«Не говори так! Она — часть меня, которая останется с тобой…»
Она внушила себе, что крылья лишь плод ее детских фантазий. Что они бывают только такими — сложенными за спиной, спеленатыми, как у всех людей. Что иначе не бывает. И вот, крылья расправились, и стало ясно, что вот-вот — только суметь взмахнуть — и полетишь.
Но было и другое. Вернулось ощущение огромного холодного пространства вокруг. Пустого и беспощадного. Да, она свободна, но за эту свободу придется расплачиваться. Да и свободна ли?
— Ты знаешь, почему я так нужна Вертограду?
Данила помолчал, с некоторым удивлением буркнул:
— Знаю, конечно. Тебе суждено найти тринадцатую центурию Нострадамуса.
— Я не об этом.
Алиса перевернулась на спину, посмотрела на Данилу.
— Иволгин прислал мне перевод тех катренов, что мы ему оставили.
— Серьезно? — Данила даже привстал с кровати. — Это же здорово!
— Как сказать. Дело в том, что… в общем, лучше сам прочитай.
Данила неохотно покинул кровать, включил компьютер. Алиса старалась к технике не подходить. Данила уже объяснил ей, что в моменты эмоциональной нестабильности — не важно, приятные это эмоции или плохие — сиды генерируют поле, нарушающее работу техники. И чем сложнее техника, тем сильнее на нее действует такое поле.
— Вот как.
— Прочитал?
— Да.
Алиса села в кровати, привычно уткнула подбородок в колени.
— Понимаешь? Если все будет продолжаться так, как сейчас, нас ждет война.
— Не обязательно.
— Если ты веришь в пророчество — обязательно. А если нет, то зачем твой Мастер настаивал на его поисках?
Данила выглядел смущенным. Эта мысль и ему приходила в голову. Сама суть пророчеств, предсказаний была противна всему, чему его учили. Будущее не может быть предсказано. Возможен только более-менее точный прогноз событий научными методами. Но уж никак не прозрения обдолбанных мухоморами шаманов. Или даже средневековых астрологов, если говорить о Нострадамусе.
Но Главный Механик очень серьезно отнесся к известию, что центурия может быть обнаружена. Похоже, он верит, что, руководствуясь катренами, луддиты и впрямь сумеют установить свою власть. Верит в гибель цивилизации, в миллиарды жертв. Настолько верит, что сумел этой верой заразить и Данилу. Черт! Да у него перед глазами стояли развалины городов, заросшие джунглями и стаи диких зверей, разгуливающие среди обломков в поисках случайно выживших людей.
Однако если так, значит, и первая часть пророчества верна. И если не дать луддитам осуществить их план… Война?
— И в этом случае погибнут все, — грустно заключила Алиса. — Истинные обещают спасти хотя бы миллиард! Данила…
— Да, блин! — Данила врезал кулаком по столу. — Только не говори, что лучше пусть погибнут девять миллиардов, если хоть один спасется. Какой ценой? Жертвоприношениями? Кто и как будет отбирать этот миллиард? Ты-то в него попадаешь — ты ведь сид! А остальные — те, кого не выберут? Готова подписывать смертные приговоры?
Он запнулся.
По лицу Алисы текли слезы.
— Прости. — Он попытался обнять девушку, но та оттолкнула его руки. — Алиса, прости меня! Я…
— Мне больно! — выкрикнула девушка сквозь слезы. — Не понимаешь? Мне больно. Ты не понимаешь! Ты думаешь, сид — это только сила? Вроде сверхспособностей из комиксов? Мы… мы же, как грибница…
— Что?
— Люди, и не только люди. Звери. Птицы, рыбы, даже насекомые. Каждое дерево, каждая травинка. Все связано, как грибница. Наша сила — чувство этой связи со всей живой природой. Чем сильнее это чувство, тем большей силой обладает сид. Но тем больше он испытывает боли! Я чувствую, как по траве во дворе этого дома идут люди. Я чувствую, как ломается каждая травинка.
Данила недоверчиво посмотрел на Алису и бросился к окну. По газону перед домом действительно шли два подростка.
— Ты…
— Нет, это можно терпеть. Но когда умирает человек. Там, в «Воробьиных полях», они не просто так стояли кругами. Они не давали разойтись боли жертвы. Но это было необходимо. Теперь я понимаю.
— Что ты такое говоришь?
— Не знаю. Не понимаю, что со мной…
Ее прервал стук в дверь. Данила подкрался к двери, осторожно глянул в глазок. Помедлив, решил все-таки открыть дверь.
— Чего надо?
Сим не обратил внимания ни на угрожающую позу Данилы, ни на оскорбительный тон, которым был задан вопрос. На лице азиата была написана тревога.
— Алисе плохо.
Это был не вопрос.
— После всего, что ты устроил.
Сим поднял на Данилу печальный взгляд.
— Ты видел пророчество. Я чувствую. Но давай не будем спорить сейчас. Алисе очень плохо, я могу ей помочь. Впустишь меня?
— Что, типа вампира — не можешь без приглашения?
— Боги, ну что ты несешь! Могу! Драться с тобой не хочу. Не хочу причинять девочке лишнюю боль, понятно тебе? Ну?
Данила молча отступил в сторону, пропуская незваного гостя.
Тот деловито проследовал в комнату, подошел к кровати и без всяких прелюдий обхватил голову Алисы ладонями. Заглянул в глаза и принялся что-то быстро говорить на незнакомом Даниле языке.
— Эй, ты что…
Но Сим уже отпустил девушку и отступил на шаг от кровати. Алиса потерла лоб и обвела комнату удивленным взглядом.
— Я… стоп… — Она задумалась на мгновение. Посмотрела на Данилу. — Я помню, как ты меня привез. И что было до этого. Но… как-то странно. Словно прочитала об этом.
Сим вразвалочку протопал к креслу, плюхнулся в него и невесело усмехнулся.
— Слишком резко пробудилась. Если бы ты воспитывалась, как положено сидам, то привыкла бы к слиянию душ и… м-м-м… к плате, которую слияние взимает с нас. Но что случилось, то случилось. Мне пришлось закрыть твои чувства, иначе твоя душа пошла бы в разнос.
— Это же ты ее пробудил! Чем ты думал?
Сим вновь вздохнул, повторил:
— Ты читал пророчество. Осталось мало времени. Если не найти оставшиеся катрены, скоро полыхнет. И погибнут все. Понимаешь? Все! Я старался действовать постепенно. Но отступникам ведь обязательно нужно сунуть свой нос. Это из-за вас мне пришлось действовать такими жесткими методами.
— Из-за нас? Фэн Цзы — твой подчиненный! Почему ты не приказал ему оставить Алису в покое?
— Да откуда мне было знать? — возмутился и Сим. — Если бы я знал, что ты участвуешь в боях, приказал бы вышибить тебе мозги, да и все! А вот ты мне скажи, зачем понадобилось убивать топтунов Фэн Цзы?
— Я-то откуда знаю.
Сим уставился на Данилу подозрительным взглядом, потом его лицо разгладилось и вновь стало добродушной маской.
