и перемешать с землей.
— Мы… можем это сделать? — Хансон обратился к механическому солдату, а тот перевел взгляд на Кеннета.
— Пусть Арон решает, — пожал он плечами. — А сделать то можем. Дурное дело не хитрое…
— Арон? — Обратился к нему Ольгерд.
— Отведите ваших людей как можно дальше… — бледнея проговорил кузнец. — Пусть даже не смотрят в эту сторону.
— Хорошо, друг мой, ты сделал не легкий выбор. Дай мне десять минут…
Арон отвел Кеннета в сторонку, и очень тихо спросил:
— Почему решать должен я?
— Прости, парень, но я давно отошел от дел.
— А матушка?
— Сольвейг не готова принимать такие решения. Она лучше встанет между тобой и отцом, когда придет время. Жизнь отведенная для решений у меня кончилась, дружок. Сейчас я уже не в праве.
— Ты снова завел эту песню… — вздохнул кузнец. — Еще не надоело?
— Нет, знаешь ли. Я вполне доволен тем что имею. Ты первенец, тебе и карты в руки. Пока отец грезит, этот груз на тебе, Арон. «Эсхил» прислушивается к твоей матушке, но здесь она решать не в праве. Сейчас он выполнит только твой приказ. Так уж заложено.
— Когда заложено? — нахмурился кузнец.
— Изначально, — ответил Кеннет. — Видишь ли, я продумал все риски. Для «Эсхила» всегда будет важен прямой наследник. Сейчас это ты, Арон, сын Арона. Не бойся, барьеры выдержат, друзья твои не пострадают.
— Но… я не знаю как, — признался Арон. — Не хотел знать…
— Тяжелые времена — тяжелые решения. Так уж сложилось, что у “Эсхила” есть много решений для этой проблемы. И одно из них прямо сейчас болтается у нас над головой. Чтобы прорезать тьму всегда нужен свет… — пространно ответил Кеннет. — Пусть это будет солнечный ветер. «Эсхил» поймет тебя правильно.
Вздохнув, Арон окинул его долгим внимательным взглядом, но тот лишь качнул головой, снимая с себя всякую ответственность за происходящее.
— Ну что? — встревоженно спросил Хансон. — Какие то сложности?
— Никаких, сэр… не считая морали. Прикажите войскам укрыться и закрыть глаза. Не надо бы им это видеть.
Хансон тотчас передал приказ и гарнизон пришел в движение. Через пару минут на открытой местности уже никого не было.
— Эсхил… — Арон с трудом унял волнение. — Мне нужен солнечный ветер.
Один из механических солдат вышел из строя и встал напротив него, блеснув линзами искусственных глаз.
— Ты в этом уверен, Арон, сын Арона? — с какой-то странной надеждой спросил он. — Подтверди свой запрос.
— Запрос подтверждаю. Мне нужен солнечный ветер… что бы это ни значило.
— Запрашиваю разрешение на боевое применение, — официальным тоном произнес солдат «Эсхила».
— Боевое применение разрешаю, — по военному четко ответил Арон.
— Принято! — звонко ответил солдат. — Система готова, цели захвачены. До запуска три… две… одна…
— Всем отвернуться и сесть на землю! — выкрикнул Кеннет по общей связи.
Арон поднял глаза. Небо над их головами словно сгустилось. Нима вцепилась в его руку, пред чувствуя надвигающийся ужас. Серые облака всколыхнулись волной и озарились неярким светом. В темнеющем закатном небе разверзлась зияющая брешь и в небесной выси зажглась яркая, лучезарная звезда. Арон резко отвернулся, закрывая собой Ниму…
Много лет назад, когда “Эсхил” падал на эту планету, он выбросил на орбиту несколько спутников. Один из них он переместил сюда по приказу своего хозяина на тот случай, если гарнизоны падут. “Эсхил”, не смотря на свою мудрость и лояльность к живым существам, был создан прежде всего для войны, как и его искусственный интеллект. Он всегда ждал возможности применить свою силу, и час этот, наконец, настал. Мощь одного солнца, накопленная за десятилетия простоя, вложилась в яркую вспышку, что длилась меньше мгновения человеческого ока. Пробив скромную брешь в озоновом слое, рассеянный луч испарил облака и за сотую доли секунды раскалил поверхность земли и все, что на ней находилось до нескольких тысяч градусов. Арон ждал чего-то неимоверно ужасного… какого-то катаклизма, превосходящего плоды самого болезненного воображения. Но кроме громкого щелчка в наушниках он ничего не услышал.
— Все цели поражены, — торжественно объявил «Эсхил».
— И… это все? — искренне удивилась Нима.
Арон открыл глаза и обернулся. Черные силуэты вражеских солдат стояли на черной земле посреди выжженной до черных углей долины. До самой кромки разлома не было видно ни травы, ни камней, ни клочка пыльной земли. Лишь плотная, насыщенная тьма. В гробовой тишине сильный порыв свежего морского воздуха хлынул меж скал, и ворвался в долину. Все, что секунду назад еще хранило свои очертания, осыпалось в мелкий пепел. Касалось это и тварей, присланных церковью, и леса на кромке долины, и поселения со всеми его тавернами и борделями. И только оплавленные турели все так же стояли запряженные оплавленными машинами. Звенья изувеченных цепей каким то чудом еще цеплялись друг за друга, сохранив натяжение. На том самом месте, где прежде стоял домик Арона, да и весь брошенный поселок, тоже зияла чернота.
— Все… — запоздало ответил Арон, выпуская эльфийку из объятий. — Теперь точно все.
— Земля к земле, прах к праху… — Хансон снял шлем, застыв в немом ужасе. На глазах короля навернулись слезы, которые он тут же смахнул, дабы никто не успел заметить.
— Это чудовищно…. — выдавил из себя Ярсен.
— А мы что, сразу так могли? — осторожно спросила Нима.
— Значит могли… — хмуро ответил Арон. — Вот только стоило ли?
Этот вопрос был адресован Кеннету, но тот лишь пожал плечами. Что сделано, то сделано.
— Все целы? — спросил Ольгерд по связи.
— Все, командир, — отозвался голос Киры. — Разрешите возвращаться?
— Возвращайтесь, — подтвердил он. — Садитесь у портала, тут везде пепел…
Когда силовые поля сняли и открыли ворота, люди и эльфы, храня скорбное молчание разбрелись по скалам. Все кто был в храме, теперь стояли на крепостной стене, уныло созерцая выжженный на многие километры пейзаж. Да, сегодня они победили, но возвращаться теперь было некуда. Из всех строений сохранились лишь мастерские, благодаря бревенчатому настилу в несколько накатов и слою земли поверх него.
— Весьма страшное оружие, — поделился впечатлениями Ольгерд, — Но очень эффективное, не смотря на поверхностное воздействие.
— Рад что вам понравилось… — ровно ответил Арон, созерцая творение рук своих.
— Быстрая смерть — это то же милосердие, — напомнила Ками.
— Да…. — кивнул Арон. — Если тех тварей можно назвать живыми. Все же, когда-то они были людьми. Надеюсь мы избавили их от мучений. Пусть упокоятся их души.
— Так все и будет, — мягко улыбнувшись, заверил Ольгерд.
— Ярсен! — выкрикнул Хансон в сердцах, что бы хоть как то выпустить свое напряжение.
— Я здесь сэр! — сержант вытянулся по стойке смирно.
— Какого черта здесь творится? Войска короля
