Крепко обняв, прижавшись к любимому человеку, Аленка благодарно ответила:
– Ты самый лучший отец в мире! И муж тоже.
Семья, любовь Аленки – это стало единственным светлым пятном в жизни капитана Александрова.
Все происходило, как он видел, как предчувствовал. Сами собой нашлись ответы на те вопросы, которые терзали курсанта Александрова несколько лет назад. Имеющая громадный запас прочности, страна не могла погибнуть в один миг, но каждый последующий день был хуже предыдущего.
Изменения нарастали плавно, незаметно, народ варился в котле своих проблем, наслаждался льющимся с экранов телевизоров и печатных изданий безумием, до конца не осознавая, куда катятся «реформы».
Политработники, те люди, которым коммунистическая партия дала все, единственная задача которых заключалась в служении этой самой партии, мгновенно перелицевались и оказались записными демократами, так же старательно разоблачая и обличая, как совсем недавно восхваляли. Поведение, достойное разве что проститутки.
Исчез СССР, но очень многие из его законов новые предусмотрительные хозяева оставили на месте.
Уехать за границу было так же трудно, как и в восьмидесятые. Имеющему первую форму допуска Александрову – невозможно. Впрочем, и Аленка со своей второй никуда не смогла бы деться.
Виденье того, как рушатся законы и основы общества, невозможность что-либо изменить, накапливающийся внутренний протест и мучительный поиск выхода словно сжимали в Сергее тугую пружину. Ту, которая однажды обязательно распрямится.
***
– Серега! Александров, мля! Ты, что ли?
Резко развернувшись, сделав шаг в сторону, Сергей уставился на выглядывающую из окна слегка потрепанной бэхи знакомую рожу в характерном прикиде.
Это была очередная, уже ставшая привычной, поездка на учебу. На сей раз в учебном центре давали допуск к новому изделию с правом дальнейшего преподавания. В случае успешного обучения капитан впоследствии должен был уже самостоятельно заняться подготовкой номеров расчета в своей воинской части.
Само-собой, обучение шло действительно успешно. Сергей прекрасно помнил работу узлов предыдущей модификации заряда, не употреблял спиртное, проявлял старание при изучении нового материала. Ну, а то, что он мыслями постоянно возвращался к оставшейся дома, дохаживающей последние месяцы жене, на лице и учебе не отражалось.
Беременность протекала легко. Никакого токсикоза, пятен на нежной коже личика, только понемногу округлялся животик, да иногда шалили вкусовые предпочтения. Наблюдающая за развитием плода акушер-гинеколог военного госпиталя уверенно заявила: «Девочка!»
Супруги не возражали. Только имя для будущей малышки изменилось. Уже не Настя. Ее будут звать Инга.
В столицу капитан заглянул по уважительной причине: поменять полученные командировочные на пару банкнот с портретами американских президентов. И вот такая встреча.
В кожаной куртке, коротко стриженный, на тонированной БМВ по улицам рассекает сокурсник.
– Здравствуй, Алексей.
Дверь иномарки распахнулась, на асфальт вышел здоровый, накачанный парень.
– Ха! Узнал. Здорово, Серега!
Пожав руки, они несколько мгновений рассматривали друг друга. Во второй группе курса и так собирали одних спортсменов, но с тех пор Алексей изрядно добавил в мускулатуре. «Браток» классический, от стриженой макушки до «найков» на ногах. Солидная золотая цепь под распахнутой черной кожанкой недвусмысленно дает понять – занимает не последнее место в бандитской иерархии. Опять же ехал на пассажирском сидении, и одетый попроще водила спокойно ждет, когда босс пообщается.
– Ты как здесь?
– На учебе.
– Еще служишь?
Александров кивнул:
– Служу.
– Ну, а я…
Бывший сокурсник самодовольно улыбнулся, сделал многозначительную паузу. Сергей закончил за него:
– Догадался уже. Крутой. В братве. И даже бригадир.
Поощрительный кивок:
– Сечешь. Я год назад дембельнулся.
Год назад… Значит, ушел «по статье». Так, правильно, он родом из Подмосковья, поэтому причина понятна – потянуло на лихие хлеба. Да, судя по прессе, с доходами у данной категории ребят все нормально. И жизнь насыщенная, можно сказать, интересная. Вот только короткая. Леха уточнил:
– Ты по делам?
– Нет. Дела уже сделал, назад собирался. В общем, свободен.
– Тогда прыгай в тачку, побазарим. Наших кого видел?
Забравшись на заднее сидение, Александров ответил:
– Видел не многих, но слышал почти обо всех.
Разговор продолжился в небольшом, но дорогом кафе. Сглотнув непроизвольно набегающую от аппетитных ароматов слюну, Сергей честно предупредил:
– Алексей, я по нулям. С деньгами плохо.
– А то я не догадался! Не мандражуй, это моя точка, я угощаю.
– Признателен, не откажусь. Хоть попробую, какой хлебушек у братвы.
Леха с водилой, представленным кличкой Винт довольно заржали:
– Сладкий!
Обед недавно миновал, поэтому народа в кафе оставалось немного. Действительно, "точка" братвы – уж очень характерной внешности посетители за столиками. Расправляясь с солянкой и мясной нарезкой, отвечая на вопросы бывшего сокурсника, Александров заметил, что ушли последние из поевших парней, и они остались в зале втроем.
– … держу под собой землю, и имею то, что имею.
Сергей кивнул:
– Круто. Алексей, если не секрет – а прозвище у тебя то же, училищное? Шпала?
– Нет, братуха. Несолидно. Только не прозвище, а погоняло. Я теперь Штурман.
– Понял. Да, хорошо звучит.
Резко открыв дверь, в зал вошли два кавказца. Оглядевшись, решительно направились к их столику. Сергей внутренне подобравшись, отложил вилку. Дети гор уже успели прославиться в криминальных хрониках своей наглостью и совершенно дикой жестокостью, выделяющейся даже на фоне наступившего бандитского времени.
И Сергей не забыл тот сон из будущего, где банда кавказцев изнасиловала и зверски убила его жену.
Отложив вилку, капитан сложил руки так, чтобы быстро выхватить закрепленный в ножнах на предплечье кинжал. Оружие войск СС уже давно скрытно сопровождало его в каждой поездке.
– Штурман, теперь "Колбасы" у рынка наша точка. Твой русский продал магазин нашему земляку, мы взяли его под крышу. Понял?
Леха нахмурился:
– Беспредельничаешь, Мага? Какая разница, кто хозяин – магазин на моей земле. Есть непонятки – забивай стрелу, будем тереть.
– Мне с тобой тереть нечего. Тебе сказали – это теперь наша точка. Понял? Или совсем баран, слов не понимаешь?
Тут не выдержал слушающий разговор Винт:
– За базаром следи, черножопый. Баранов ты у себя в горах пас. Или козлов?
