Однако, со «сливом» Маляру сегодня не везло. Он был лидером команды и проиграть мог, только умерев или потеряв машину. Потеряв полностью, лишившись хода и возможности стрелять из орудия.
Можно было попытаться дождаться Гойгу — тот, судя по ответному сообщению в чате на экстренный запрос Малярийкина, должен прибыть сюда уже минут через сорок. Однако, такое вряд ли бы позволил Шапрон.
Шапрон. Шапрон.
Для Малярийкина было очевидно, что огонь по его колонне вёл единственный танк. А раз так, сомневаться в том, кто сидел в кабине пилота этого танка-героя — не приходилось.
Шапронов, конечно, был молодец. Красавец.
Но тут возникал вопрос.
Малярийкин не сомневался в том, что Шапронов опознал его машину. Мамонт вообще было сложно спутать с чем-то иным. А уж Мамонт Малярийкина — тем более. Но в колонне Маляра было несколько Мамонтов. К тому же вокруг цвела подвальной дыркой глубокая ночь. В этих условиях — было возможно всё.
Однако Шапронов — его узнал. Сто процентов. Этот вывод подтверждал простой факт — второй залп, который дал по колонне командор-снайпер Шапронов, был сделан в машину Малярийкина. Таким образом, Малярийкин потерял сознание в первые же секунды боя. И активного сопротивления не оказывал. Интересно, что остальные машины, если не удавалось уничтожить их первым выстрелом, Шапронов немедленно добивал. А вот по танку Малярийкина ударили один раз и больше не трогали. Совпадение?
Может быть. Но Малярийкин, как уже говорилось, в совпадения не верил. Особенно если в совпадениях фигурировал бывалый командор КТО.
Выходит, Шапронов его пощадил. Оставил на сладкое. Для индивидуального поединка. А может и правда, совпало. Сколько ещё таких же полуподбитых машин горит сейчас в колонне? Десять? Двадцать? Ни одной?
По сути это было не важно. Важно было только одно — что сейчас делать. Машина Малярийкина была жёстко зажата между двух соседей спереди и сзади.
В то же время, сканирование систем показывало, что серьезных повреждений трансмиссии нет. Значит, вне зависимости от веса подбитых машин-соседей выбраться из этой «заглушки» труда не составит. Поковырять вперёд и назад, потолкаться. И мощный Мамонт вылезет. Без проблем. Вот только это займёт не меньше минуты. И привлечёт внимание противника. Если всё же командор не убил его, потому что не узнал, то всякое движение будет означать немедленную, почти неминуемую смерть.
Дилемма. С другой стороны, оставаться на месте, и сидеть мышью тоже было нельзя. Раз в динамиках нет сообщения о победе или поражении одной из команд, значит, оба капитана живы. И Шапронов, опасаясь приближения Гойгу, обязан начать искать своего врага. Сколько это займёт времени при внимательном изучении горящих и подбитых машин в прицельную оптику, с такого близкого расстояния, Малярийкин не имел понятия. Но сомневался, что поиск займёт больше пятнадцати минут. Это если не торопясь.
Ну а дальше — ещё один выстрел Рельсой. И досвидос.
Слава богу, в башне имелись обзорные экраны, позволявшие смотреть во все стороны, не поворачивая орудие и башню.
Малярийкин осмотрелся, стараясь не обращать внимание на всполохи горящих вокруг товарищей. Он пытался смотреть вдаль, за насыпь. Туда, где пятью минутами ранее вспыхивало пламя одиночных выстрелов его заклятого врага.
Хмыкнул.
Ситуация с маскировкой Шапронова по сравнению с первой минутой боя изменилась существенно. Несколько попаданий вокруг его земляного эскарпа, зажгли траву и кустарник. Теперь машина Шапронова также освещалась открытым огнём. Видно всё равно было плохо, но Малярийкин даже с расстояния в сто метров определил в зарытом в землю силуэте корпус Викинг и башню Рельса. Про Рельсу, впрочем, догадка была не велика. Доказательства применения Рельсы были рассыпаны вокруг Малярийкина весьма щедро.
А ещё Малярийкин не без досады обнаружил, что башня Викинга шевелиться. Викинг оглядывал поле, используя прицельную оптику. Кого он искал — было ясно.
Малярийкин выругался. Выходит, в начале боя его шмальнули все-таки случайно. А сейчас, едва он дёрнется, — мгновенно добьют. Но вот добьют ли? Мамонт — тяжелобронированный корпус. И даже Рельса с такого близкого расстояния его возьмёт не всегда. Тем более, в панике взаимного обмена ударами. Вот только будет ли Шапронов паниковать? Малярийкин что-то в этом сомневался. В любом случае, расклад шёл уже на минуты. И иного выхода, кроме как вступить в бой у Маляра не осталось. Вот-вот, и Шапронов отыщет его машину. И начнёт палить. Альтернатива тут имелась одна — начать палить первым и выиграть хотя бы первый залп.
«Постой! — остановил собственные размышления Малярийкин. — Первый залп! Не тут ли кроется залог будущей победы?»
На его Мамонте был установлен Шафт. Пушка с прицельным режимом боя и возможностью нанесения противнику колоссального урона. Шафт был штукой архи дорогой, но цена считалась — оправданной.
С одной стороны, Шафт рассчитывался на снайперскую тактику игры. С другой стороны — обладал колоссальной мощью при накоплении энергии.
Величина урона регулировалось длительностью нажатия на гашетку накопителя. Быстрое касание — слабый или «обычный» выстрел. Длительное нажатие — сокрушительный смертельный удар, способный уничтожить почти любую вражескую машину. Было бы время.
В стремительном танковом бою времени обычно никогда и никому не хватало. Но вот именно сейчас, именно у Малярийкина в его горящей машине времени было хоть зажрись. Во всяком случае, — до минуты и более.
Истинную свою мощь Шафт начинал проявлять в модификации М2 и выше.
У Малярийкина как раз было «выше» — безумно дорогостоящий М3 для миллионеров.
Более ни о чём не думая, Малярикин нажал на гашетку накопителя, изготавливаясь к стрельбе. Башню не поворачивал. Как только энергии будет достаточно, чтобы выбить дух из Викинга единственным выстрелом, он нанесёт удар навскидку, как техасский ковбой.
* * *
Шапронов искал Маляра среди трупов людей и остовов танков. Гадёныш был жив. Иначе бы динамики КТО уже разрывались ликованием или горем.
«Вот же упорный урод!» — даже с некоторым уважением подумал командор.
Чтобы сидеть вот так, тихо, в центре кладбища и не бздить, не дёргаться, надо было иметь железные нервы. У ветеранов выдержка была что надо. А вот молодёжь себя таким достоинством обременяла редко. Выходит, Малярийин был исключением из правила. И то верно. Не зря, видать, на него все внимание обращали. Словно на приснопамятного Юнгу. Мол, юная звезда КТО.
Мда, зачатки и способности есть, тут не поспоришь. Вот только зачатков одних маловато.
