Что делать мне? Делать-то что?
Возвращаться оплеванным. Попытаться выжить и извлечь из всего этого позора хотя бы материальную выгоду. А что еще?
– Я думал, ты ищешь Исполнитель Желаний, – говорю я тихо. -Я-то искал его. Для тебя.
– И нашел, – кивает Вычет. – Ты думал, что я хочу на тот свет? Нет, я только хотел уйти из вашего мира, потому что не мог больше в нем жить. Ты думал, что поманил меня Исполнителем Желаний, а я знал, что никто не вернет мне Катю. Невозможное – невозможно. Я пошел с тобой только тогда, когда понял, что на самом деле Хозяева намереваются рекрутировать меня в свои ряды. Вот и ладно. Я лягу в кокон, и мой разум сольется с их разумом, сделав его чуточку мощнее или гибче, и с каждым новым рекрутом мощь этого интеллекта будет прибывать, пока… не зн%ю, что случится потом, но тем лучше! Я пошел за тобой, потому что понял: такой уход из мира неизмеримо интереснее вульгарной смерти. Неужели ты меня не понимаешь?
Молчу.
– Вижу, не понимаешь, – вздыхает Вычет. – Ну что ж, каждому свое. Мне в кокон, а тебе… удачи тебе и счастливой жизни. А теперь прощай, мне пора.
В какой еще кокон? «Матрицу» я смотрел и коконы для людей там видел. Неужели… в такой же? Добровольно? То-то и оно.
Исполнилось его желание. И он, и Хозяева получили то, что хотели. А я?
А я стою столбом, опустив ненужный автомат, и не знаю, на кого мне злиться, на себя или на Вычета? И кого мне сильнее жалеть, себя или его?
Он уходит, не оглядываясь, – маленький, щуплый, почти жалкий, но уже нашедший свое место и свою роль, не то убогий, не то великий. Я гляжу ему вслед до тех пор, пока его силуэт еще можно различить в слабом свете фосфоресцирующих стен.
Когда он полностью растворяется, я остаюсь один в сердце Зоны. Налево – смертельный барьер, направо – Монолит, ловушка для алчных дураков. Если я выберусь отсюда и расскажу людям всю правду о нем, Хозяевам придется изобретать новые обманки. Ничего! Они легко зажгут новые свечи для новых глупых мотыльков.
Вздохи, шорохи. Машинный зал живет своей непонятной жизнью. Где-то поблизости ходят, бормоча под нос непонятные слова, мобилизованные Хозяевами зомби, а их контролеры ждут приказа Хозяев. Прихлопнуть меня сейчас чрезвычайно легко – как Виктора. А отпустить восвояси – легко?
Не знаю и не узнаю, пока не попытаюсь выйти. Тогда посмотрим.
Устал я адски, а отдыхать некогда. Пора. Лишние мысли – вон из головы! Я все еще боевая единица. Соберись, сталкер! Ты ведь столько раз делал это раньше – всегда умел мобилизоваться, даже после того как терял друзей, и всегда это тебя спасало. Поднатужься. Попробуй еще раз.
Ты потом вспомнишь о Вычете и о своей роли в его судьбе. Ты еще много раз успеешь подумать о Зоне, о ее Хозяевах и о ползающих по ней человеческих букашках. Ты вспомнишь – если забудешь об этом сейчас. Потому что если сейчас ты не настроишься на борьбу и победу, забыв обо всем остальном, то некому будет вспоминать.
– Ну, готов? – спрашиваю я себя и сам же отвечаю:
– Готов.
– Тогда вперед!
В который раз убеждаюсь, что «надейся на лучшее, готовься к худшему» – правильная жизненная установка. К чему бы я ни готовился, надежду у меня никто не отнимет.
Зона не убила сталкера Чемодана. То ли Хозяева против всех ожиданий уважили просьбу Вычета, то ли им просто было не до меня. До букашек ли, когда занимаешься глобальными делами?
Мне позволили уйти. Никто из Хозяев, конечно, не стал расстилать передо мною ковровую дорожку, но и никто из них не стремился во что бы то ни стало отправить меня на тот свет. Против меня была только Зона, уже не играющая в поддавки. Просто Зона, не прощающая ошибок. «Шнек» вновь уснул, мне остались только детектор и остатки чутья.
Я шел назад так быстро, как это было возможно. Двое суток с короткими привалами и совсем без сна. Когда становилось совсем невмоготу, поддерживал себя стимуляторами. Я знал, что расходую последние резервы сил и рассудка – осторожного моего рассудка, не велящего соваться в воду без знания брода.
Несколько раз мне повезло, причем дважды по-крупному. Первый случай был между Радаром и Милитари, когда меня потащило в странную «воронку», не регистрируемую детектором, и внезапно отпустило. «Воронка» оказалась пульсирующей – я и не знал, что такие бывают. Второй реальный шанс расстаться с жизнью выпал мне уже на подходе к лагерю Сидора, когда я заподозрил неладное и, предприняв обходной маневр, не попал в бандитскую засаду. Дело ограничилось перестрелкой, мне оцарапало череп над правым ухом, а я, кажется, никого не подстрелил, но успешно оторвался – живой и невредимый, с хабаром и без единого патрона. Гранаты я истратил еще в Милитари, отбиваясь от стаи чернобыльских псов…
Как и в прошлый раз, меня беспрепятственно пропустили в «Харчи». Чего уж там, после драки кулаками не машут. Бешеного Кипятка уже не было в живых, Штангель отдыхал в больнице, а если кто-то из клана хотел со мною посчитаться, то куда спешить? Вот он я, сам отдался в руки. И главное: кто рулит кланом в отсутствие Штангеля? Сидор.
О том, как мы торговались с ним за «шнек», можно было бы написать отдельную сагу. Разумеется, я, как и в прошлый раз, прикопал «шнек» вне пределов лагеря, чтобы не вводить покупателя во искушение. В итоге торга денег вышло чуть меньше, чем я думал, и вышло бы еше меньше, не будь «шнек» в активном состоянии столь полезен в Зоне. Но вышло в целом приемлемо – на небольшую гостиницу у моря хватит. Менее ценный хабар я продал Сидору оптом едва за десятую часть стоимости «шнека».
Торг позади и мы пьем коньяк, очень хороший коньяк, а не водку-горлодер, как обычно в «Харчах». Кончена эпопея. Я вернулся живым, и Вычет получил то, что хотел. И Сидор. На моей добыче он сделает очень хорошие деньги. Я рассказываю в общих чертах, через что нам довелось пройти, и он сочувственно кивает, но я вижу: все это не слишком-то его интересует. Для чего купцу знать все эти подробности?
Мы просто пьем коньяк.
– Я ни в чем не виноват, повторяю я на тот случай, если он с первого раза не понял. – Это был Зов Зоны.
– Поверил наконец? – спрашивает Сидор.
Молча киваю. Против фактов не попрешь. Вычет – рекрут Зоны, а я – проводник, средство доставки. Каждый из нас получил свою награду: Вычет навсегда лег в кокон, а я заработал достаточно денег. Радоваться, мне, правда, не с чего: ведь все вышло не так, как хотел я, а так, как хотела Зона. С детства знаю: никогда не получается в точности так, как нам хочется, как мы планируем и реализуем наши планы, а получается как-то иначе. Всегда. Даже в случае благоприятного исхода. Знаю это – и не могу примириться.
Краткая информация о Хозяевах и роде их занятий не производит на Сидора большого впечатления.
