— Только учтите, что дирижабль движется. Не отпускайте тросс сразу, немного пробегите, придерживаясь за него. — Я открыл дверь с кормовой отсек, и пропустил Панфилова. Оглянувшись, посмотрел на реку. Скоро буду дома!
Через сорок минут дирижабль замедлился и снизился над нашим аэродромом. Вниз ушли саквояжи профессора.
Ну а у меня при себе практически ничего, только походный рюкзак, и оружие. Пара гражданских джинсов и рубашек спокойно влезли в полупустой сидор, так что все свое ношу с собой.
— Пошел! — Меня по плечу хлопнула широкая ладонь боцмана, и я скользнул вниз по троссу, обхватив его ногами. И вот я снова на земле родного города, по которому здорово соскучился. Рядом достаточно неплохо приземлился профессор.
— Пока, воздухоходы! — Крикнули сверху, и махина дирижабля пошла наверх.
— Вась, здорово! — Обнял меня Сергей Шанов, водила дежурного аэродромного грузовика. — С возвращением!
— Спасибо, Серег. Что‑то я долгонько в этот раз. — С удовольствием хлопнув по могучему плечу бывшего боцмана с " Неугомонного", я с огромным удовольствием огляделся. Глубоко вздохнул, и заявил. — Дома и воздух слаще!
— Ага, особенно если рядом баллонеты дозаправляют. Запах нашатыря на аэродроме нам сладок и приятен. — Засмеялся Шанов, и протянул руку профессору. — Сергей Шанов, служащий аэродрома.
— Афанасий Панфилов, профессор. — Не чинясь пожал широченную ладонь иномирянин. Вообще, я знаю уже, что профессор выбился в верха снизу, огромным трудом и используя свой очень и очень немалый интелект. В общем, пахал как папа Карло проф, и днем и ночью, прежде чем занять свою прошлую должность.
— Очень приятно. Василий, погоди, сейчас вызову разгонную тачку, довезет вас до проходной. — Шанов вытянул из кабины оранжевый микрофон, и вызвал дежурного по полю. — Будка — Шанову. Геннадий, будь добр, пришли таратайку. Тут мужиков до проходной добросить надо бы. Ага, те самые, Панфилов и Ромашкин, десантировались с дирижабля. Хорошо, ждем. — После чего повернулся к нам. — Сейчас таратайка приедет, подождите пару минут.
— Это хорошо. — Я плюхнулся на подножку кабины, и прислонил винтовку к ноге. — Лучше ехать, чем идти.
— Вась, ты поосторожнее с нашими девками. — Усмехнулся Шанов. — Их ну очень интересует, чем ты так своих невест завинтересовал. Что они из‑за тебя ибическую битву в баре устроили?
— Могли бы проверить, пока я свободен был. — Хмыкнул я. Чувствуя, как жаркая волна заливает шеки и шею. — Какую — такую битву устроили Варя и Сара?
— Э, нет. Не хватало мне еще сплетни повторять. Сам у них спросишь. Тем более, что тебе недолго осталось. — Засмеялся Сергей, и показал на приближающийся трехколесный мотороллер из технической службы. — Видите, за вами. Ладно, бывайте.
— Пока, боцман. — Я пожал ему руку, и закинул свой сидор в кузов трехколесника. Профессор повторил все за мной, и тоже залез в покачшувшуюся кабину.
— А почему боцман? — Поинтересовался он, хватаясь рукой за ручку на торпеде из‑за резкого старта колымаги. Ну да, я этого товарища знаю, мой тезка погонять любит.
— Шанов был боцманом на дирижабле. Несчастный случай, сломал ногу в семи местах, сейчас она у него она практически не гнется. Летать может, служить нет. Вот и устроился на дежурный грузовик, поближе к авиации. — Я нахмурился. — Серега отличный парень, но не повезло.
Мы оставшуюся дорогу молчали, тем более, что профессору хватало новых впечатлений. умеет человек радоваться новому. А сразу пять крупных дирижаблей на привязи он еще не видел.
Около проходной нас ждали. Вездеход из мэрии, и главный по образованию нашего города.
— Профессор Панфилов? Я Ильхом Расимович Шаймиев, заведующий городским отделом народного образования. Счастлив, просто не передать словами. Как я счастлив, что вы согласились служить в нашем институте. Очень надеюсь, что вы возьмете на себя сложное, но благородное дело обучения молодежи этой главной, самой фундаметальной науке. — Шаймиев суетился вокруг растерянного профессора, совершенно не ожидавшего такого приема. — Сейчас мы поедем, я покажу вам два дома и пару аппартаментов, выберете себе по душе. Потом в мэрию, мэр очень желает познакомиться. К сожалению, он не смог приехать вас встретить, и просил передать вам, что сильно об этом сожаелеет. Но что поделать — служба.
Между делом саквояжи профессора уже были погружены в багажник, а сам он усажен на заднее сидение вездехода.
И вот я пожал ему руку, прощаясь.
— До свидания, Афанасий Илларионович. Вы не пугайтесь Ильхома Расимовича, он просто кажется суетливым, а на самом деле свое дело знает туго. Отличный профессионал, все образование нашего города на нем держится. — Я усмехнулся татарину. — Я вам по секрету скажу. Афанасий Илларионович, он у меня был учителем по математике, в начальных классах. Так что он ваш коллега. И я ему очень благодарен. Потому что он научил меня любить математику. Хорошая наука, помогает деньги считать.
— Что‑то ты в бухгалтера не пошел. — Усмехнулся наш главный по образованию, и увез профессора.
А ко мне подбежала пухленькая, но очень симпатичная девушка в форменке Гражданского Воздушного Флота. О, да это старая знакомая!
— Привет, Слава. — Я улыбнулся иномирянке, пытающейся отдышаться. — Ты чего тут бегом на средние дистанции занимаешься?
— Да сюда пока от метеоцентра доберешься — запыхаешься. Вот, Вась, держи. — торжественно вручила мне конверт девушка. — Варя и Сара тебя будут ждать на квартире у Вари, после семи. Сегодня. Не обижай девчонок, они тебя каждое мгновение ждали. И подари Саре колечко. Она об этом мечтает. Ладно. Мне пора, меня на пять минут отпустили. — И чмокнув ошалевшего меня в щеку, эта симпатуля бежала.
— Надо же. Страсти какие. — Покачав головой, я вскрыл конверт. На белом листе бумаги было всего три слова. — "Скучаем. Ждем. Любим."
И два отпечатка губной помады, ярко — красный и нежно — розовый. Как раз любимые цвета Сары и Вари.
— Ох, девчонки. А как я по вам соскучился. Но сначала надо домой зайти, к маме. — Я закинул за спину винтовку, и потопал к остановке. На стоянке, как на зло, вообще никого, так что поеду на автобусе. Давненько я на нашем тарантасе не катался.
Скоро около навеса, покрытого многочисленными слоями облупившейся краски остановился старенький аппарат. Ну что поделать, небогато мы пока живем, автопарк меняется нечасто. Служат автобусы десятилетиями. Это школьные автобусы как священные коровы, а общественный транспорт ездит и хорошо. Ну, как, следят за ним, ремонтируют, никто неисправный автобус на линию не выпустит, но старенькие они.
