А потом будет… Война? Немцы? Андрей снова потряс головой, и каша в мозгах вязко булькнула.
– Капитан! Что у вас за шевеление в строю?!!
Взводный подскочил к Андрею и зашипел в ухо:
– Бутченко, ты что? Рехнулся?
Слова капитана пытались пробиться в мозг, но бессильно вязли где-то в районе барабанных перепонок.
– Вторая шеренга, головные уборы – снять! Документы, носовые платки, расчески и иголки с ниткой – к осмотру!
Кирпичная стена комендатуры по ту сторону плаца плыла перед глазами Андрея, и сквозь ее двухметровую толщу ему мерещились сторожевые вышки, связанные между собой сверкающей колючей проволокой.
Олеська… В темноте черепной коробки взлетела и повисла, отплевываясь ледяным огнем, осветительная ракета. Ноздри Андрея раздулись, втягивая тяжелый болотный смрад, и на предплечья навалилась тяжесть мертвого тела. Отгоняя видение посеченной осколками куртки и пропитанной оранжевой в свете ракеты кровью блузки, Андрей в очередной раз дернул подбородком.
– Караул, смирно!!!
Майор обогнул левый фланг первой шеренги и бегом бросился к неторопливо ступающему по плацу подполковнику. Пришедший небрежно махнул дежурному рукой и картинно поправил фуражку с высоченной тульей – летний вариант каракулевой шапки.
– Продолжайте, – сквозь зубы процедил подполковник Гнус.
Майор, споткнувшись на полпути, развернулся и бросился назад.
Неглубокая могилка в болотной грязи. Даже не могила – небольшая ложбинка, и – голыми руками – влажная земля сверху. И простреленная рация поверх. Штык к автомату – и вместо креста. Две пули, в печени и в легком. И сил осталось только выдернуть кольцо из запала последней гранаты…
– Обязанности разводящего…
Андрей вздрогнул от проникшего в сознание вопроса и сфокусировал взгляд на лице подполковника. Секунду молча рассматривал уродливые следы от ожога на левой щеке Гнуса.
– Мне повторить вопрос, младший сержант? – Подполковник брезгливо дернул губой и приподнял бровь.
С правого фланга, почуяв неладное, рванулся взводный.
– Петро…
Гнус перевел удивленный взгляд на подбежавшего начальника караула.
– Твой подчиненный, капитан?
– Так точно, товарищ подполковник! – вытянулся взводный.
Проверяющий вновь перевел бесцветный взгляд на Андрея:
– Второй разводящий?
– Так точно, товарищ подполковник!
– И почему, капитан, он у тебя не готов?
– Так… – Взводный застыл с открытым ртом.
Гнус фальшиво тяжело вздохнул.
– Заменить. Пять суток. – Он поискал глазами поверх голов и поманил к себе помощника дежурного по караулам: – Старлей, ко мне!
Старший лейтенант резво подлетел к начальству и вытянулся по стойке «смирно».
– Конвойных сюда, бегом.
– Есть! – Старлей бросил ладонь к фуражке и сорвался с места в сторону комендатуры.
Андрей встретился взглядом с подполковником.
– Петро…
В глазах Гнуса проскочила непонятная искорка. Страх? Понимание?
– Ты их всех убил, Петро…
18.46. Понедельник, 9 мая 1988 г., г. Ленинград, Литейный мост, map #1836
Поток разномастных машин, автобусов и наскоро приспособленных для перевозки людей грузовиков казался бесконечным. Труднее всех в этом бедламе случилось регулировщикам на развязке, стыкующей в одной точке две набережные, Арсенальную и Пироговскую, с улицей академика Лебедева.
– Да куда тебя несет?!!
Сержант-регулировщик хлопнул ладонью по капоту оранжевого «четыреста двенадцатого», попытавшегося выпрыгнуть с пандуса на мост прямо перед носом автобуса. Вцепившийся в руль дедок испуганно ударил по тормозам, чем вызвал гневное гудение тянущейся за ним очереди. «Москвичонок» заглох, и Пироговская набережная встала. Из салона машины послышался треск выдернутого рычага ручного тормоза.
– Ну, дед…
На плечо сержанта легла рука напарника.
– Иди под мост, Коль, отдохни. Я тут разрулю. – Напарник вышел на первую полосу и остановил поток с Лебедева, давая возможность двинуться хотя бы одному ряду с пандуса.
– Да какой там отдохни… – Сержант в сердцах пнул ногой колесо оранжевой «консервы». – Помойку эту теперь убирать как-то надо…
Он оглянулся, прикидывая, сможет ли оттолкать возникшее препятствие в сторону, и заметил в двух шагах от себя колоритную семейку. На тротуаре под бортиком пандуса задумчиво восседала парочка здоровых ротвейлеров, зажимая между собой непоседливого щенка.
– Тоже – в эвакуацию?
Глава семейства обреченно скользнул глазами по плотному потоку машин, перевел взгляд на сержанта и совсем по-человечески тяжело вздохнул.
– Подождите немного. – Регулировщик наклонился к лобовому стеклу «москвича» и строго посмотрел на застывшего в прострации деда. – А как насчет того, чтоб завести машину? А, водитель?
Дедок сделал глотательное движение, дернув кадыком вверх-вниз, и потянулся к ключу зажигания. Двигатель нехотя сделал несколько оборотов вхолостую и неожиданно радостно заурчал. Водитель счастливо заулыбался, снял машину с ручника и приготовился продолжить движение.
– Секундочку. Пассажиров возьми, коль один едешь. – Сержант прижал капот машины жезлом и обернулся к собакам: – А ну, ребятки, давайте-ка сюда…
Он открыл заднюю дверцу машины и призывно кивнул:
– Ну?
Семейка не заставила долго себя упрашивать. Кобель резво вскочил, подтолкнул мордой подругу и схватил зубами щенка. Вся троица быстренько оказалась на заднем сиденье.
– Вот так-то. – Сержант захлопнул дверь. – Перевези их, отец, на ту сторону…
Когда машина спустилась наконец с моста и подъехала к перекрестку со Шпалерной улицей, над плечом водителя возникла широкая морда, покрытая коркой запекшейся крови, и коротким утробным рыком попросила остановиться.
Дедок спорить не стал.
21.19. Пятница, 14 мая 2010 г., г. Санкт-Петербург, ул. Гатчинская
Катерина не решилась выключать изрыгающие треск мобильники, не выяснив причину происходящего. Отодвинув кресло с Сергеем чуть в сторону, она уселась на принесенную с кухни табуретку и нырнула в бурлящие компьютерные процессы. Первое же сделанное открытие заставило Катю длинно выругаться. На IP-адресе, запомнившемся ей с посещения квартиры бывшего мужа, «висела» именно Сережкина машина…
Стало понятным, кто виноват. Осталось уточнить – виноват в чем? А потом уж – что делать? В том, что она что-нибудь да сделает, Катерина не сомневалась.
О том, что Сергей плотно работал с «неолитовским» движком, Катя, конечно же, знала. Только вникать в это раньше не хотела принципиально. Сославшись на желание забыть это слово вообще. Забыть… Вот и Семен Петрович тоже рекомендовал – забыть.
Не так-то это просто, оказывается. Видимо, чтобы распутать этот немыслимый клубок между бывшим мужем и… возможно – будущим, понадобится как раз все вспомнить.
