Сам он снял рюкзак и расстелил коврик, что для него было нехарактерно. Не любил Калита комфорта. Поэтому Сергей Чачич страшно удивился и тоже расстелил коврик и разлегся, радуясь праздному моменту.
– Слушай, правду болтают, что у «шара желаний» всего три сокровенных желания?
– А, какая разница? – махнул Калита. – Черт его знает, где теперь этот «шар» искать.
– Я бы пошел на север, то есть на юг. Говорят, он на юге между двумя экскаваторами висит.
– Понимаешь, Сережа, – сказал Калита, – у меня такое ощущение, что мы маху дали. Только не знаю, где и как ошиблись. Теперь бы живыми домой вернуться.
На самом деле, Калита знал, где они ошиблись. Если бы не Сашка Ген, вернулись бы они в вентиляционную систему, нашли бы свой вход в Дыру, а там и до «шара желаний» рукой подать. А так… Не рассчитали они сил ни физических, ни душевных. Не было больше у них надежд, одна усталость.
– Я бы порыскал по окрестностям.
– Ты вспомни, сколько их не вернулось, – вздохнул Калита.
– Кого?
– Ну, сталкеров. Толпа! Очень много. Потому что все хотели разбогатеть. Не получилось у нас в этот раз. Будем ждать следующего. Главное без фанатизма подходить к проблеме.
– Тебе хорошо, – возразил Чачич, рассматривая облака, – ты встряхнулся, как собака, и снова готов к подвигам, а я устал. Смертей у нас много. Это плохо.
– Да, жаль ребят, – сказал Калита, тоже испытывая смертельную тяжесть в груди, и провалился в сон.
Приснились они все ему: Леня Куоркис и Юра Венгловский. Будто бы пью они пиво втроем в «Кошачьем глазе» на «Чеховской» и так им хорошо друг с другом. Они ему рассказывали, как они живут и что с ними происходит. Но ведь же умерли, думал Калита, слушая их во сне. И такая безмерная тоска навалилась на него, что он проснулся с мокрыми глазами.
Должно быть, он проспал очень долго, потому что когда его разбудил Дубасов, было жарковато и солнце висело как раз за верхушкой ивы, а роса высохла.
Чачич проснулся и вытаскивал из волос репейники. Разведчики тоже все были в репьях, а еще мокрыми, как после кросса. Дубасов поведал:
– Хуторок тут недалеко. Дорога странная, кольцами. Озера есть, одно в другое переливается. Народа никакого.
– А ловушки?
– Ни одной не заметили.
– А скот?
– Две буренки пасутся на лугу.
Черт, где же мы? – удивился Калита. Там где ловушки, домашнего скота не бывает. Эту аксиому знают даже сталкеры-салаги. Куда нас этот «трикстер» по имени Марья Ивановна завел? Значит, мы почему-то вышли из Дыры и даже из Зоны?
– А что в хуторке?
– В сам хуторок мы не входили, с полчаса понаблюдали. Кто-то есть. Дымом пахнет.
– Ладно, – поднялся Калита. – Идем на хутор. Оружие держать наготове. Мало ли что! Но как всегда без фанатизма. Не дай бог кого-нибудь зацепим. Хлопот не оберешься.
Они пошли.
Дом стоял на пологой стороне холма, в старом саду. Наверное, хозяин был старым или больным, потому что земля в под деревьями была сплошь усыпана гниющими яблоками, а дом обветшал. Калита понюхал воздух. Действительно, печь топилась совсем недавно, должно быть, с ночи.
– Командир! Командир! – горячо зашептал в динамик Жора Мамыра. – Хозяйка появилась.
– Где?
– С моей стороны по воду пошла.
– Чачич, за мной! Шлем только сними, а то напугаем всех.
Они пробежали двор. Хорошо хоть собаки не было. И очутились на крыльце. Калита потянул дверную створку. Дверь скрипнула и подалась. Изнутри пахнуло теплом и едой.
Вначале они попали на веранду, где под лавками на полу были рассыпаны яблоки, потом через темные сени – в чистую горницу.
– Вот те на! – удивился Чачич, опуская автомат.
Стол ломился от еды. Здесь было все: и соленые, и свежине огурцы, и картошка с мясом, посыпанная укропом, и самогон в бутылке, заткнутой кукурузным початком, и пахучий домашний хлеб, нарезанный по-крестьянски большими ломтями, а еще квашеные помидорчики, капуста, сметана в чашках и отварная курятина.
Калита тоже опустил оружие. У обоих потекли слюнки.
– Пожалуйте, гости дорогие! – дверь в глубине комнаты распахнулась, на пороге стояла Молодуха, из-за ее плеча виновато выглядывал Жора.
– Картина Репина «Не ждали», – прокомментировал Калита. – Это что ж, все для нас? – спросил он, и его почему-то не насторожило это обстоятельство, словно все было в порядке вещей.
– А для кого? – удивилась Молодуха.
Была она высокой, статной. С яркими губами и огромными глазищами. Господи, подумал Калита, усаживаясь на почетное место во главе стола, где же вас делают такими?
Молодуха села от него по правую руку и первым делом налила каждому по большой чарке. Только они за них взялись, как Жора закричал:
– А Андрюха? Вот же его место!
– Точно! – согласился Калита, не в силах оторвать глаз от прекрасной Молодухи. – Как это я запамятовал?! Дубасов, Дубасов, – произнес он в микрофон. – Слышишь меня? Снимай пост и дуй сюда. Мы тебя ждем.
Дубасов, как дух, возник через секунду, занят свое место, бросив рюкзак и оружие в углу, и они выпили. Крякнули и принялись за еду. Через минуту, когда утолил первый голод, Калита спросил:
– Хорошие у вас места, тихие, богом забытые. Рядом никого нет?
– Так кто же здесь будет, кроме нас? – удивилась Молодуха.
– А-а-а… Ну да, ну да, – согласился Калита.
Выпили еще по одной. И тут же, не закусывая, по третьей, и Жора стал говорить громче обычного, а Дубасов стал искать мясные кусочки пожирнее. Чачич же налегал на квашеные помидоры и капусту.
– Что же я сижу?! – встрепенулась Молодуха. – У меня же еще мясные щи есть!
– Давай щи! – развязано воскликнул Жора, и Калита незаметно погрозил ему пальцем.
Молодуха подхватилась, косой мотнула, каблучком притопнула. Калита загорелся:
– А где твой муж? – начал он издали.
– Да какие нынче мужья? – в свою очередь спросила она скромно, возясь у русской печки. – Скажете тоже!
– Без мужа, чай, тяжело? – гнул свое Калита.
– Может, и тяжело, только кто признается? – натужно ответила Молодуха и поставила на середину стола горшок со щами и открыла крышку.
По горнице распространился душистый, кисловатый запах щей, сваренных на мясе.
– Ну-у… Вы, например?
– Я?! – безмерно удивилась молодуха. – Я уже замужем была… три раза, – добавила она разливая по тарелкам щи.
Выпили еще по две и принялись хлебать наваристые щи, не забывая о черном хлебе и зеленом луке, который макали в соль.
– И что? Так вот никого и не полюбила? – спросил Калита покровительственно.
– Нет, почему? Я всех своих мужей любила…
