В конце короткого диалога КВН-таец произнес:
— Ну же, елки! В общем, не боись, бросай все, никто ничего тут не тронет и вас не обидит, обещаю эту, как ее, «крышу»! Только длинноствол нельзя, закрою в будке. А пистолеты носи… Ну скажи еще раз, друг, как тебя зовут!
Он аж приплясывал от восторга.
— Федя.
— Федя!!! Какое красивое слово, какие звуки! Это же чистая Москва! Федя-а… Ты же наверняка будешь в Россию пробираться?
Никогда и ни за что я не смогу скрыть цели своего похода. Всем все ясно.
— Ты же радио слушаешь? Они уже и футбольные матчи начали транслировать, на русском! У нас никто ничего не понимает, так им и перевожу, под пиво, в харчевне у старого китайца. И все болеют!
«Радио Россия» мы слушаем, но редко, в последние дни банально не было времени, какой-то калейдоскоп событий. Но кое-что знаю. Например, то, что — немыслимое раньше дело! — немцы влились в Русский Союз, и теперь Берлин есть просто город объединенного русского анклава. И народностей там уже э-ге-ге.
Но вот футбол…
— Ты серьезно?
— Что ты! Знаешь, — лицо охранника вдруг погрустнело, — иногда я думаю, что тоже свалил бы, имей возможность… Кто я здесь? Мент поганый, хрен ли. А ведь Ванчай в Москве был артистом, я в КВН играл, мне сам Масляков руку жал. Эх! — И он неожиданно тихонько запел до боли родное: — Мы начинаим кавэ-эн, длиа чиво, длиа чиво-о-о…
Как мне потом все это Ленни объяснять? Сборная команда КВН, РУДН им. П. Лумумбы, Александр Масляков, филиппинский таец из Москвы…
Полный сюрреализм.
Тепло попрощавшись с кавээнщиком, мы, согласно инструкциям, поднялись наверх и пошли к базару. Тут люди работают, и очень споро, все торопятся. Пахнет какой-то химией, дымом, кожей, нефтепродуктами, вспотевшими телами… Из большого ангара несколько человек вручную выкатывают старинный бортовой грузовик — ни за что не определю марки.
Мы с Zicke прошли мимо низких зданий складов, среди которых имелись три серых морских двадцатифутовых контейнера с надписью «FESCO», протопали мимо пары еще закрытых магазинчиков и вышли к торговым рядам — огромные плетеные ворота ведут внутрь рынка. Хочется сразу окунуться в эту атмосферу — ничто так не проявляет характера людей нового для вас места, как местный базар.
Но сначала нужно зайти к другу Джая.
Опрашивать никого не пришлось: большая кузня перед проходом к торговым рядам и характерная вывеска сразу показали нам правильный путь. Сбоку от кузни болтались трое молодых людей тревожного вида. Один качался в большом гамаке, двое играли в шахматы. А на кровле-то антенна, и вполне серьезная!
Нам сюда.
Бонифацио я заметил сразу — такого не спутать.
В неброских черных джинсах, в тщательно отутюженной белоснежной рубашке и солнцезащитных очках ветеран филиппинской SWAG производил обманчивое впечатление обыкновенного преуспевающего человека. Но Федю ему не обмануть. Бони всего лишь пару секунд посмотрел на меня из-за прилавка и медленно снял очки.
За спиной владельца лавки, на покрытых панелями из плетеного тростника стенах и стендах висели и лежали интереснейшие предметы, но я их пока не замечал — видел лишь острые и опасные глаза Бони. Верю. Подобный волчара и должен был вальнуть приснопамятного Абу Саифа. Это глаза бывшего матерого волкодава на закате карьеры, волей случая поменявшего полярность. Во взгляде сквозят остатки ментовского менталитета, расчетливость грамотного бандита и страх узнавания: «Что скажет настоящий волкодав, увидев меня тут». Какой-то скрытый стыд.
Бони, лишь мельком кивнув притихшей Ленни, теперь очень внимательно и молча осматривал меня. И через несколько секунд молча же, жестом дал понять, что покупателя во мне в упор не видит, — приложил два пальца к плечу, напоминая о погонах. Я кивнул — МЧС-звание у меня есть, да и срочная за спиной, достал «верительные грамоты» в виде небольшой записки от Джая и протянул «спецу». Содержание записки было мне известно заранее: индус поступил корректно. Впрочем, при другом варианте я бы ни к какому такому «дружку» не пошел. Да и вряд ли бы поехал.
Пока хозяин лавки изучал записку, я начал осматривать выставку.
Вот это богатство! Вот это коллекция! В Шанхае имеются две небольшие кузни, и лавчонка похожая есть, но там нет и пятой доли местного ассортимента. Как я понимаю, особую гордость хозяина составляет отличная подборка «староземного» холодного оружия — наверняка вместе с Крепостью досталась, другого пути попадания сюда такого числа отличных старинных клинков я просто не вижу. Да, тут есть что выбрать, непременно один-другой клинок куплю.
За спиной хозяина большое окно с видом на реку — вот торговая пристань, и даже «Гугль» можно различить среди ряда лодок. Значит, он мог видеть, как мы причаливали.
— Что же, tovarisch, я все понял. Джай передавал что-то еще?
Откуда догадался о посылке?
Заметив мое легкое удивление, он махнул рукой — мол, несущественно. Хитрый индус меня все-таки переиграл. Точку поставил где-то? Учись, Федя, учись.
— Да, есть еще и посылка, — откликнулся я, доставая из мешка небольшой угловатый сверток, часть трофеев. Рация с зарядником, скорее всего.
— О! Давай сюда, приятель.
Бонифацио встал, обогнул прилавок и, сильно хромая, подошел ко мне.
— Леопард, — пояснил он, — на третий день попадания сюда. Мы еще ничего не знали, толком не представляли, где очутились, и большого опыта охоты не было ни у кого… А звери здесь крупные.
Еще какие крупные. Мы с гуркхами одного видели, бродил в степи неподалеку от RV, размером со льва кисун… Секунду помедлив, учитель фехтования быстро раскрыл балисонг, вспорол упаковку и аккуратно сунул внутрь узкий клинок. Твою мать! Кокаин, поди! Ну Джай, ну зараза! Наркокурьера из меня сделал!
Реагируя на очевидные эмоции, Бони мягко засмеялся:
— Зря ты так нервничаешь, здесь это дело законом не преследуется. Все регулируется лицензиями и квотами. Нужный, ходовой товар. Ему обрадуются даже в Берне, молодой человек. И не стоит смотреть на меня с таким удивлением… Я понимаю, русских готовят с большой идеологической накачкой. Но все пороки и грязь опустились на эту новую Землю вслед за людьми, и я очень удивился бы, узнав, что такого не случилось.
Он вновь сел за стол.
— К примеру, в Маниле есть свой миниатюрный Сохо, «квартал греха». Массажные кабинеты никуда не делись, вечное ремесло продолжает процветать. Азартные игры, лотереи — этого вы наверняка и в Шанхае насмотрелись. А у нас еще есть и петушиные бои. Раз в неделю, как всегда и было принято в этой стране. Страсть филиппинцев к петушиным боям гипертрофированна. Говорят, случись землетрясение или пожар, настоящий тагал сперва спасет любимого бойцового петуха, а потом уже жену и детей… И при всем этом филиппинцы, южный островной народ, часто носят испанские имена, говорят по-английски и верят в Христа с Мадонной: мы единственные на всю Азию католики. Разводы в Маниле запрещены, а семейные узы незыблемы. То, что у вас, русских, зовется, если мне не изменяет память, «седьмая вода на киселе», тут ближайшее родство. И кокаин этому никак не помешал. Все регулируется, хм… добрыми людьми.
