— Розита, милая! Это было ещё и до денег. На этом основаны почти все войны с глубокой древности: напасть, ограбить, нахапать…
— Так ведь экономические кризисы — те же войны! Неужели ты не понимаешь? — Розита горячится. — Только другими средствами. Не пушками и ракетами, а денежными изъятиями. Даже и у лучших друзей… Деньги в кризисы никуда не деваются. Просто переходят в другие карманы. Есть у тебя силы устроить кризис — обогатишься. За счёт слабых. Нет — терпи. Как терпишь, когда тебя примитивно грабят. Наш профессор в Гаване формулировал это так: «Всех денег не захапаешь, но стремились к этому все. Любыми средствами. Пока существовали деньги». А у нас тут некому, некого и незачем грабить. Денег нет, золото не копим. Развиваемся естественно. Поэтому никогда не надорвёмся.
— Твоими бы устами… — вставляю я.
— А что — и моими! — соглашается Розита. — В меру своих сил и я хорошему помогаю, плохому — мешаю. Возрождения денег в любой форме постараюсь не допустить. Ты представь себе, сколько сотен миллионов людей на Земле тысячелетиями делали деньги и деньги из денег, то есть, из воздуха; считали и хранили деньги, выдавали и собирали, перевозили и охраняли, рисовали и печатали, делали для них бумагу, краски и металл, создавали печатные машины и чеканящие станки, придумывали, собирали и считали налоги, искали и наказывали их неплательщиков!.. Самая громадная армия людей на Земле не создавала ничего полезного. Занималась только деньгами. По сути, была полным паразитом. Ума не приложу: как могла держаться такая уродская экономика!
— Добавь сюда ещё и армию фальшивомонетчиков…
— С удовольствием! — Розита улыбается. — Твой Урал, кстати, тоже этим славен. Показывали нам на лекциях слайды ваших ужасных подземелий, где чеканили фальшивую монету… Но и ловила фальшивомонетчиков тоже целая армия!.. А сколько было других финансовых преступлений! Никакая статистика не сосчитает! Сотни миллионов людей из-за денег были убиты. Ещё сотни миллионов стали профессиональными преступниками и полностью выпали из прогресса планеты. Хотя могли бы работать на него… Вся Земля днём и ночью считала деньги, свои и чужие, и никто не брался подсчитать убытки от самого существования денег. Они оказались самым разорительным мероприятием в истории человечества. Никуда от этого не денешься…
Я слушаю Розиту и вспоминаю заученные в школе бессмертные пушкинские строки:
Бранил Гомера, Феокрита;
Зато читал Адама Смита,
И был глубокий эконом,
То есть, умел судить о том,
Как государство богатеет,
И чем живёт, и почему
Не нужно золота ему,
Когда простой продукт имеет…
Не знаю, читала ли Розита на своём юридическом Адама Смита, подобно Евгению Онегину… Вряд ли, конечно… Мне, увы, Смит тоже не достался. С основами мировой экономики знакомили в «Малахите» поверхностно. Видимо, полагали, что весь её грабительский и кровавый земной опыт на другой планете не понадобится, что там экономика будет сразу основана на простых и естественных принципах, по которым Земля живёт в двадцать третьем столетии.
А принципы эти денег не ведают, и золото учитывают только как необходимый технологический металл. В космических и авиационных приборах без него не обойдёшься…
У Розиты тем временем свой ход мыслей — профессиональный:
— Я как журналист тебе скажу, — произносит она. — Ни в каких политэкономиях этого не прочтёшь… Целая армия журналистов веками писала только о деньгах, выпускала тьму газет, журналов и книг только о деньгах. О том, как их наживать и грабить, как тратить и сберегать. Извечный спор, гениально сформулированный Бальзаком: «Деньги плоски, чтобы лежать, деньги круглы, чтобы катиться»… И сотни миллионов людей почти всю жизнь читали эту финансовую ахинею. Вместо того, чтобы читать более интересное и полезное… Мне кажется, общий ущерб от денег сопоставим с ущербом сразу от всех войн, которые пронизывали земную историю.
— Наверное, — тихо вставляю я, — ты могла бы написать целую книгу о разрушительной роли денег.
— Запросто! — Розита кивает, усмехается. — Если бы осталась на Земле. А здесь… Кому это надо? Но ведь на Земле отыскались бы журналисты, которые написали бы контркнигу — о великой регулирующей роли денег. О том, как они заставляли работать даже самых ленивых. Будто другого средства нельзя найти… О том, как они экономили транспортные усилия. Поскольку деньги, понятно, возить легче, чем товары… И в той контркниге непременно доказали бы, что любые человеческие жертвы оправдываются прогрессивной ролью денег в истории. Так же, как можно оправдать здешние жертвы величием освоения новой планеты. Только пойди — объясни это Бируте, Марату, Ольге, Чанде, Вано…
Я молчу. Говорить о Бируте не могу ни с кем. Это будет кровоточить до конца. Да и о Марате. Пока он был жив, он был темой для разговоров. А теперь стал только темой воспоминаний. Мы учились в соседних школах, жили в соседних дворах, всегда встречались с удовольствием, хотя и не были близкими друзьями. Теперь это отзывается болью — оттого, что упустили тогда шанс стать друзьями. Он и тогда был бы прекрасным другом — надёжным и преданным. Таким, каким и стал в конце концов. Но позже — в «Малахите»…
— Ты помнишь новеллу про итальянское золото? — вдруг спрашивает Розита. — В той книге…
— Помню, конечно? Спасибо, что дала почитать.
— Как жутко жили люди! — Розита вздыхает. — Как легко погибали за металл! Может, нам не лишне хоть изредка вспоминать об этом?.. Что, если попросить Ренцела разучить арию Мефистофеля? «Люди гибнут за металл!..»
— У него получится. Роскошный бас!
— Он, кстати, скоро приедет в твою дельту выпускать кастрированных комаров. Уже облучены тысячи яиц.
— Что потребуется от меня?
— Не знаю. — Розита пожимает плечами. — Он ни о чём не просил. Может, сам тебя вызовет?
На подходе к дельте Жога я вдруг вижу на высоком берегу громадный паукообразный ком из матово поблёскивающих металлических балок и коричневых супердековых плах. И не сразу понимаю, что этот искорёженный невероятной силой металл — наш причал. Тот самый, что после прошлого разлива торжественно и радостно поставили мы тут для торговли с килами.
— Ты видишь? — с ужасом спрашиваю Розиту.
— Я это ещё раньше видела, — как-то отрешённо отвечает она.
— Где?
— На фото со спутника. После свеженького землетрясения.
— Почему мне не сообщила?
— Спроси у Омара. Я дежурила в Совете… Ты был занят бегущим племенем… Возможно, поэтому… Остановить цунами ты всё равно не мог бы…
