Пока собирались и грузились в транспорт, пока водители прогревали двигатели, из «Снежинки» никто не вышел. Вряд ли тамошняя братия опасалась — им-то чего? К тому же лагерь долговцев, разбитый на противоположном конце разрушенного животноводческого комплекса, всегда можно было обогнуть, обойти, пробраться стороной. Думаю, мужикам в «Снежинке» было как-то… ну, не знаю… неловко, что ли, стыдно. Вот так, без сопротивления, сдали Бледного — как бы своего. Это с одной стороны он бывший бандит и теперешний шпион О-Сознания, а с другой — это же Бледный, человек, который просидел в «Снежинке» достаточно долго, чтобы стать своим, привычным. Вполне честный торговец, мужик, с которым можно было переброситься словом, а то и принять по соточке лекарства от радиации… Теперь завсегдатаям «Снежинки» стыдно, не хотят показываться на глаза кому бы то ни было, кто знает о вчерашнем. Вот и ждут, чтобы чужаки убрались.
Вероятно, совсем недавно то же самое чувствовали долговцы Рожнова — из-за меня. Им было прекрасно известно, кто такой Полковник, но меня ему выдали. Потому сталкеры держались радушно, расчистили местечко в кузове вездехода, для чего перенесли пару ящиков в салон, себе под ноги, хоть это и неудобство. Скажете, мелочь? Вот из таких мелочей наша жизнь и скроена…
Дальнейший маршрут был более или менее понятен — к южной окраине Рыжего леса. А что там? Никому пока не ясно. Даже Полковнику не ясно — вряд ли Бледный мог в деталях знать, как там все устроено. Долговцы сидели в машинах хмурые и тоже небось гадали, что ждет впереди. По рожам людей Полковника ничего нельзя было определить — эти-то у своего начальника нахватались манер… И Полковник псих, и подручные у него тоже того, с приветом. Стал бы нормальный человек рядом с Полковником долго оставаться? Разве что тот, кого к этому принудили или кому податься совсем уж некуда.
Колонна ползла в северном направлении, к Рыжему лесу. Сперва двигались быстро, но потом скорость упала. Я находился в хвосте конвоя н, привставая, вндел, как изгибается трасса, прокладываемая водителем головного внедорожника. Петли, которые выписывала колея, уходили на десятки метров вправо и влево. Датчики аномалий, установленные на переднем джипе, заставляли водителя совершать все более крутые маневры. Потом забеспокоился и мой датчик на запястье, даже эта игрушка сигнализировала о наличии аномалий. Теперь я стал различать их по сторонам: то вихри карусели, то дрожащий горячий воздух над плешью среди обгоревшей черной травы — жарка, значит. Больше всего мне не понравилось, что обугленный след очередной жарки оказался вытянут, будто аномалия ползла наперерез колонне. Скорость упала километров до пяти в час — немногим быстрее, чем передвигается по Зоне пеший сталкер. Сквозь ровный гул двигателя и тарахтение— подвески я иногда мог слышать обрывки разговоров долговцев в кабине. Их, как и меня, заинтересовало поведение аномалий. Россыпи смертельно опасных ловушек стягивались к нашему маршруту, грозили окружить, отрезать путь.
Вдруг машину в середине конвоя подбросило в воздух. Тяжелый джип подпрыгнул, будто игрушечный, отлетел метра на полтора в сторону, водитель ударил по тормозам, колеса взрыли грунт. Машина замерла — при такой скорости тормозной путь крошечный. Водители начали сигналить, колонна встала.
Из кабины высунулся Рожнов, я расслышал слова его водителя:
— …Не мог, потому что колею держал! Аномалия сместилась и достигла того места, которое успешно прошли больше половины автомобилей. Мы приближались к логову Керзунова, здесь он уже мог двигать аномалии… либо выращивать новые.
Задержка оказалась недолгой — если джип, угодивший в западню, и повредил рессоры, то совсем незначительно, он мог продолжать движение. Колонна поползла дальше, огибая опасное место. Теперь все водители — и те, что находились в середине конвоя, — следили за показаниями датчиков. Стройный ряд нарушился, машины виляли из стороны в стороны, притормаживали, ускоряли ход В десятке метров от моего джипа вспыхнула трава, к небу потянулся столб жара, в дрожащем воздухе закружилась зола.
Я увидел, что на машине Полковника расчехлили установку в кузове — что-то вроде гарпунной пушки, какой ее рисуют в книгах о китобоях; толстый ствол на поворотной станине. У казенника стоял, согнувшись, Другаль, рядом сидел боец в усиленном камуфляжном комбезе. Ученый навалился настранное оружие, оно задрало толстый хобот к небу, послышались хлопки, я очередь снарядов ушла вверх. Не знаю, чем стрелял ученый, но цепочка автомобилей снова стала четкой, джипы выровнялись. У Полковника имелся какой-то способ гасить активность аномалий?..
Теперь я сообразил, что происходит. Керзунов пытался преградить нам путь аномальными полями, и до какого-то момента мы петляли, следуя тем путем, который оставлял нам враг Теперь аномалии стали сползаться — значит. Керзунов считает, что мы уже попали в ловушку? Что-то должно произойти. Или Полковнику удастся проложить дорогу сквозь ловушки? Я сверился с картой на ПДА — до цели еще порядочно. Вряд ли мы уже прорвались…
Пока я размышлял, колонна двигалась по территории, которую обезопасила гарпунная пушка Другаля. Аномалии здесь были хилые, слабенькие. Когда джип впереди тряхнуло на очередном трамплине, колеса едва оторвались от грунта — у аномалии не хватило сил поднять груженую машину. Чуть позже мне посчастливилось разглядеть, чем стреляет ученый — в траве лежал белый блестящий корпус, то ли пластмассовый, толи керамический, над ним дрожала ажурная сетчатая антенна. Вряд ли такой хрупкой штукой можно выстрелить, скорее антенна разворачивается от удара о землю. Интересно, как она работает? И почему бы в таком случае не установить такие агрегаты, гасящие энергию аномалий, на джипы?.. Другаль из своей пушки засеял дорогу перед нами приборчиками, я видел их в траве то справа, то слева: поблескивающие цилиндры корпусов, и над каждым зонтик антенны.
Кузов качнулся, дрогнул, подбросив меня. Я решил, что и наша машина наконец-то угодила в аномалию, но рывок повторился — содрогнулась земля, меня швырнуло вбок. Джип затормозил, замерла вся колонна. Колея под колесами снова качнулась, и долговцы посыпались из машин на трясущуюся землю. Пулеметчики занимали позиции. Рожнов с Полковником, перекрикивая друг друга, раздавали команды. Земля тряслась все чаще — без ритма, без очередности, и я уже различал, как в ближней рощице возятся, сгибая молодые деревца, тяжелые туши псевдогигантов. На таком расстоянии их гравитационные удары не могли серьезно повредить хорошо экипированным сталкерам, к тому же мы были на открытой местности. Другое дело — в каких-нибудь руинах, которые грозят обвалиться на голову, а здесь всего лишь сотрясение почвы под колесами… Іде-то очень далеко завывали слепые псы; их хохот едва слышался сквозь громкий шелест дрожащей земли и рычание псевдогигантов.
