И делает наш тайный знак, чтоб соглашался, она потом все объяснит.
- Ладно. Если Жамах против не будет, - оставляю лазейку я.
Ксапа чмокает меня в щеку и за руки вытаскивает девушек на улицу.
- Хорошая баба Клыку досталась, - скалится Фантазер. - Послушная. Разрешение спрашивает.
- Но делает все равно по-своему, - добавляет Ворчун. И все смеются.
- Зачем пришли, балаболы? - отсмеявшись, спрашивает Мудр. Платон объясняет.
- Правильно сделали, что пришли, - одобряет Мудр. - Осень наступает. Скоро наши молодые девки к Заречным уйдут, к Чубарам уйдут, к Степнякам уйдут. Много чужих девок в наших вамах поселится.
- Ну и что?
- По древним обычаям в обществе не должно быть больше трети чужаков. Мы совсем забыли этот обычай, давно среди нас столько инородных не жило. Но скоро ЛИМИТ будет исчерпан. Если ваш водопроводчик среди нас поселится, кто-то из охотников в этом году не сможет девку в свой вам привести.
По слову ЛИМИТ я понимаю, что вовсе это не древний обычай, а та задумка, которую Жамах с Ксапой вечерами обсуждают. Но виду не подаю.
- Ксапа сейчас прибегала, просила пустить вашего водопроводчика, - улыбается Мудр. - Теперь я вас хочу послушать.
Платон относится к словам Мудра очень серьезно. Мрачнеет даже.
- А временно прикомандированным сюда можно? - спрашивает Толик.
- Это кто такие? - удивляется Мудреныш.
- Ну, как бы в гости к нам. На несколько дней. Поживет с нами недельку и назад улетит.
- Гостям можно, - соглашается Мудр. - Но они должны уважать нас и наши обычаи.
- Вот и славно, - говорит Платон. - Значит, так и будет. Работать, бездельники и тунеядцы. Осень на носу!
Мы выходим из вама, но я вижу, что Платон не радуется. Ксапа так и говорила, что чудикам этот закон очень не понравится.
- Клык, ты только не ругайся. Мне очень надо, чтоб ты по айгурски говорить научился, - уговаривает меня Ксапа. - Я бы сама, но ты знаешь, как туго у меня с языками.
- Еще один язык учить...
- Да разве это язык? Всего шесть-восемь тысяч слов. Ну, не больше десяти. Тебе раз плюнуть! Ты обучишь ее нашему языку, сам айгурский выучишь. Всем хорошо будет. Ну?
Какой же язык айгурка выучит, если в нашем ваме жить будет, - задумываюсь я. - Такой смеси языков нарочно не придумаешь. Когда Мечталка с моими женщинами шушукается, три языка сразу коверкают. Чему в нашем ваме айгурка научится - представить невозможно.
- Ксапа, ты уверена, что это хорошая идея? - спрашивает Жамах.
- Очень хорошая! Если мы с айгурами задружим, весь регион под нашим контролем будет.
- Мало тебе от степняков досталось, - ворчит Жамах.
Но доспорить им не удается. Ребята приносят мебель. Мебель - это стол. Красиво сделан, прочно, надежно! Только не такой, как у чудиков, а низенький, по колено. Квадратный, метр с гаком на метр с гаком, как говорит Ксапа. И с четырьмя выдвижными ящиками, по ящику с каждой стороны. Ящики от середины вправо сдвинуты, когда убраны, все пространство под столешницей занимают. Ксапа, как их видит, от радости визжит. А я задумываюсь, куда его поставить. В середине вама - костер. Рядом с костром - подгорит, ходить мешать будет. К дальней от входа стенке - так только двое за него сесть смогут. Потому что спиной к костру сидеть - не дело.
Все-таки, так и ставим. А когда на зиму в хыз перейдем - там он всем мешать ходить будет.
- Не дозрела еще ваша цивилизация до мебели, - делает вывод Толик. Мне почему-то обидно становится.
Наступает время девкам полоски на щеки наносить. В прошлый год таких мало было, потому что меньше двух десятков лет назад три голодных года подряд выдалось. Малыши перемерли. Зато в этом году - много. Но девки скандал поднимают. Не знаю, кто их подговорил, но хотят полоски не шрамами, а татуировкой. Как у Чубаров. Бабы возмущаются, только Ксапа одобряет. Не то, чтоб совсем одобрила, она вообще против полосок, но говорит, все лучше, чем кожу резать. Охотникам, по большому счету, все равно. Но порядок должен быть!
А тут еще Евражка! Говорит, готова хоть три полоски, но чтоб тату, а не шрамы. Потому что она чубарка, а у чубаров тату положено делать. И чтоб ей Жука отдали, на прочих она не согласна.
- Даже на меня? - ехидно так спрашивает Кремень.
- Ты старый, - заявляет ему это чудо, глядя снизу вверх. - А мне молодой охотник нужен.
Развеселила всех. Тут кто-то заинтересовался, как Чубары татушки делают. Жамах скидывает штормовку, рубашку, объясняет, что, да как, да какая завитушка у нее на плече что обозначает. Я полгода с ней живу - а не знал. В общем, уважаемые люди решают в этом году желающим полоски татуировкой нанести. Если не понравится, ведь всегда можно по-старому сделать.
По-старому почему-то никто не хочет.
Что никто тату колоть не умеет, тоже не беда. Жамах летит к своим, через два часа возвращается с молодыми охотниками Чубаров и со старой женщиной, которая берется наших обучить. (Ксапе это очень не нравится. Говорит, чем больше снаружи, тем меньше внутри. Мозгов, в смысле)
Оказывается, татушки намного дольше делать, чем шрамики. Становится ясно, что праздник на два дня растянется.
На время праздников Платон объявляет на стройке выходные. И геологи затевают игру в чехарду. Наши сначала рядом стоят, смотрят. Потом, не удержались, тоже прыгать начинают. Думаете, легко через Головача перепрыгнуть, если он коленки только для девок подгибает. А когда Света прыгает - словно буйвол по тебе потоптался. Зато Бэмби как птица летает.
Но тут подходит очередь Мечталке полоски получать. Мы, конечно, подбегаем, рядом садимся. Ксапа Мечталку за руку держит, Жамах по голове гладит. Бабка на нас по-чубарски ругается, что мы ей работать мешаем.
- Интересно живете, - говорит мне Кочупа. А сам на Мечталку смотрит. У Мечталки из глаз слезы текут, носом хлюпает, но гордая! В голос плакать стесняется.
Но вот Мечталка получила свои полоски. Жамах обнимает ее за плечи и уводит праздничный стол накрывать, как Ксапа говорит.
Многие наши девки получают полоски. И Евражка - две. Сама напросилась, мы отказывать не стали. Бэмби хотела полоски, но Сергей запретил. И айгурка не получила, хотя была не против. Непонятно, чья она, наша или чудиков.
- Когда найдешь себе мужчину, получишь свои две полоски. А одна придешь - три! - напугал ее Головач. Что такое три полоски, Фархай уже знает. И бежит жаловаться Ксапе. Но поддержки не находит.
Ночью в нашем ваме теперь спать невозможно. То Олежка молока требует, то Мечталка с Фархай шушукаются. А сегодня - еще и Жамах с Кочупой угомониться не могут. Прошлой осенью мы вдвоем с Ксапой жили, как спокойно было. Так ей и шепчу на ушко. Ксапа словно смешинку съела. Долго-долго угомониться не может.
