Увидев подъезжающего в сопровождении ближников, Мишку, парни повели себя тоже по-разному. Кто-то потянул с головы шапку, кто-то надумал кланяться, кто-то просто пялился… Митькина команда: «Смирно!!!» — не возымела на новобранцев ни малейшего действия, только один или двое вздрогнули от неожиданного крика и опасливо оглянулись на Дмитрия.
— Господин старшина! Уноты Воинской школы для смотра построены!
Мишка с высоты седла окинул новобранцев взглядом, пытаясь изобразить «орлиный взор отца-командира» и гаркнул:
— Здравы будьте, уноты!
Ответили вразнобой и не все. Мишка отметил, что промолчали трое — двое одетых побогаче остальных и еще один, повыше остальных ростом.
— Отвечать надо: «Здравия желаем, Господин старшина!» — заорал Дмитрий. А ну-ка, еще раз!
— Здравия желаем, господин старшина!
— Отставить! — Дмитрий был неумолим. — Как куры кудахчете вразнобой! А ну, еще раз!
Дмитрий, как дирижер взмахнул рукой. На этот раз получилось лучше, промолчал только парень, который был выше других ростом.
— А ты чего молчишь? — Митька многозначительно распустил свернутый в кольца кнут, расстелив часть кнутовища по земле. — Язык проглотил?
— Погоди, Дмитрий. — Мишка соскочил на землю. — Я сам с ним потолкую.
Парень набычившись, смотрел исподлобья. Особо крепким он не выглядел, а выше других ростом оказался, видимо, из-за того, что был чуть постарше остальных. Над Мишкой он возвышался почти на полголовы. Дорога до Ратного была долгой, наверняка он успел «сделать заявку на лидерство» среди остальных подростков.
«Ну что ж, милейший, с Вас воспитательный процесс и начнем, сами напросились, не обессудьте».
— Значит, не хочешь со мной здороваться? — Мишка уставился парню в глаза. — Может подраться желаешь?
— М?
Парень явно не относился к числу особо разговорчивых.
«Блин, опять этот дурацкий ритуал: потолкаться, пообзываться…»
— Ты вон какой здоровый, неужели боишься?
Мишка слегка толкнул парня в грудь и едва успел откинуться назад — рослый новобранец ударил без замаха, и его кулак пролетел снизу вверх прямо перед мишкиным лицом. В боксе такой удар будет, кажется, называться «апперкот». Размышлять об этом, впрочем, оказалось некогда, левый кулак противника уже летел старшине Младшей стражи куда-то в область печени. Парень явно был не новичком в драках, а может, даже и получил несколько уроков от кого-то знающего толк в кулачных боях.
«Ну что ж, тем лучше!»
Мишка блокировал направленный в корпус выпад и, резко разорвав дистанцию, несколько раз уклонился от ударов, заставив противника впустую помахать руками в воздухе, а когда тот ринулся вперед, ушел в сторону и сшиб парня на землю подсечкой. Падать дылду не научили и поэтому он, выставив в падении руки, оказался на четвереньках, тут же получив обидный пинок под зад.
Среди новобранцев послышались смешки, ратники же Младшей стражи сохраняли олимпийское спокойствие, за месяц тренировок каждый из них уже успел накувыркаться подобным образом.
Запас хладнокровия у мишкиного противника оказался мизерным, вскочив на ноги, он попер, как бык, попался на захват и, перелетев через мишкино плечо, крепенько приложился спиной об землю. Судя по тому, как он хекнул и некоторое время лежал, выпучив глаза и разевая рот, дух из него вышибло основательно.
Мишка молча стоял и ждал пока парень продышится, попутно гадая: решится он на продолжение поединка или нет. Парень решился, но должных выводов, надо понимать, не сделал, а потому тут же огреб сначала по носу (не сильно, только чтобы пустить кровь), а потом «в солнышко», и скорчился, упав на колени, заново пытаясь восстановить дыхание.
Когда противник, наконец, смог выпрямиться, Мишка громко скомандовал:
— Отставить! Достаточно.
Услышан он не был, с налитыми кровью глазами, вымазанной землей и кровью рожей, дылда с утробным рыком снова кинулся вперед. Тут уж Мишка жалеть его не стал и вмазал по плавающим ребрам безо всякой жалости. В качестве награды, он наконец услышал голос новобранца:
— А-а-а! — Парень крутился на земле, держась руками за левый бок. — А-а-а!..
Наконец крик утих, сменившись всхлипываниями, и Мишка назидательным тоном произнес:
— Если сказано: «Отставить» — любое действие должно немедленно прекращаться. Запомните! Иначе будете вот так же валяться и орать! Но вообще-то, он молодец. Три раза был сбит с ног и трижды поднимался. Драться мы вас научим. — Мишка пренебрежительно махнул рукой, словно речь шла о каком-то пустяке. — А вот воинский дух… Он — либо есть, либо нет. У него — Мишка указал на все еще лежащего на земле новобранца — воинский дух есть! Надеюсь, что и у остальных он тоже имеется, иначе учить вас будет бесполезно.
«Вот так-то, сэр, и пусть теперь хоть один из них решится признать, что этого самого духа у него нет. Не дождетесь! „Вот такое я говно“ только в конце ХХ века научились не краснея выговаривать, да и то не все. А ЗДЕСЬ, сдохнут, но ничего подобного себе не позволят!»
— Тебя учить наняли, а не драться! — подал неожиданно голос один из двух отроков, одетых богаче других.
— Ты нас не кормишь, значит, бить не смеешь! — подхватил второй.
«Так, еще и правозащитники нарисовались. Ну, насобирал Никифор студиозусов! Пресекать придется сразу, иначе никакого толка из учебы не получится, но бить нельзя. Господа правозащитники, обычно, только и мечтают стать „жертвами произвола“, дабы вопиять общественному мнению. ЗДЕСЬ это, может, и не так, но рисковать не будем».
— Объясняю для дураков! Это вас — Мишка потыкал указательным пальцем в сторону новобранцев — можно нанять за плату. Можно так же нанять смердов, ремесленников или воинов. Боярин же кормится с вотчины, а служит за честь…
— Врешь! Плату за учение взял… — начал было один из скандалистов, но был прерван громким, как пистолетный выстрел, щелчком кнута. Дмитрий виртуозно сшиб кнутом с его головы шапку.
— Не сметь перебивать старшину! — Митька снова щелкнул кнутом и оставил без головного убора второго «диссидента». Оба испугано присели и заткнулись, а Мишка продолжил:
— Да, плату с вас действительно взяли, но пойдет она на ваш же прокорм и на нужды Воинской школы, в которой вы же учиться и будете. Еще вопросы есть?
— Боярин! А в чем… — Подал голос парень неславянской наружности, но был прерван недремлющим Дмитрием:
— Надо говорить: «Господин старшина, дозволь обратиться» — и называть свое имя!
