В городке, до начала этой заварухи, было около ста человек. Тридцать пять из этого числа — женщины и дети. Ещё пятнадцать человек, вместе с помощником шерифа, неделю назад уехали в форпост за товарами. Приближался сезон дождей и скоро дороги превратятся в непролазную грязь. В итоге — у нас около пятидесяти мужчин разного возраста и восемь человек из компании Джека Чамберса. Шестьдесят человек слишком мало. Мало, чтобы отбить нападение нескольких крупных банд.
Хорошо, что местные жители заранее начали обустраивать позиции. Будто чувствовали, что за эту землю придётся драться. Копать здешнюю землю, не самый приятный труд — она твёрдая как камень. Перемешанная с камнями, глиной и песком. Теперь ещё и кровавым потом политая. Осталось удобрить её человеческим мясом, чтобы закрепить своё право на эту землю. И жители к этому готовы. Всё, куда можно было насыпать песок, шло в дело. Мешки, корзины, ящики. Где-то выкопали окопы.
Среди поселенцев было несколько мексиканцев. Кстати, это они, первыми, предложили сделать бутылки с горючей смесью. Коктейль Молотова. Эту идею поддержали Козин и Никоненко. В итоге, по всему посёлку собирали бутылки. Из машинного масла и дизельного топлива смешали горючую смесь. Не самый лучший вариант, но на безрыбье, — как утверждает Сашка, — и рак красна девица.
Парни, из числа приятелей Майкла Беннета, ходили в разведку. Они ушли вечером и вернулись на только рассвете. Настроение, и без того плохое, упало ниже точки замерзания. Бандитов в этом районе было около трёх сотен. Как и откуда они здесь взялись — этого никто не скажет. Даже бюро статистики Ордена. Даже если очень постарается.
С утренней перестрелки всё и началось. Поначалу, бандиты попробовали взять городок с ходу. Не знаю, что им помешало это сделать раньше. Может быть ждали людей? А может у них тоже был какой-то план. Чёрт его знает.
Первая атака, организованная бандитами, не удалась. Всё началось с того, что из саванны, по направлению к городку, выскочили семь машин. Три пикапа с пулемётами и четыре джипа. Они шли колонной, на приличной скорости. Метрах в шестистах они развернулись в клин, и рванули вперёд, обстреливая нас из пулемётов.
В ответ им ударило двадцать стволов, подкреплённые тремя пулемётами. Два джипа остановили сразу. Они вильнули в сторону и остановились, поднимая клубы пыли. Еще один налетел на какой-то пригорок и перевернулся. Из него выбрались два человека и рванули к валунам, расположенным неподалёку. Один не успел добежать — кто-то из наших влепил ему в спину несколько пуль.
Один из джипов, прорвавшись через этот шквальный огонь всё-таки добрался до границы городка. Он вихрем влетел на центральную улицу, но попал под плотный обстрел и врезался в дом. Влетев двумя колесами на невысокий помост веранды и перевернулся на крышу. Из него никто не выбрался — кузов был похож на решето.
Ещё одна машина, — пикап, с пулемётом на высокой турели, поймал в кузов несколько бутылок с горючей смесью. Адская штука. Сейчас он стоит у въезда в город, уткнувшись капотом в угол дома. Горит, разгоняя клубы жирного чёрного дыма, которые лениво, словно нехотя расползаются по земле. Рядом с ним корчатся несколько, объятых пламенем людей. Да, мальчики, гореть это больно. Но вас сюда никто не звал! Их добивают короткими очередями. Почти в упор. Чуть позже, огонь с этой горящей машины перекинулся на ближайшие постройки. Потушить пожар не было возможности и два дома сгорело.
Сейчас в городке пять опорных точек обороны. Четыре — по углам посёлка и один центральный, — рядом с домом шерифа. Там же разместился полевой лазарет, нашли укрытие женщины и дети. Хорошо, что хоть с оружием и патронами проблем не было. Увы, но всё, что красиво выглядит при планировании, не всегда срабатывает. Если быть точным — как правило не срабатывает. Поэтому, мы периодически срываемся в короткие контратаки, отбрасывая бандитов от наших соседей.
Я нахожусь на правом северном фланге. Рядом со мной Джек Чамберс, Карим Шайя, Сашка Козин, Андрей Никоненко и Джерри Стаут. Я хотел оставить биолога на центральном участке, но он окатил меня презрительным взглядом и подхватив автомат отправился с нами. Ну что-же, может я был не прав, считая его изнеженным белоручкой. Кроме нашей весёлой компании, здесь шериф и четыре его бойца. Карим, как всегда безбожно фальшивя, что-то насвистывает. Ну да, конечно. Свою любимую. Он её ещё в Африке пел.
Salut, c'est encore moi.
Salut, comment tu vas?
Le temps m'a paru très long.
Loin de la maison j'ai pensé à toi.[17]
Даже не замечаю, как начинаю тихо ему подпевать. На меня удивлённо косится Джек. Качает головой, но ничего не говорит. Всё, что мы хотели обсудить, уже сказано. И очень правильно говорят, что «сегодняшний день обмену не подлежит». Мы сделали свой выбор.
А потом начинает драка… Она выдавливает из нас всё человеческое. Есть только цели. Нет людей. Есть свои и чужие.
Джек рычит от злости. Рычит, но стреляет неторопливо и точно. Ему не впервой попадать в такие переделки. Его знаменитую шляпу уже успели продырявить. В высокой тулье зияют два рваных отверстия.
— Твою мать, — протяжно выдыхает он и укрывается за бруствером. Привалившись плечом к мешкам, он рвёт рукав рубашки. На левом рукаве кровь. Пуля скользнула по предплечью. Из кармана жилета достаю пакет с бинтом и перебрасываю ему. Матерясь он заматывает раненую руку.
Шериф перебирается на помощь пулемётчику, но вдруг спотыкается и падает. Левая штанина быстро окрашивается кровью. Он пытается отползти в сторону и достать из кармана жгут. Кто-то из бойцов хватает его за жилет и оттаскивает в сторону. Через несколько минут он уже останавливает кровь и ползёт к своему месту.
— Diable, шериф! Какого чёрта ты здесь делаешь?! Вали к доктору!
— Сдурел? Вам здесь не отбиться!
— Вали нахрен отсюда! — забывшись, я срываюсь на русский мат, но он меня прекрасно понимает. Кто-то помогает ему перебраться через заднюю стенку бруствера и его уносят в лазарет.
Ещё через несколько часов кто-то хлопает меня по плечу. Высокий черноволосый парень притащил ящик с патронами. Он без оружия, но я не обращаю на это внимания. Отваливаюсь в сторону от амбразуры и начинаю набивать магазины. Рядом со мной лежит Карим и сквозь плотно сжатые зубы, напевает что-то смутно знакомое.
Первый день прошёл быстро. В коротких атаках, перестрелках и беззубых попытках взять нас нахрапом. Нет, мальчики, этот номер здесь не пройдёт. Атаки сменялись несколькими часами затишья и я, оставив парней, отправился за водой и патронами.
— Завтра будет каша, — говорит Карим. Он идёт рядом со мной. — Сегодня они только приглядываются.
