Налились светом узоры металла. Засветилась разлитая по желобкам в камне кровь. Вспыхнув, выгорела синим пламенем.
Три теневые фигуры встали на камне. Чужая, уродующая окружающий мир сила пульсировала в каждом движении.
– Удачно… – выдохнула одна из фигур, проведя по камню ладонью и обретая плоть.
– Этой самонадеянной стерве не тягаться с нами, – надменно выцедил второй, за спиной которого чернел беззвездной ночью плащ.
– Но пусть думает, что победила в этот раз, – беспечно предложил третий, изящный медноволосый юноша.
Первый поднялся с колен, слизнул кровь с пальцев. Сверкнули в улыбке клыки:
– Не недооценивайте Смычка. Обожжетесь. Она умна и коварна.
– Но нас больше. – Рыжий демонстративно отмахнулся, поправляя свою длинную, до колен, роскошную шевелюру. – Можем и силой раздавить.
– На ее территории? – иронично приподнял белую бровь первый. – Мы уже ошибались. Помните, чем это закончилось?
Немолодой, но статный и надменный мужчина с аристократичными чертами невольно дернул плечом. Плащ колыхнулся живым куском ночи.
– Она умна, – признал он. – Но заносчива и самоуверенна. Что ее и подведет…
Рыжий небрежным жестом сотворил себе кресло.
– Ждем… – оповестил он. – Время еще есть.
День прошел в торопливой скачке. Никто не подгонял отряд, даже Альтис молчал, но все равно люди и бессмертные невольно спешили.
С левой руки уже светило вечернее солнце. Дорогу бессмертные выбрали немного в стороне от их предыдущего маршрута. Никто не хотел, чтобы мальчик увидел дом, в котором провел жуткие годы. Он и так только-только оттаял.
Поглядев на Волчонка, Альтис понял, что ребенок за день успел устать и оголодать.
– Привал! – скомандовал демон, завидев впереди удобную полянку.
Отряд расположился быстро и умело. Лошадок расседлали, пустили пастись. Люди ни о чем не подозревали, но бессмертные невольно поглядывали на восток. Туда, где проклятием для них стал один из величайших артефактов мира.
Стараясь отвлечься, Альтис подозвал Калигула и принялся чистить его черную шкуру. Конь вполне мог справиться с этим и сам, но демону хотелось собственноручно вычистить блестящую шерсть и расчесать серебристую гриву.
– Ал, может, здесь и заночуем? – Стримбор подошел к побратиму, погладил роскошную гриву коня. – Малыш устал, да и остальные тоже…
Альтис, продолжая водить щеткой по шкуре, сделал вид, что раздумывает.
– Хорошо, останемся здесь на ночь, – вздохнул он. – Но в путь двинемся с рассветом.
Ветер кивнул и удалился оповестить о принятом решении остальных участников отряда.
Развели костер и поставили палатки в считаные минуты. Так же быстро занялись готовкой полноценного ужина. Но беспокойство не отпускало.
– Я слетаю, – сказал Ястреб. Он уже с минуту не отрывал взгляд от восточной стороны. – Обернусь до ужина.
– Будь осторожен, – коротко бросил демон.
Бог-ястреб кивнул и взлетел. Альтис поглядел ему вслед.
– Стрим! – позвал он. – Сеть до предела усиль.
– Понял, – кивнул бог-ветер и прикрыл глаза.
Вскоре Алина подошла к Пламенному, нервно сжимая рукоять клинка.
– Ал… Какого нежитя?.. Зачем он…
Растерянный взгляд демона ответил лучше слов. Альтис увидел глазами побратима показавшуюся впереди Обрену. Деактивированный мертвый кусок камня, все расставленные ловушки и щиты на месте.
«Возвращайся, Ястреб, – потребовал Альтис. – Беспокоиться не о чем».
«Хорошо», – ответил бог-ястреб, но, вместо того чтобы повернуть, подлетел поближе и приземлился на тропу.
«Ког! – позвала Алина, силясь скрыть неожиданный и беспричинный страх. – Коган, ужин без тебя съедят. Давай назад!»
«Да не бойся ты, Lasseri’la, – отозвался Коган, уверенно ступая по дороге. – Не останусь я голодным».
Если своими словами бог-ястреб желал ввести Алину в ступор, то ему это удалось. «Lasseri’la», в зависимости от произношения и контекста, означало «младшенькая» в отношении сестры. Еще так звали любимых детей – племянниц, младших дочерей.
Когда Ястреб подошел к Обрене, побратимы все так и замерли за теми делами, которыми занимались. Не было причин для беспокойства. Все было в порядке. Крылатый бог ступил на камень…
«Коган! – вскрикнула Алина. – Стой!..»
Удар был так силен, что Ястреба смяло, скрутило и переломало.
Альтис схватился за голову, раскрыв рот в беззвучном крике, упал на колени. Стримбор задохнулся, медленно осел на землю. Согнуло от боли Ароха.
– Ястреб… Ястреб!!!
Страшный откат ударил по всем побратимам.
Сквозь кровавую пелену проступили облики троих незнакомцев.
– Удачно, – послышался голос одного из трех.
В плечо вонзился крюк. Ястреба, как добычу, проволокли на Обрену.
– Попался, воробушек, – усмехнулся рыжий незнакомец. – Умирай.
Мир взорвался невообразимой черно-алой болью! Тело резали и пилили на сотни кусочков сразу! Надматерии, единственного спасения, просто не существовало!
Последний жалкий булькающий хрип… крик, взорвавший сеть отчаянием и ужасом смерти… «Братья!..» А потом… тихо-счастливое предсмертное видение… Память последним выдохом выплеснула из себя то, о чем бог запрещал себе помнить… «Мирабель… Мирна… доченька…»
Ястреба… не стало.
По омертвевшему лицу Стримбора текли слезы. Они были красного цвета. Волк пытался подняться, но не мог. Траэллита хрипел, обезумев и раздирая ногтями переставшее пропускать воздух горло, а на губах его пузырилась розовая пена. Алина коротко и страшно закричала, сжимая руками виски.
Запрокинув голову к небу и ладонями обняв затылок, Альтис крикнул, но получился только жалкий хрип, ранивший пересохшее горло:
– Брат… – Голос прервался. И снова отчаянный стон: – Бра-ат…
Не помня себя, бессмертные все как один рванули в сторону проклятой Обрены.
Алина ревела взахлеб, стоя на коленях на камне, ставшем могильной плитой для Ястреба. Для бога, разрезанного на сотню мелких кусков. Только крылья, в насмешку, не тронули.
И мир вокруг разбился на такие же мелкие осколки.
Солнце краем коснулось горизонта. Небо горело таким ярким багрянцем, что даже кровь казалась тусклой. Альтис с трудом повернул голову, поглядел на светило. Не было сил думать, видеть, дышать… Не было сил осознать произошедшее. Сердце в груди сдавило в тисках боли. Оно билось неровно, грозя вот-вот остановиться.
Тихие всхлипы заставили его поглядеть вниз. У ног демона сидел маленький Волчонок, прямо в луже крови. Мальчик гладил крылья дрожащей рукой и плакал.
