Тут он сообразил, что на дворе глубокая ночь, а по улицам он шатается то ли двенадцать, то ли пятнадцать часов. К счастью, в этом районе нашлись заведения, открытые круглосуточно. Надо было поесть и немного поспать, а то с голода и усталости голова шла кругом. Соло захромал туда, откуда пришел. Он как будто ступал по раскаленному песку, подошвы стерлись и покрылись волдырями.
Хорошо, что болят ноги, можно отвлечься.
Отныне и навсегда я сам по себе, размышлял кореллианин, останавливаясь и разглядывая сквозь воздуховодную шахту далекий кусочек неба. На черном фоне подмигивала единственная звезда, хотя возможно, то была космическая станция. Мысль приобрела силу клятвы. Больше никто. Больше никто меня не интересует. И никого к себе не подпущу. Плевать мне, симпатичная девочка или уродина, умница или нет... Ни подруга, ни возлюбленная — никто не стоит боли. Отныне и навсегда — только я. Соло. Сумрачная, горьковатая ирония собственного имени заставила Хэна усмехнуться. С нынешнего мгновения имя соответствовало его сути. Он теперь то, как называется.
Соло. Отныне и навсегда. Галактика и все остальные могут отправляться в тартарары.
Я — Соло, отныне и навсегда.
Следы детской мягкости стерлись с его лица, во взгляде появилась непривычная жестокость, новообретенный холодок. Хэн шагал сквозь ночную тьму, печатая шаг по пермакриту, прочному, как оболочка, за которую спряталось его сердце. * * *
Неделей позже Хэн Соло так же уверенно вошел в зал приема документов имперской космической Академии. Здание было высоким, расположено на верхнем уровне, массивное, солидное и тихое.
Даже от неяркого солнца Хэн помаргивал и щурился. Он давно не видел дневного света, а все еще чувствительные глаза легко раздражались. Он только что успешно доказал, что можно изменить отпечаток сетчатки, но приятным переживанием эту операцию не назовешь. Пришлось пройти через лазерную хирургию и клеточное
восстановление, затем целый день провести в бакта-камере и еще три дня носить бакта-визор, лежа в небольшой комнатке позади «клиники» Ниси.
Вынужденное бездействие Хэн обратил себе на пользу, прослушав курс истории и литературы для подготовки к экзаменам. Соло не питал ни малейших иллюзий по поводу тестов и собственных в лучшем случае обрывочных знаний.
Ниси-Спец честно заработал каждую кредитку из запредельного гонорара. В базе данных существовал некий «Хэн Соло», отпечаток его сетчатки и прочие идентификационные признаки. Большую часть шрамов кореллианин приобрел недавно, их умело нанесли ему медицинские дроиды Ниси. А старые Хэн попросил убрать.
И этот новый Хэн Соло имел на руках ИД-документы, неотличимые от тех, которыми владели все законопослушные граждане. Впервые за долгое время он был «чист». Никто не разыскивал его ни за какие прегрешения. Больше не надо было воровато озираться или пытаться вырастить глаза на затылке. Не надо было постоянно высматривать металлический блеск оружия. При громких неожиданных звуках кореллианин все еще вздрагивал, но лишь по привычке.
Хэн Соло был теперь обычным гражданином, а не беглым преступником.,
Документы Викка Драйго и Иеноса Иданиана остались лежать в депозитном ящике, дожидаясь удобного случая, когда от них избавятся. Физиономия Хэна не появлялась на объявлениях с припиской «разыскивается» и в базах данных, промашка вышла только с отпечатком сетчатки. А сейчас и о ней все сведения были стерты.
Поднимаясь по каменным ступеням, Хэн не испытывал сомнений. Он подошел к офицеру-вербовщику и вежливо улыбнулся:
— Здрасте... Меня зовут Хэн Соло, и я хотел бы подать документы в Академию. Всегда хотел служить во флоте.
Клерк в ответ не улыбнулся, но был учтив.
— Могу ли я взглянуть на них, мастер Соло?
— А как же!
Хэн положил ИД на стол перед вербовщиком.
— Мне потребуется некоторое время. Попрошу вас сесть.
Кореллианин послушно отыскал стул; поджилки у него тряслись, хотя Соло и твердил, что бояться нечего. Кредитки Ренна Тарена сделают свое дело... Через несколько минут офицер вернул ему документы и даже выжал из себя подобие улыбки.
— Все в порядке, Соло. Можете сегодня же приступить к заполнению анкеты и первоначальному тестированию. Вам известно, что отсеивается более пятидесяти процентов кандидатов? А еще пятьдесят из принятых в Академию не заканчивают обучения?
— Так точно, сер, известно. Но я рискну. Я хороший пилот.
— Императору нужны хорошие пилоты,— на этот раз офицер улыбнулся вполне искренне.— Ну что ж, тогда начнем... * * *
Следующая неделя превратилась в ночной кошмар наяву. Первый этап был более пристрастен, чем все, что Хэну приходилось выдерживать раньше. Медицинские дроиды тыкали и ударяли его в такие места, что кореллианин с трудом подавлял желание пнуть их в ответ. Но Хэн стоически перенес осмотры.
Во время проверки зрения он трясся от страха, но дроиды-хирурги Ниси оказались на высоте. Военные медики не обнаружили ничего необычного. Тесты Хэн прошел под победную барабанную дробь. Реакция и рефлексы у него оказались на зависть многим.
А потом началось самое трудное.
День за днем понемногу уменьшающуюся группу кандидатов загоняли в экзаменационные комнаты, в которых специальный дроид задавал вопросы, записывал ответы, вносил баллы в постоянно обновляемую таблицу успеваемости. Каждый вечер Хэн возвращался в дешевую каморку в еще одной ночлежке и валился без сил на кровать, но и во сне видел экзамены.
Кадет-кандидат Соло, сейчас вам продемонстрируют четыре различных боевых доспеха. Которые из них использовались в мандолорской армии за последние столетие?
Или:
Кадет-кандидат Соло, в каком году наш великий Император возглавил Сенат? Какие исторические события предшествовали его избранию ?
Или:
Кадет-кандидат Соло, если «звездный разрушитель» класса «виктория» уйдет от Центра Империи в такое-то время, неся указанные на экране такое-то вооружение, груз и войска, какой курс и вектор входа в систему Даэдалон обеспечат оптимальный расход топлива? Какой курс и вектор сближения обеспечат наивысшую скорость ? Подтвердите ответы вычислениями.
По иронии судьбы Хэн как рыба в воде плавал в вопросах живописи, но не в заданиях по музыке. Юные годы, посвященные грабежу и воровству, подковали кореллианина по истории искусства. Современное искусство тоже не было обойдено стороной. Когда после трех дней нескончаемых экзаменов Соло отыскал свое имя в списке на голографическом табло в приемном зале, то не знал, изумляться тому или дико радоваться. Потом он сдался и испытал оба чувства.
