С отвращением слушая этот бред, Фрэнк морщился. Вдруг перед глазами вспыхнуло лицо Сирены. «Видно на неё неизгладимое впечатление произвело это гнусное шоу. Боже, я ведь её убил! За что? Она была лишь орудием в руках Уолта. Так же, как и я». От жалости заныло сердце, и настроение испортилось окончательно. Фрэнк отвлёкся от спектакля, демонстрирующего удивительную безвкусицу и глупость, ушёл в свои мысли. «Может быть есть возможность воскресить Сирену?» — подумал он с надеждой. В зале зажёгся свет и Вонг спросил, как обычно ощерив кривые зубы в мерзкой улыбке:
— Ну как, Питер, вам нравится спектакль?
— Да, очень. Шедевр. Никогда не видел ничего лучше. Очень интересные, важные идеи, — ответил Фрэнк, стараясь, чтобы в его голосе не слышалась насмешка.
Но маленький китаец не заметил иронии, и расплылся в широкой ухмылке.
— Отлисно, отлисно, Питер, — просипелявил он. — А что вы поняли из сюжета?
— Авторы дают понять зрителю, что главное жить только для себя и ценить только своё мнение. Ни деньги, ни слава гению неинтересны. Великий человек не нуждается в признании. А его артистическая натура требует самовыражения в необычных для обывателя проектах, — объяснил Фрэнк, как можно убедительней, и подумал саркастически: «история о бездарном неудачнике, который пытается самоутвердиться в глупостях».
— Великолепно! Питер, вы можете прогуляться, пока не начался третий акт, — изрёк Вонг.
Обстановка тяготила его, Фрэнк решил выйти в коридор, остановившись у окна. Полюбоваться на раскинувшийся за высокими окнами из толстого стекла, великолепный пейзаж из высоких башен, с ярко-сверкающей неоновой рекламой на фасадах. Это место производило сильнейшее впечатление своей необычностью и удивительной гармонией. Тон задавал стиль ар-деко с египетскими мотивами и элементами греческой архаики, простые геометрические формы, гладкие фасады из камня и металла, горизонтальные окна. Самое потрясающее заключалось в том, что неведомый гений смог выстроить это великолепие на дне океана.
Между башнями проплывал, еле двигая хвостом, большой кашалот. С трудом оторвавшись от разглядывания красот, Фрэнк побродил по коридорам, и нашёл маленький уютный бар со стеклянной, монолитной стеной, за которой на дне виднелись водоросли, кораллы, ползали морские звезды, стаи серебристых ставрид стройной колонной проплывали мимо. Он заказал скотч и устало расположился за столиком, наблюдая за морским царством. «Надо вернуться в комнатушку, где Сирена жила с Финнеганом. Черт, но как мне все это сделать?» Опрокинув в рот стаканчик, Фрэнк закашлялся, ощутив, как жидкость обожгла горло и пищевод. «Больше похоже на чистый спирт, подкрашенный чаем, чем на скотч», — раздражённо подумал он. «Если бы один был, морду расквасил бармену. Ладно, черт с ним». Он развернул программку, решив все-таки убедиться, что то, что он увидел, не комедия. Под напыщенным названием: «Фонтан мыслей» стояло: «Драма в трёх действиях». Увидев имена автора пьесы и постановщика, Фрэнк чуть не расхохотался, несмотря на отвратительное настроение. Автором пьесы значилась Алиса Розенберг, постановщиком — Сальвадор Каваллини. «Вот куда они перебрались», — подумал Фрэнк насмешливо, в основной части города их идеи оказались не нужны. Он откинулся на спинку диванчика, закрыв глаза.
— Пожалуйста, стакан яблочного сока и эклер, — послышался до боли знакомый голос.
Фрэнк мгновенно открыл глаза и замер, пытаясь мучительно осознать, ошибся он или нет. Через два ряда спиной к нему сидела женщина в платье светло-кофейного цвета. В висках от волнения застучали маленькие молоточки. Постаравшись унять дрожь, он поднялся и медленно подошёл к столику, где сидела женщина. Обошёл вокруг и счастливо улыбнулся.
— Берта? — воскликнул он, присел напротив, разглядывая её лицо, будто видел в первый раз. — Ты жива?! Боже!
Берта угрюмо взглянула на него, демонстративно вытащила из кармана револьвер и положила перед собой.
— Что тебе нужно? — спросила она хмуро.
— Пожалуйста, помоги мне, — еле сдерживая волнение, пробормотал Фрэнк.
— А почему я должна это делать? — спросила саркастически Берта. — Ты говорил, что ты ни в чьей помощи не нуждаешься.
— Прости меня, пожалуйста, — проронил он, сжав ей руку, которую она тут же брезгливо отдёрнула. — Я схожу с ума. Это мучительная, страшная пытка, ни с чем несравнимая.
— Да? И мне какое дело до этого? — спросила Берта, привстав, собираясь уйти.
Он не попытался её удержать, только тяжело вздохнул, опустил глаза. Когда он вновь взглянул вверх, то увидел, что Берта пристально изучает его. Затем, она вновь присела и более доброжелательно спросила:
— Расскажи, что случилось.
— У меня едет крыша, Берта, — признался Фрэнк с горечью. — Уолт лишил меня воспоминаний. Они настигли меня, крутятся в голове какие-то куски мозаики, которые я никак не могу соединить. Ты не представляешь, как это больно.
— И что ты вспомнил? — поинтересовалась Берта.
— Родителей, Эллис, сына, — ответил Фрэнк и в конце его голос предательски дрогнул. — И главное об Ирэн. Господи, Берта, я отдам все только, чтобы вернуть ее. Я схожу с ума от тоски.
— А как ты здесь оказался? — спросила она, даже не пытаясь скрыть подозрительность.
— Решил вернуться в твою лабораторию. Чтобы взять генетический материал. И воскресить тебя, — объяснил Фрэнк смущённо.
— Понятно. Фрэнк, но если я верну твои воспоминания, ты ведь станешь прежним. Другим человеком. Хорошим, — проронила Берта. — Понимаешь?
— Понимаю, — ответил он твердо.
— Впрочем, я вижу, что мне особенно и делать-то ничего не надо, — улыбнувшись, подытожила она. — Ты сам вырвался из этих цепей.
— Нет, не вырвался. Уолт управляет мною, и я не знаю как, — глухо пробормотал Фрэнк. — Он контролирует Ирэн. Лишил воспоминаний обо мне. О нашей любви, — добавил он, отводя взгляд, чтобы Берта не увидела предательски заблестевшие от накопившихся слез глаза.
— Ладно, Фрэнк, идём в мою лабораторию. Я постараюсь тебе помочь.
— Нет, — покачав расстроено головой, сказал Фрэнк. — Не могу. Я тут в тюрьме. Отсюда никуда, иначе… — он расстегнул воротник рубашки, показав мерцающий светло-зелёным светом ошейник из бусинок. — Эта хрень взорвётся к чёртовой матери. Вместе со мной.
— Кажется, знаю, что это такое, — проронила она через паузу. — И кто тебя держит? На этот раз?
— Когда я вернулся в город, меня зацапали копы. Бросили в обезьянник. А там меня выбрали для каких-то экспериментов, которые проводит китаец Чен Вонг, — рассказал Фрэнк. — Можешь себе представить? Он тоже работает на вездесущего Уолта! — раздражённо бросил он. — Я подсмотрел, как они разговаривали в кабинете Вонга. Больше всего на свете, я хочу убить Уолта. Самым страшным, мучительным способом, — кровожадно сказал Фрэнк, сжимая кулаки. — Извини, Берта. Ничего поделать с собой не могу.
