…Угол большого зала. На замусоренном полу — вперемешку мертвые люди и скиутты, оружие, кровь. Семеро скиуттов притиснулись к стене и друг к другу, выставив когтистые перчатки — последнее оружие ближнего боя, шерсть на всех слиплась от своей и чужой крови. Они хрипло, рычаще дышат — трое настоящие гиганты, четверо — ростом со взрослого человека, тоже подростки, последние резервы почти так же, как и Земля, перенапрягшейся в страшной войне планеты. Один скулит, поджав левую лапу к груди и тесно прижавшись к прикрывшему его собой взрослому.
Напротив — полсотни мальчишек, в ожогах и крови, в пыли и копоти, с выставленным оружием. Со свистом рвется возбужденное, яростное дыхание. Сквозь строй проталкивается Игорь и подходит почти вплотную к скиуттам. У него обгорело лицо слева, правая рука — в крови. Он говорит, не заботясь, поймут ли его:
— Сдавайтесь. Только дернетесь — мы вас в клочья голыми руками порвем.
Тишина, лишь скулит раненый, да похоже дышат те и другие. И вдруг один из скиуттов становятся на колени. Откидывается на спину (кто-то из остальных плачуще взрыкивает). Выпрямляет ноги. И закрывает морду скрещенными лапами.
Поза сдачи.
И ложатся остальные… Только один — подросток — вдруг отчаянно лает-хрипит, прыгает в сторону и перерывает себе горло когтями, сползает по стене, заливаясь кровью.
Остальные — сдаются. Впервые — сдаются людям. Горстке мальчишек…
Ноги больше не держат Игоря. Голова гудит, как колокол, голова раскалывается…
…Проснуться не получилось. Сон сменился и, хотя Игорь активно старался из него выкарабкаться, у него это не выходило и он обмирал, ощущая, как ледяные цепкие пальцы забираются к нему в мозг — вползают в уши и тянутся, а блеклые большие глаза, глядящие прямо в лицо, не дают придти в себя. С трудом опустив ментальную заслонку, он все-таки просыпался, дико озираясь, будил Борьку, и тот в конце концов обругал Игоря и лягнул его ногой. Похоже, что кто-то — или что-то — пытался — или пыталось — добраться именно до Игоря, забравшись в его сны — он предпочел бы и дальше видеть бои на Сельговии. Последний кошмар был самым чудовищным — из леса выбежало паукообразное существо со злым человеческим лицом и, вспрыгнув на грудь Игоря, начало прогрызать ее, одновременно глядя в лицо мальчишки все теми же блеклыми глазами.
На этот раз Игорь проснулся от конского храпа — жеребцы рвались с привязей к людям. Проснулся одновременно с Борькой — было светло, и первое, что Игорь воспринял, был крик друга.
Сперва он думал, что все еще спит, потому что паукообразный монстр величиной с хорошего пони, намеревавшиеся сверзиться ему на грудь с толстенной нити, мог принадлежать только сну. Но все-таки Игорь откатился в сторону, выхватывая свой карманный пистолет с термитом. Борька, стоя на коленях, ахнул по пауку — раз, другой, третий — из РПП, промахиваясь то ли спросонья, то ли от обалдения; чудовище с писком полезло обратно, вверх. Но тут как раз выстрелил Игорь — и старинная пулька калибра 6,35 сделала свое дело. Головогрудь паука взорвалась изнутри, и чудище мокро хрястнулось-таки оземь. Мальчишки большими глазами смотрели друг на друга через неподвижную тушу.
— Доброе утро, — сказал Борька:
— Ага, — согласился Игорь. — Тебе ничего не снилось? — Борька помотал чубом, сдул его с носа. — Ага, — повторил Игорь глубокомысленно. — Ну и гнусь… Этого как назовем?
— А это не арахнид, — Борька присел на корточки. — Педипальпов нет. И ног десять. О, жвала… Это какая-то многоножка, а на паука только похожа, даром что нить выпускает…
Игорь, достав из ножен полевку (тряхнуло — он ей забивал скиутта и помнил это!), подошел к мертвой твари, попробовал нить и, убедившись, что она не липкая, легко отсек невесомый шелковистый кусок.
— Что-то такое я подозревал… — пробормотал он. — Вот и разгадка тканей из Иппы… Давай-ка ее заснимем, Борь, это хорошая находка. Я такую нить — ткань из нее — видел в Иппе, столице Ваббама, Дзюба еще сказал, что не знает, из чего вабиска ее делают. Вот из чего. Можно ферму по разведению открывать.
— Откроем, — пообещал Борька зачем-то…
…К десяти часам утра местность сделалась совершенно непроезжей, превратилась в какие-то дикие джунгли, орущие сотнями голосов. Свет почти не пробивался сквозь сомкнувшиеся многоярусной крышей кроны. Земля мокла, — кони шли по теплой грязи.
— Фонит, — вдруг оказал молчавший последние два часа Игорь. — Два рентгена в час.
— Что фонит? — не понял Борька.
— Да все, — Игорь повел вокруг. — И чем ближе мы к дельте реки — тем выше радиация. Вот и причина такой пышной растительности и того, что связь плохая.
— В Голубых Песках около двухсот в час, — вспомнил Борька. — Лучевую болезнь там схватывают все, да и на границах селиться не стоит. Ты ведь радиацию держишь?
— До двухсот рентген в час как раз и держу, — ответил Игорь. — А тебе…
— А мне придется жрать полирадиофаг, — вздохнул Борька. — Да ладно… Как ты думаешь, откуда радиация, где ее источник?
— В горах, — уверенно ответил Игорь. — Залежи радиоактивных руд, скорей всего — урановых. Уранинита, например. Уран-238, уран-235… Все это добро вымывается подземными водами — и в реки. Но такой уровень радиации, как — здесь, только благоприятен для живых организмов, можешь не тратить таблетки… Радиоактивные руды, это интересно…
— Не вижу ничего интересно, — отмахнулся Борька, — полны Пески этого счастья…
— Ты не геолог, — возразил Игорь. — Я жду не дождусь, когда мы доберемся до гор.
— А вот дальше мы, похоже, не поедем, — Борька, соскочив наземь, шнырял между стволами. — Вот черт, погоже мы все-таки лишку забрали к югу… Если тут поставить струнник, то можно будет отлично разводить фрукты, но пока — как же топко!
— Меня смущает одна вещь, — Игорь вытер лицо кисеей, свисающей с тульи его шляпы. — Где караванные тропы? Где торговые фактории? Где, наконец, местные жители? Впечатление такое, что вабиска здешних мест и не посещают…
— Может, и не посещают, — Борька вернулся к своему Раскидаю и гладил его по крупу. — Германцы на запад далеко забираются, вот и перерезали им все пути… Или они теперь за Меридианом товары возят.
— Да вот они, их товары! — Игорь махнул рукой. — Древесина, металлы в горах, ткани! Понимаешь, в чем дело — эта река, которая впереди, она и есть главный источник всех иррузайских богатств! Она — и радиоактивные залежи в горах, из-за которых тут такое буйство жизни!.. Я ни за что не поверю, чтобы иррузайцы просто вот так все бросили. Так где же они, я вас спрашиваю?!
Борька изобразил задумчивость и пожал плечами:
