Я поднял взгляд от рук к лицу. Передо мной стоял Вук.
Поймав мой взгляд, он тут же сделал молниеносное движение вокруг головы — попросил мыслеприёмник. Запомнил…
Как обычно, три дуги висели возле дверки на стене салона. Я протянул одну неожиданному гостю, другую надел сам.
— Ты отпустил меня, — сказал Вук. — Ты дал мне в дорогу еду и быстрый огонь. Я никогда этого не забуду.
— Ты отпустил знакомую девушку, — ответил я. — Её удалось вернуть домой. Я тоже никогда этого не забуду.
— Она сказала, что я отпустил? — Вук улыбнулся. Впервые увидел я на его мрачном лице не усмешку, а именно улыбку.
— Сказала, — подтвердил я.
— Она звала тебя, — вспомнил Бук. — Ты звал её. Поэтому я отпустил.
— Вы насиловали её? — спросил я.
Вук опустил голову и не ответил.
— И ты?
Вук глядел в пол вертолёта и молчал.
Вообще-то теперь я имел моральное право выпнуть его из машины и с наслаждением растереть в порошок. И мускулы мои уже напряглись.
Но пронзительная, как молния, мысль остановила меня: ведь он парламентёр! Он безоружен! И, значит, не пришёл бы сам по себе. Его послали! Он был единственный гонец из разбойного неукротимого племени, который вообще мог сюда прийти с каким-то разговором. Парламентёрами далеко не всегда посылают ангелов. Чаще всего посылают просто тех, кто способен о чём-то договориться. Значит, в племени урумту считают, что Вук — способен?
Растереть в порошок безоружного парламентёра я не имел права. Политического права! Политикам сплошь и рядом приходится общаться с полными ублюдками и даже с явными убийцами. Это тошнотворное общение — их работа по защите интересов собственного народа. Пока был далёк я от политики, был свободен и от такой постылой обязанности. Но уж коли взялся за гуж…
Да и что нам делать потом с этим племенем, если с парламентёром не договоримся? Ведь другого гонца может и не быть. А договариваться всё равно надо. Ибо вести войну на уничтожение мы не имеем права.
— Что привело тебя сюда? — как-то невольно замедленно, заторможенно спросил я. И убрал за пояс оружие.
— Пятёрка прислала. — Вук, похоже, быстро сообразил, что ни убивать его, ни усыплять я не намерен. Он осмелел и присел боком на порог салона.
— Что она просила передать?
— Чтобы ты не мешал нам идти к айкупам.
— Все, кто пойдёт туда — погибнут, — пообещал я. — Никто не вернётся. Неужели вы не поняли?
— Мы поняли, что у ту-пу есть твоё оружие. Раньше у них такого не было. Мы видели за оврагом купов. Мы не пошли на купов и больше не пойдём на ту-пу. Мы не можем отдавать десять охотников за одну женщину. — Вук говорил бойко, как будто выучил не свои слова. — Пропусти нас на айкупов! Иначе племя может погибнуть.
— Я знаю, где стоят ваши плоты. — Рукой я показал в сторону бухточки, которую разглядывал однажды в полёте. — Недалеко отсюда… Если вы туда придёте, вас окружат сразу три племени. Сыны неба видят сверху все ваши походы. И предупредят ваших врагов. У них будет наше оружие. Ни один урумту не уйдёт живым. Лучше не приходите!
— Что же нам делать? — растерянно спросил Вук. — Ведь племя погибнет.
Я вспомнил его слова на «допросе»: «Раньше умирает тот, кто достоин смерти». Напомнить бы ему их сейчас!
Но что-то сдержало меня. Наверное, с детства внушённое: «Лежачих не бьют»? Как и тому древнему политику, потомку двух прекрасных писателей, никто не напомнил его аналогичных безжалостных слов, когда погибала, рассыпалась от всенародного презрения его мертворождённая «партия» — последний оплот его так называемых «идей», надолго разоривших великую страну.
«Наверное, надо о другом», — подумал я.
— Вас убивают ваши пещеры, — сказал я Вуку. — Из их стен сочится смерть. Поэтому вы умираете молодыми. Поэтому и может погибнуть ваше племя — от пещер. Ваши женщины умирают раньше, потому что вы не выпускаете их на воздух. Без свежего воздуха любой человек умрёт раньше. Попробуй на себе — раньше всех помрёшь! Вам надо уйти из пещер в хижины, жить каждому со своей женой. Тогда будете жить долго, и вам хватит женщин. В других племенах женщины живут дольше мужчин. Но мужчины не держат их взаперти.
— В твоём племени — тоже? — с явным любопытством поинтересовался Вук.
— В моём — тоже, — успокоил я его. — Поэтому нам женщин хватает… Мы можем дать вам тёплые хижины. Два ваших охотника сейчас учатся жить в таких хижинах. Они вернутся к вам со своими жёнами и с тёплыми хижинами. Уйдёте из пещер — племя не погибнет!
— Откуда у вас двое наших? — Вук очень удивился.
— Мы навели на них сон и увезли спящими.
— Они вернутся с жёнами из вашего племени?
— Из племени наших друзей.
Вук задумался. К такой новости он не был подготовлен теми, кто его послал.
— Их не послушаются, — наконец заключил он. — В хижины не пойдут. Племя слушается только тех, кто в пятёрке. — Он растопырил пальцы в воздухе.
— Но вы не помешаете им жить в хижинах со своими жёнами?
— Пусть живут! — снисходительно согласился Вук. И неожиданно предложил: — Мы можем дать тебе много-много шкур ломов. Они тёплые и мягкие. В твоей хижине я не видел ни одной такой шкуры. А ты дай нам оружие, как у ту-пу.
— Не дам! — ответил я. — Пока угоняете чужих женщин, оружия не получите. Переходите в хижины. Живите каждый со своей женой. Тогда женщины сами пойдут к вам из других племён. И хорошее оружие дадут вам сыны неба. Передай это «пятёрке».
Он не удивился, что я знаю о «пятёрке». Может, ему казалось, весь мир про неё знает? Но над словами моими он опять задумался.
Это, собственно, и было то, что мне надо. Понятно же, что никаких моих пожеланий с ходу они не примут, не могут принять. Но пусть хоть задумаются над ними! Для начала и то ладно…
Обдумывая ответ, Вук обшаривал взглядом машину. Глубоко посаженные тёмные глазки его, одновременно и хищные и затравленные, словно ощупывали незнакомые предметы и прикидывали возможное употребление. Понятно, в пределах его знаний… А уровень их, по-моему, на столетия отставал от того, что знали охотники купов и ту-пу.
Впрочем, может, я и ошибался? По крайней мере, способность к быстрому обучению племя Вука продемонстрировало очень даже наглядно.
И вдруг этот дикарь выдал мысль, которая меня поразила.
— Ты как Нур-Нур, — сказал он. — Ты не любишь тех, кто ест людей. А мы знаем такие племена. Там людей едят. Если мы у них возьмём женщин? Ты не будешь мешать?
Впервые не нашёл я сразу, что ему ответить. Врасплох застал такой вопрос. Чем дальше уходила в прошлое «лесная победа» ту-пу над племенем Вука, тем яснее мне становилось, что «победа» эта оказалась полным моим поражением. Ни крови не удалось избежать, ни трупов, ни угона женщин… Ценой громадных жертв урумту продолжали действовать по-своему. Изменить их тактику — не получилось! Не говоря уж о стратегии…
