своей учёностью в языкознании и не окружи себя схоластами. А с нынешними конунгами Боргунда за четыре дня управляемся. В космос летаем, и зубы вставляем, что тоже нельзя недооценивать.
– Почему ж тогда, сколько мы Диалайгов с Кальмотами и Олофами ни убиваем, на их месте всё новые появляются? – к Вамбе вернулась речь.
– Поступательное движение вверх даже в теоретической механике невозможно без силы. Если примем, что «вверх» задаётся направлением в поле тяжести. А если термодинамику добавим, систему отсчёта нам придётся не только вверх толкать, но время от времени из неё и мусор выносить, иначе – энтропия и тепловая смерть. Ведь это как раз равновесное состояние. Равновесие – смерть, жизнь – отход от равновесия. А если мы при жизни ещё и хотим увеличить свободную энергию, это требует работы. В частности, от цеха мусорщиков.
– Если ты на тинге то же скажешь, старшина мусорщиков точно за нас проголосует! – зачарованно молвила Кая. – Даже если про термодинамическое соотношение обратимости и слыхом не слыхал!
– Цеха и так за нас, – обнадёжил старец. – Вот золотопоясные, о тех надо сомневаться. И об их демагоге, Рагаллайге. Он скажет: «Ни скиллинга на забавы, новый Фимбулвинтер близко, надо готовиться»!
– «Забавы»? «Зима близко»? – повторил Вамба. – Самбор рассказывал, у нас в Айкатте недавний голова ту ж песню пел… Главное, как возразить? Действительно погода наперекос пошла.
– С демагогом нельзя спорить логически. С демагогом вообще нельзя спорить, не опускаясь до его уровня. А как опустимся до его уровня, там он нас опытом побьёт. Его можно только на смех поднять. Здесь Гроа поможет, – мистагог почесал волчице загривок. – Я его спрошу: «Рагаллайг, так что ты хочешь, чтоб мы выбрали? Токамак строить или к зиме готовиться»? Понятно, он снова начнёт турусы на колёсах про зиму разводить. Тут я спрошу: «Рагаллайг, а для себя что сейчас выберешь? Чтоб тебя Гроа за нос укусила, или моей чупагой по лбу»?
При упоминании своего имени в сочетании с «укусила», волчица слегка наморщила нос, показав внушительные зубы, находившиеся в безукоризненном для её возраста состоянии.
– А что он ответит? – и без того очаровательное личико Каи просияло в улыбке.
– Что бы он ни ответил, пока тинг смеётся, я скажу: «В обоих случаях, правильный ответ – и то, и другое! К зиме готовиться – токамак строить»! А зазевается, так и огрею! – старец с неожиданной прытью крутанул топориком. – Слегка.
– Мистагог, схоласты! – со стороны кормы, в библиотеку просунул голову корчмарь. – Подогретое пиво с пряностями и ма-а-аленькие колбаски, жаренные с сыром!
– Ты думаешь, мы землеройки, что кормить надо каждые полчаса? – беззлобно съязвил Поволян.
– Дело чести, чтоб такие гости голодными не ушли!
– А ергач у тебя есть? – спросил Вамба.
– Лучший синеземельский! – корчмарь поднял с тележки термос.
– И нам ергача! – сказал приодетый и очень, очень, очень довольный Самбор. – И колбасы с сыром!
Мечник стоял чуть позади Меттхильд в проёме, что вёл вперёд по ходу «Клекотуна Китового Чертога». Если Самбор основательно разрядился, то с мечницы вообще можно было писать историческую картину в духе Фритьофа Найдёныша «Гуннхильд, мать конунгов» или «Главуша посадница», а то и «Явление Гулльвейг перед асами» (ту, разумеется, не воспроизводя слишком современные прямоугольные очочки без оправы). «И Самбору с женой повезло», – Вамба мысленно порадовался за товарища, не стоявшего без дела, а уже успевшего хозяйственно облапить плотно обтянутый драгоценной тканью стройный стан своей спутницы.
– Вы вовремя, – сказал Поволян. – Как раз стратегию для тинга обсуждаем. Мне чимара, если есть, а нет, так воды.
Мечник и мечница поясно поклонились старцу.
– Чимара? Не сыщись, сам со дна моря б достал! – корчмарь на миг обернулся. – Йоккум, живо за кипятком! Какого велишь, динландского, саликского, или сересского?
– Динландского, без затей. Слушай, Самбор. Ещё раз про тинг. Имеем цель – получить золота на переделку недостроенного токамака на «Гулльвейг» по твоей теории. Имеем два препятствия – Рагаллайга демагога и Сеймура Кнутлинга. До того места, где Гроа и я обезвреживаем демагога, мы уже добрались. Дальше может выйти твой черёд. Если кто спросит, почему первый токамак непременно нужно ставить на космолёт, ответишь ты.
– Подводки для азота уже готовы, полость для плазмы…
– Не это. Тингу нужна не техника, а драма.
